Многослов-2, или Записки офигевшего человека - Андрей Максимов

Такой был бы всемирный закон: хочешь править – живи аскетично. Подозреваю, что в этом случае вся история человечества развивалась бы иначе.

Тут как раз настало время поговорить про привилегии. Что это за слово такое? Возникло оно от латинского «privelegium», образованного, в свою очередь, из двух слов: «privus», что значит «особый» и «lex» – «закон». Другими словами: люди, имеющие привилегии, – это люди, живущие по особым законам.

Увы, по Платону никто жить не захотел, и мировая практика доказывает, что часто получается так: руководители – это не философы, а те, кто живет по своим, особым законам. Хороши ли эти люди или плохи, действуют ли они во благо того, чем руководят, или во благо собственного кармана – но почти всегда и почти везде они живут по своим собственным законам.

Как только человек становится начальником чего-то, он следует не общим законам, а законам власти, он становится привилегированным членом общества. Бороться с этим невозможно – это закон.

При этом надо бы помнить, что любой руководитель – хоть страны, хоть министерства, хоть компании – всенепременно подает своим подчиненным пример поведения. Я сам убеждался не раз: если глава предприятия ходит в галстуке и костюме – все так ходят. Босс в свободной одежде, и все – в джинсах.

Как известно, Сталин любил работать по ночам. Все на всякий случай не спали, понимая, что в любой момент их могут вызвать в какой-нибудь высокий кабинет. Пришел Хрущев – все, кого не успели расстрелять, стали спать по ночам. Если, скажем, руководитель какой-нибудь страны начинает говорить на бандитском жаргоне, то не надо удивляться, что в этой стране начинает расти уголовщина, хотя руководитель страны никогда и не подумает, что своей речью он популяризирует преступность.

Философ Лао-цзы вывел свою иерархию правителей. Наверху этой иерархической лестницы – те правители, о которых народ знает, что они есть. Чуть похуже те, которых любят и хвалят. Далее следуют те, кого боятся. И хуже всего те, кого осыпают бранью.

Для тех, кто не в курсе, сообщу: Лао-цзы жил в VI веке до нашей эры. (А может, в V – точные даты его жизни неизвестны.) Но я думаю, что его иерархия остается верной до сих пор. Оценивая любых правителей, руководителей, начальников, можно ею пользоваться. Потому что – должен заметить с печалью: любая власть – это то, с чем нам приходится выстраивать свои взаимоотношения. Идет ли речь о нашей работе или о нашей стране, большинство из нас крайне редко имеют возможность власть изменить и даже повлиять на нее. Что остается делать? Строить свои отношения. Приноравливаться.

Теоретически — любой руководитель, в коммерческой ли структуре или в государственной, зависит от своих подчиненных, более того, он существует на те деньги, которые его подчиненные зарабатывают.

Практически — любой руководитель живет по своим законам.

Реально — у любого руководителя возможностей влиять на подчиненных несравнимо больше, нежели у подчиненных – на начальника.

Поэтому-то мне и кажется, что с любой властью – не только высшей, но и той, с которой вы сталкиваетесь каждый день, например, на работе или в семье, – необходимо постараться выстроить такие отношения, которые не будут вам мешать жить той жизнью, которая вам нравится.

А власти, на мой взгляд, неплохо бы, в свою очередь, помнить слова великого русского писателя Александра Солженицына: «Вы имеете власть над людьми, только если не отняли у них все. Когда человек лишен всего, он уже неподвластен вам – он снова свободен».

Этой замечательной цитатой и закончим наш разговор о власти, который – как всегда надеюсь – подвиг вас на какие-то собственные размышления.

Может быть, мой вывод покажется печальным, но переход от главы «Власть» к главе «Война» мне представляется естественным.

Или нет?

Так или иначе – пришла пора поговорить об излюбленном занятии человечества на протяжении всей его истории – о войне.

Война

Только тогда можно молчать и быть невозмутимым, когда есть лук и стрелы: иначе возникают ссоры и пустословие.

Фридрих НИЦШЕ, немецкий философ

У слова «война» множество определений. Политологи, историки стараются, придумывают. Спасибо им. Но я бы сказал попросту: война – излюбленное развлечение человечества. Историки подсчитали: за 50 веков народы пережили более 14 500 больших и малых войн. Цифра эта, правда, постоянно меняется. Пишешь книгу – она одна, пока же то, что ты пишешь, попадет к читателю, цифра, боюсь, увеличится.

