Один (СИ) - Лей Влад

О! Вот и еще одно воспоминание! Похоже, память таки возвращается, что не может не радовать.

Я проследовал вперед, к двери, находившейся напротив той, через которую я попал в хранилище.

За этой дверью, как я понимаю, должен был находиться «капитанский мостик», а если говорить так, как есть на самом деле — рубка пилота. Створки двери ушли в сторону, и я остолбенел, рассмотрев то, что творилось здесь.

Все оборудование, начиная от консолей (панели управления), заканчивая мониторами, было страшно изуродовано. Практически все устройства, что здесь были, превратились в хлам, из них торчали провода, на полу лежали осколки плат и мелких деталей. Повсюду было битое стекло. Забавно, по идее это стекло нельзя было пробить даже из винтовки. Какой же силы был удар, что оно разбилось на мелкие кусочки?

Черт подери…похоже, при столкновении кораблю здорово досталось. И самое плохое — управлять этим звездолетом уже попросту невозможно: для этого понадобится заменить все, что есть.

В кресле пилота сидел человек, его руки безвольно свисали к полу, голову он уронил на грудь.

Я шагнул к нему, протянул руку, чтобы прикоснуться к плечу. И в последний момент замер. Я заметил лужу крови под креслом. Натекло ее уже немало, но почему-то мне показалось, что кровь здесь появилась совсем недавно. Я аккуратно развернул пилота к себе лицом, нажав соответствующую кнопку на подлокотнике.

Мои надежды развеялись, как дым — одного взгляда было достаточно, чтобы понять: передо мной мертвец. И дело не в огромной луже крови или бледной коже, мертвых, неподвижных и тусклых глазах. Прямо у него из груди торчал здоровенный кусок то ли обломка корпуса с одного из терминалов, то ли часть внутренней обшивки…

Человека передо мной не спас ни рабочий комбез, ни даже легкий бронежилет (наличие которого, к слову, меня очень удивило, как и кобура на поясе).

Осколок вошел в грудь прямо напротив сердца, разведчика убило мгновенно. Бедолага, как мне кажется, не то что сообразить, а даже почувствовать ничего не успел.

Черт подери! И что же теперь делать?

Я глядел на мертвого пилота, погрузившись в собственные мысли. И лишь когда мой взгляд зацепился за предмет, лежавший на полу, у ног покойника, я пришел в себя.

Планшет! Планшет, мать его!

Я поднял устройство с пола, включил его.

Работает!

Экран засветился, показывая какой-то пейзаж, который толком было не разглядеть за огромным значком замка, красовавшимся в центре.

Я провел пальцем, и устройство разблокировалось.

Это еще что такое?

Вместо обоев на рабочем столе была картинка, сляпанная в обычном графическом редакторе. Просто белый фон и текст.

«Прошу отдать это устройство моему сыну, Кристиану Вилланду. Здесь только информация личного характера. Клаус Вилланд, медик-биолог первой разведывательной группы».

Конечно же, я, интереса ради, попытался открыть первый попавшийся файл из каталога. И у меня ничего не получилось — файл был зашифрован и для его открытия требовался шестнадцатизначный пароль.

Я полистал каталог папок, тыкая в них наугад. В открытом доступе оказалось много папок, однако в них ничего интересного я не увидел.

Папка «Пробы» — куча фоток с кристаллами элемента Брауна. Папка «Астероиды» — с фотками здоровенных валунов на фоне космоса. В «металлы», «пробы грунта», «морфы», «фазы» я даже заходить не стал. Все понятно — рабочие папки, для меня ценность вряд ли представляющие. Часть папок попросту не открывалась. Ну да, нужен пароль…

Ну и ладно, не сильно-то и хотелось.

Я включил вай-фай и тут же обнаружил, что могу подключиться к корабельной сети.

Сам не понимая, что мне это даст, я подключился.

Так….а вот и приложения, дающие доступ к системам звездолета.

Стоит в очередной раз поблагодарить доктора Брауна и его команду, которые проектировали модуля и корабли, ведь даже такую мелочь продумали.

И действительно, если по каким-то причинам нет возможности зайти в кабину звездолета — управлять им можно даже с планшета.

