Эпоха мёртвых. Начало - Андрей Круз

— А Володько где? — спросил Дегтярёв, вспомнив, что не видел ещё одного охранника.

— Охраняет пролом в заборе.

— Какой пролом? — не понял учёный.

— Забор рухнул, две плиты, к нам теперь вход и выход свободный.

Дегтярёв даже покачнулся, поняв, что периметр вокруг института нарушен окончательно.

— Коля, скажи мне вот что… животные разбежались? — с затаённой надеждой спросил он, надеясь на отрицательный ответ.

— Да, — опустил его на землю Николай. — Мы смотрели со двора, там одно окно выбито вместе с решёткой. Когда мы туда подошли, последняя обезьяна ускакала в пролом. А вы разве не слышите?

Владимир Сергеевич прислушался и вдруг понял, что за звук так беспокоил его всё время, с тех пор, как он вышел из машины, но мозг отказывался его воспринимать. Кричали обезьяны. И все были слышны откуда-то издалека.

— Коля, ты был внизу, в лаборатории?

— Сразу же после взрыва.

— Что было в виварии?

— В виварии открылись все двери. Наверное, когда отрубилось электричество, блокировки сработали неправильно, или ещё что. Крысы и обезьяны разбежались по всему подвалу. Обезьяны дрались как бешеные, затем начали выскакивать в окно. Там весь оконный проём и земля перед ним кровью заляпаны. Совсем рехнулись после взрыва.

— Спасибо, Коля.

Минаев пошёл к проходной, а Владимир Сергеевич извлёк из кармана телефон и набрал номер Крамцова.

Председатель Совета директоров компании «Фармкор» Александр Бурко

19 марта, понедельник, ночь

Председатель Совета директоров компании «Фармкор» Александр Бурко, несмотря на репутацию бескомпромиссного дельца, идущего по головам, в жизни выглядел совсем по-другому. Среднего роста худощавый человек в очках без оправы, с тонким и вполне интеллигентным лицом, очень и очень нетипичным для российских олигархов. Примерный семьянин, муж очаровательной тридцатилетней женщины, искусствоведа по специальности, и отец двух девочек, трёх и пяти лет, он обладал недюжинной фантазией и нестандартностью мышления, что и привело его на вершину фармацевтического Олимпа.

Его личное состояние исчислялось теми цифрами, которые заставляют редакторов журнала «Форбс» включать обладателей таких состояний в список пятисот богатейших людей мира, и в этом списке Александр Бурко числился уже два года. Несколько фармацевтических фабрик, разбросанных по России, СНГ и зарубежью, приносили ему более чем достаточный доход, позволявший иметь частный самолёт «Гольфстрим», настоящее поместье по Рублёво-Успенскому шоссе, такое же поместье на Британских Карибах и ещё одно, поменьше, но и подороже, на мысу Антиб, что на Лазурном Берегу. В прошлом году он начал строительство усадьбы в Сочи, а во Франции стал обладателем тридцатиметровой моторной яхты «Азимут», что, впрочем, совсем не рекорд для людей с его состоянием.

Сейчас Бурко выслушивал своего начальника службы безопасности, бывшего генерал-майора МВД Пасечника.

— Александр Владимирович, — обращался к начальству Пасечник — невысокий седой круглолицый незаметный человек с тихим голосом. — Мне кажется, что утечка информации несёт в себе б́ольшую опасность, чем утечка «материала». С «материалом» страна так или иначе справится, а вот если удастся связать нашу компанию с этой самой утечкой, то замять скандал не получится. Сядем все. И на волю не выйдет никто.

Бурко стоял у огромного французского окна своего домашнего кабинета и смотрел сверху на двор, где возле подъезда стояли три чёрных «Лэндкруизера», которыми пользовалась служба безопасности его концерна, и скромный «Ниссан Примера», на котором ездил Пасечник, если был не на службе. Одной из черт бывшего генерала, которая импонировала Бурко, была страсть оставаться в тени, не лезть на глаза публике.

— Александр Васильевич, боюсь, что всё намного хуже, чем вам кажется, — заговорил Бурко, отвернувшись от окна. — Если «материал» вырвался за пределы лаборатории, то остановить его не сможет сам Всевышний. Коля Домбровский со своими аналитиками просчитали эту ситуацию уже давно, по моему заданию. Для наших такие результаты внове, но кое-кто в Америке их уже получал. Получил, испугался и прекратил опыты.

— Так вы Дегтярёва втёмную использовали? — уточнил Пасечник.