А вот другая цифра, к сожалению, неизменна: за все годы существования человечества только 300 лет никто не решал свои проблемы военным путем. 300 лет мира из многовековой истории цивилизации…

Война – изобретение человечества. То есть это мы с вами войну изобрели: венцы творения; homo, извините, sapiens; цари природы… Представить себе, что племя обезьян идет войной на стадо, скажем, жирафов для того, чтобы занять их территорию, – невозможно. Животное, которое мы считаем неразумным, бывает, пометит свою территорию, и этого оказывается вполне достаточно для того, чтобы другие звери там не селились.

Вообще это удивительно: как только возникли первые государства, они тут же начали друг с другом воевать. Почему так? Конечно, в мире природы тоже постоянно происходят всякие сражения, и, может быть, человек перенес в цивилизованную жизнь страсть к битвам. Ну, вроде как привык постоянно драться и никак не может от этой привычки отказаться. Однако законы джунглей, которые для нас – синоним самой ужасной жестокости, не предполагают долгих и кровопролитных войн. Законы джунглей намного гуманней законов жизни человеческого общества.

Нет, конечно, животные тоже дерутся и убивают друг друга. Но знаете, в чем принципиальная разница битв в природе и войн в истории человечества? Представители природы бьются за то, чтобы выжить; люди – за то, чтобы жить лучше. Такие вот мы – венцы, цари, сапиенсы…

Из-за чего начинаются войны?

Опять же – масса ответов на этот вопрос. Я отвечу снова попросту: войны начинаются из-за того, что кому-то кажется, что его страна живет слишком плохо, а соседняя – слишком хорошо. И – ну восстанавливать справедливость!

Один из самых известных в мире историков войн Франц Меринг заметил, что вся история войн может быть понята, только если свести ее к экономическим основам. А если же считать движущей силой большую или меньшую «гениальность» полководцев, войны превращаются в исторический роман.

Не убежден до конца в правоте слов знаменитого историка. Мне кажется, что роль личности в истории мы склонны недооценивать. Нам приятнее считать, что исторический процесс движется закономерно и роль личности в нем незамысловата: оказаться в нужное время в нужном месте. Истину тут не отыскать, а спорить об этом не хочется. Другая у нас тема разговора.

Если мы поверим Мерингу и другим многочисленным исследователям, которые поддерживают точку зрения об экономических причинах начала войн, то придется согласиться с тем, что экономические причины для того, чтобы начать войну, находились всегда, а для мирной жизни их не отыскивалось практически никогда. Нормально, да? Это что ж за экономику такую строит много веков родное наше человечество, что она постоянно толкает нас не на труд, а, извините, на воинский подвиг?

Иногда, правда, вроде бы появляются красивые причины для возникновения войн: скажем, Троянская война. Красивая романтическая история… Однако если почитать не писателей, а историков, то некстати выяснится, что Троянская война велась вовсе не для того, чтобы спасти прекрасную Елену из плена, а по иной, вполне даже практически-экономической причине. Целью войны было установить контроль над проливами, которые проходили возле Трои и вели в Черное море. А где-то там, на дальнем побережье Черного моря, находилась Колхида, и именно там хранилось золотое руно. Вот обида-то! Вовсе даже не из-за женщины битва разразилась, а опять, блин, из-за золота!

Песочницу видели? Нет, не когда там мужики выпивают, а когда она используется по своему прямому назначению – для игр детей? Вот вам, пожалуйста, история человечества в метафорическом, но весьма наглядном виде. Один ребенок хочет у другого игрушку отнять. По экономической, между прочим, причине: нет у него такой игрушки. Вот вам и битва начинается.

Или один шкет сидит в тени, а другой на солнце жарится, но тоже хочет под дерево. А что? Многие взрослые войны начинались из-за того, что властителю не нравилось местоположение его страны. Ребенок бьется за место под деревом, правитель, скажем, – за выход к морю. Велика ли разница?

А еще бывает, китайский ребенок к белым придет или негритенок, то есть другой человек. А что? С людьми чужой веры еще как приходилось биться!