Один день фармера - Леонид Кудрявцев

Вот гадство…

Он поднял ладони к лицу и осторожно их понюхал.

Ни-че-го. Никакого запаха. Словно его не было вовсе. Любопытно, куда же ухнули его денежки, кто их прикарманил? Ах, некто неизвестный? Бред. В наше время такого не бывает. И молчание адвоката говорит о том, что он с представителем этого неизвестного разбирается. Или с теми, кто отвечает за появление взрывающегося пакета, начиненного чем-то зловонным. Кто-то из них должен вернуть ему его деньги, и хорошо бы с некоторой добавкой.

Нет, это даже не обсуждается. С некоторой добавкой – обязательно.

Ивану вспомнилось, как он на подгибающихся от страха ногах шел целую вечность, шел к проклятой площади перед вокзалом, стараясь сохранять хоть какую-то дистанцию до тех, кто двигался спереди и сзади. Но толку с этого не было никакого. Слишком силен был запах. И все это время с его счета непрерывным ручейком уходили денежки. Остановить это было невозможно. А он, прекрасно понимая, что влип, влип по-крупному, молил бога только об одном. Чтобы его счет не опустошился до вокзала полностью, не иссяк, не был выпит адвокатами других людей. Если на нем не останется и единицы, то он потеряет право задействовать адвоката, потеряет возможность вернуть заработанное с таким трудом.

Не будь его день таким удачным, так бы и получилось. И к бабушке не ходи, так бы вышло. Это даже не грабеж, это уничтожение. Полное, тотальное, причем без возможности кому-то пожаловаться.

А может, байки о муравьином льве имеют под собой какую-то основу? Может, случившееся с ним является частью плана по уничтожению фармеров? Или это постарался тот, с кем он разговаривал сегодня в кафе? Раскусил его блеф и заказал уничтожение? Могут быть и еще варианты. Есть ли смысл их сейчас перебирать? Главное уже случилось. Его сделали, внаглую украли сегодняшнюю удачу.

Паучок наконец-то прекратил полировать плитку, несколько мгновений постоял над ней неподвижно, а потом, тихонько зашипев, подкатил к ботинкам Ивана. Возле них он снова замер, видимо, что-то насчет них решая, простоял так несколько мгновений, а потом двинулся прочь. Далеко он не ушел. Буквально в шаге от скамейки, на которой сидел фармер, занялся очередной плиткой, стал доводить ее до совершенства.

Ну и удачи ему в его нелегком труде. А также терпения.

Иван заложил руки за голову и не удержался, тяжело вздохнул.

Удача повернулась спиной? Не рано ли он отчаялся? И сколько раз перед этим ему случалось попадать в схожие, тяжелые обстоятельства? Потом, еще ничего не закончилось. И главное сейчас – адвокат, его действия в невидимой и неслышимой ему битве за деньги. Вот что определит его будущую жизнь, вот от чего она сейчас зависит. И если его адвокат проиграет…

Ему мучительно захотелось закурить. В данный момент он жалел, что некогда решил для себя, что портить легкие дымом слишком накладно. Нет, кончено – накладно и даже очень, но вот сейчас ему очень пригодилась бы сигарета, пусть даже половинка, две затяжки, всего лишь одна, но основательная, так, чтобы до потрохов продрало. И где ее…

– Если вы раздумываете над тем, куда поехать, то я с радостью вам помогу эту проблему решить.

Еще один паук, побольше, явно поумнее, украшенный целым десятком рекламных надписей, объемных, очень красочных и все время меняющихся, зримо увеличивающих размеры его тела, окружающих его словно аура – только пожелай прочесть.

Иван не хотел. Они ему были совершенно безразличны. Единственное, что его сейчас интересовало, – это действия адвоката. Судя по всему, схватку тот вел героическую.

Паук что-то бубнил, какие-то слова, заложенные в него умными, все рассчитавшими людьми, но они до Ивана просто не доходили. Плевать ему сейчас было на рекламу. В гробу он ее видел, в белых тапочках. Гораздо важнее узнать, что там с его деньгами. Сколько из них вернут? Нет, даже не так. То, что вернут, это несомненно. Какова будет компенсация? Может быть, ее хватит надолго? На последнюю модель невода или более мощного адвоката?

Или даже…

А что именно? Что ему нужно от жизни? В разумных пределах, конечно, поскольку на миллионы такая компенсация вытянуть никак не может. И нечего мечтать, не вытянет. Хотя… Уж слишком крепким был запах. А если признать, что появление пакета, начиненного дурно пахнущей жидкостью, не случайность… и если того, кто это придумал, уже вычислили…

Если? Какие могут быть «если»? Его уже точно вычислили. Современные стражи порядка не то что неумехи из прошлого. Им палец в рот не клади, они не только вооружены самой современной техникой, но еще и умеют ей пользоваться в совершенстве, и стоит им напасть на след, будь ты даже самим…

Адвокат издал тихий шорох, и Денисов почувствовал, как спина у него враз покрылась испариной.