— Не совсем. Его направили по следам предшественника, но всего остального он добился сам, — Бурко замолчал, потёр лицо ладонью. — Так о чём это я? Да, вот о чём: между понятиями «выход материала за пределы лаборатории» и «конец существующей человеческой цивилизации» можно ставить знак равенства. И сейчас это случилось. Поэтому я не вижу смысла заниматься чем-нибудь ещё, кроме «Ковчега». Распорядитесь, чтобы через сутки максимум всё было готово. Думаю, что эти сутки у нас ещё остались. Проинструктируйте людей, объясните, что нас ожидает, пусть готовятся к эвакуации.

— Хорошо. Немедленно приступаю, — ответил Пасечник и вышел из кабинета.

Бурко остался в одиночестве и снова подошёл к окну. Он увидел, как вышедший из дома Пасечник уселся в один из служебных внедорожников вместе с двумя охранниками, и машина поехала к воротам. Остальные машины остались у подъезда дома — Пасечник усилил охрану резиденции хозяина, поэтому во дворе попарно прохаживались два патруля в чёрной форме, с дробовиками на плечах. В распоряжении СБ концерна «Фармкор» имелось оружие и посерьёзней, но Пасечник решил, что пока не следует нарушать установленные для частной охраны правила. Мало ли чем это обернётся в преддверии грядущего хаоса.

Бурко задумался. Никто посторонний не смог бы догадаться, что сейчас ощущает этот человек. Скорбь? Беспокойство? Страх? Разочарование? Предположил бы и попал пальцем в небо. Или в задницу — это уж у кого как. А Александр Бурко ощущал радость. Самую настоящую. Она охватывала его какой-то лёгкой, пронизанной мелкими электрическими искрами волной, он словно готов был взлететь.

Всю свою жизнь нынешний олигарх занимался не тем, чем ему хотелось заниматься, а тем, к чему его вынуждали обстоятельства. Саша Бурко с детства мечтал о приключениях, зачитывался книгами великих путешественников и авантюристов, а сам при этом получал пятёрки в школе, учился в институте, защищал кандидатскую диссертацию, работал с утра и до позднего вечера, исполнял «светские обязанности», которые тяжело и злобно ненавидел. Когда в его руки попал «материал», как он его именовал, которого он добивался после того, как узнал о результатах некоего американца, он обратился к Домбровскому. И друг детства Александра, Коля Домбровский, гений системного программирования и системной же аналитики, смоделировал ситуацию, что будет, если «материал» покинет пределы лаборатории. С вероятностью «единица» получался конец света.

Бурко пообещал Домбровскому усилить меры безопасности и… ничего не стал делать, а доступ к выводам аналитиков закрыл. Зато отдал Пасечнику распоряжение об активизации деятельности по плану «Ковчег».

О «Ковчеге» следует рассказать отдельно. Ещё года три назад, когда «Фармкор» окончательно превратился в транснациональную компанию, а его отделения разбросало по всей стране, да и по всему миру, Бурко решил создать на базе своей достаточно компактной и эффективной для того времени службы безопасности небольшую армию. Дело в стране шло к тому, что рано или поздно частные военные компании должны были стать легальными, как произошло уже во многих местах на Западе. Пример того же «Блэкуотер» или «Эринис» впечатлял. Но пока ещё властное «добро» на это не поступило, даже для «Газпрома». И как это сделать и при этом не попасть в тюрьму? Такого бы и олигарху не простили. Но если ты сделаешь это первым и будешь готов к моменту легализации первым же оказаться на рынке этих услуг — рынок твой.

Кроме того, Бурко, по своему характеру, всегда ждал и был готов к неприятностям. Любым. Немилости властей, революции, эпидемии, пришествию инопланетян и четырёх всадников Апокалипсиса. Никакая аналитика и прогнозы в стиле «всё будет хорошо» его ни в чём не убеждали. Поэтому, наряду с армией, он хотел создать для неё серьёзную базу.

Выход предложил сам Бурко, а доработал и претворил в жизнь Пасечник. Пасечник обратился к своему другу и бывшему сослуживцу, тоже генерал-майору, Александру Богданову, который сейчас служил в системе Федеральной службы исполнения наказаний.

В последние годы это ведомство, принадлежащее Минюсту, обзавелось собственным спецназом, который даже действовал в первую и вторую чеченские войны на территории мятежной республики. Появились опытные и обстрелянные кадры. И тогда, в рамках помощи «бизнес — правоохранительным органам», совершенно официально и при поддержке высокого федерального руководства, на территории Тверской области, к северу от областного центра и совсем рядом с новой фармацевтической фабрикой, принадлежащей концерну «Фармкор», появился так называемый «Центр подготовки сил специального назначения Главного управления ФСИН».