Простое и изящное решение!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но в моем случае это решение помогло мало:

«Навигационный компьютер не отвечает».

«Главный управляющий компьютер не отвечает».

Очень жаль. Именно они-то мне и нужны были.

Впрочем, подняв глаза и еще раз посмотрев на исковерканную, смятую панель, легко было понять, почему навигация и управление мне не доступны. Их попросту уже нет.

Ну а имеющиеся и вполне себе функционирующие компьютеры, отвечающие за систему жизнеобеспечения, энергетику, бур, связь, мне были без надобности.

«Связь»! Как можно было не обратить на это внимание?!

Я подключился к управляющему компьютеру и чуть не запрыгал от восторга.

Перешел в общий канал, активировал микрофон и произнес:

— Срочно требуется помощь! Прием!

Я выждал несколько секунд и повторил.

— Нахожусь в бедственном положении! Срочно нужна помощь! Прием!

И снова тишина.

— Меня кто-нибудь слышит? Прием!

Ладно, попробуем по-другому.

Я просто набрал в строке для сообщений «SOS» и принялся ждать.

«Принят сигнал „SOS“. Вам требуется помощь? #ШК–5».

— Ю-ю-ху! — я не выдержал и даже завопил от радости.

«Да».

«Уточните координаты #ШК–5».

«Не работает навигационный компьютер» — оттарабанил я.

«Ошибка в координатах. Уточните координаты #ШК–5».

Тут до меня дошло: я общаюсь не с живым человеком. Мое сообщение принял один из шахтерских кораблей, скорее всего, закрепленный за моей командой. Ну, если судить по его бортовому номеру, указанному в конце сообщения.

Я-то уж решил, что ему тоже досталось, что его унесло черт знает куда и он получил сильные повреждения. Но нет, вполне функционален. Вопрос в том, почему он не здесь, не рядом? Насколько я помнил, модуль с астронавтами проходит сквозь аномалию, а следом за каждым модулем отправляют корабль (шахтерский или транспортный). Дистанция между модулем и кораблем должна быть минимальной. Но где же тогда он? Почему я его не видел? Все-таки был удар, он куда-то отдрейфовал? Впрочем, какая разница? Главное, чтобы он смог прилететь сюда, ко мне.

«/Беспрерывный сигнал „SOS“»

«/ШК–5: определить координаты по сигналу» ‒ прописал я команды для системы связи разбитого «Скаута» и «Пятерки», ответившей на мой сигнал.

«Ожидайте. Идет триангуляция #ШК–5».

Ну давай, трудись! А я пока погляжу, что есть на корабле… Пока что у меня есть запасы еды и питья, есть и дыхательная смесь. Но все же стоит запастись накоплением некоего запаса — меня очень смутил тот факт, что никто, кроме корабля с моей же станции, на связь не вышел. Неужели нас унесло так далеко, что вокруг никого нет?

Но как же этот корабль, врезавшийся в нас? Это случайность? Какова вероятность подобного? Один к миллиону? Триллиону?

***

За несколько месяцев до начала экспедиции

— А скажите-ка, доктор Браун! Есть ли шанс, что на одном из этих ваших модульных станций произойдет сбой? Или же корабль выйдет из строя? Что тогда делать людям, запертым на станции? Только молиться, чтобы за ними прилетели?

— Нет, ну что вы! — пожилой ученый улыбнулся. — Существует несколько способов связи с другими разведчиками. У людей, попавших в чрезвычайную ситуацию, всегда будет возможность позвать на помощь.

— А если они будут ограничены во времени? Скажем, будет мало кислорода, или же…секунду… — ведущий явно прислушивался к тому, что ему говорил суфлер-ведущий. — Или же станция окажется на нестабильной орбите и помощь им будет нужна в течение нескольких часов или даже минут.

— Во-первых, — спокойно начал перечислять ученый, — любая из наших станций или даже модуль по отдельности оснащены маневровыми устройствами, которые позволят изменить вектор движения, затормозить, ускориться, даже сменить орбиту.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну хорошо, а если…

— Во-вторых, — уже без всякого стеснения перебил ведущего программы доктор Браун, — для того чтобы к станции или модулю прибыл корабль, вовсе не обязательно связываться с живым собеседником…