– Могу огласить результат, – послышалось после небольшой паузы.

– Давай! – рявкнул Иван. – Не трави душу!

– В результате всестороннего разбирательства и после продолжительного просчета вариантов, сопровождавшихся поисками в базе уже зарегистрированных случаев…

– Сколько? – не выдержал Иван. – Скажи – сколько?

– Уточни вопрос.

– Сумму. Можешь ты назвать сразу окончательную сумму?

– Да, могу. Она составляет двести двадцать три единицы.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Всего-навсего? Не густо, совсем не густо. Да нет, что-то тут неправильно.

– Мало, – заявил Иван. – Так не бывает.

– Сделал все возможное, – ответил адвокат. – Я же тебе говорю, что, внимательно исследуя прочие зарегистрированные случаи…

– Это понятно, – перебил его Иван. – Скажи, в чем основная закавыка? Почему не получилось выбить основную компенсацию?

– Не с кого ее было выбивать, – ответил адвокат. – Объект для предъявления претензий не обнаружен.

Вот этого Иван понять никак не мог.

– Почему? – спросил он. – Но ведь это невозможно. А как же следящие камеры, сверхчуткие датчики, все эти штуки для определения нанесенного ущерба? Хочешь сказать, так и не удалось определить, кто кинул этот пакет?

– Нет.

– Почему?

– Тебе известен такой термин, как «информационный туман»?

– Вроде бы слышал. Но эта штука встречается только в былинах, в рассказах, передающихся из уст в уста. На самом деле ее существование не доказано.

– Между терминами «не доказано» и «не существует» – большая разница.

– Так он все-таки был? Но почему…

– Иногда, – перебил его адвокат. – Признать существование некоторых вещей очень трудно, почти невозможно. Особенно если кто-то этого очень не хочет… И хватит об этом. Более – ни слова. Подумай лучше о том, что будешь делать с оставшимися единицами.

– Значит, ничем более ты мне помочь не сможешь? – спросил Иван.

– Серией апелляций. Занимаюсь этим как раз сейчас и буду заниматься еще минут пять.

– Таким образом…

– Нет. Это не более чем пустые формальности. Они не дают ни единого, даже самого крошечного шанса. Лишь отсрочку по времени, на пять минут. В данный момент она уже стала меньше.

Иван почесал в затылке.

Что ж, если так… возможно, пришло время убраться в нору. Такой замечательный день завершился полным разгромом, тотальной неудачей.

– Еще раз советую подумать о распределении оставшихся денег, – промолвил адвокат. – В двенадцать часов ночи со счета на мое содержание будет снята очередная сумма. Если на нем не окажется необходимого количества денег, мне придется отключиться.

– Да хватит. Конечно, – пожал плечами Иван. – Даже тех жалких остатков, которые у меня сейчас есть, хватит по крайней мере до завтра.

– О! – сказал адвокат. – Вижу, ты кое-что неправильно понял.

– А именно? – спросил Иван и вздрогнул.

– Сумма в двести двадцать три единицы не плюсуется к твоему счету, а вычитается из него, – сообщил адвокат. – Неизбежные издержки на ведение дела. И вычтут ее, когда будет отклонена последняя апелляция. Ровно через две минуты, по моим прикидкам. После этого у тебя на счету останется девятнадцать единиц. Как ты намерен ими распорядиться?

17.Ночь. Вагон надземки.Баланс: 12 единиц18.19.

Близкий вой сторожевых волков и мертвый, морозный воздух. Громкое щелканье взводимых затворов ручных камнеметов и треск факелов. А еще нереально высокое, чистое небо, давно сбежавшее из городов, снег и совсем рядом – берег реки.

Лед на ней должен быть тонким, поскольку встала она совсем недавно. И есть искушение рвануть из колонны в сторону, перевалить снежный валик, прыгнуть вниз. А там – как Бог положит. Либо уйдешь в ледяную воду с головой, либо пробежишь по гладкой, скользкой поверхности, чувствуя, как она трещит и расходится за спиной, отрезая тебя от преследователей, пробежишь до соседнего берега. Ну а если к тому же промахнутся стрелки, если ни один из каменных кругляшей в тебя не попадет, то можно на день-два остаться в одиночестве, вновь познать роскошь свободы. Больше не удастся, больше никому не удавалось. И вообще, за свободу придется платить по весьма высокой ставке, но искушение велико. Вот только надо решиться. Либо сейчас, либо никогда…