Барьер Сантароги - Фрэнк Герберт

— Думаю, что ты позвонил мне не только ради того, чтобы сообщить, что прибыл в Сантарогу, — сказал Селадор.

— Нет… я… — Дейсейн вдруг понял, что не способен выразить своё неясное беспокойство, которое, возможно, бессмысленно, чувство отчуждённости сантарожанцев от чужаков из внешнего мира, уколы беспокоящего его страха. — Мне бы хотелось побольше узнать о сделках, заключённых нефтяными компаниями с этой долиной, — проговорил наконец Дейсейн. — Посмотрим, может, вам удастся выяснить, как они ведут дела с этой долиной. Здесь, по всей видимости, имеется независимая служба техобслуживания. Мне хочется знать, кто снабжает их бензином, маслом, запчастями и всем остальным.

— Хорошая мысль, Джилберт. Я назначу одного из наших… — Внезапно в трубке раздалось потрескивание, после чего наступила гробовая тишина.

— Доктор Селадор?

Никто не отозвался.

«Дьявольщина!» — выругался мысленно Дейсейн. Потом нажал на рычаг.

— Алло! Телефонистка! Телефонистка!

В трубке раздался мужской голос. Дейсейн узнал в нём служащего, дежурившего у входа.

— Кто это поднял такой шум? — недовольно спросил служащий.

— Мой звонок с Беркли прервали, — ответил Дейсейн. — Не могли бы вы…

— Всё, связь оборвалась, — резко бросил служащий.

— Могу я спуститься в вестибюль и позвонить из автомата? — спросил Дейсейн. Уже задавая этот вопрос, представив, что ему придётся преодолеть это огромное расстояние вниз, ему стало не по себе. Усталость ещё больше наваливалась на его грудь.

— В данный момент связь из долины с внешним миром отсутствует, сообщил служащий. — Звонить куда-нибудь вне долины не представляется возможным.

Дейсейн провёл ладонью по лбу. Кожа оказалась липкой, а он не помнил, захватил ли он с собой дезинфицирующую жидкость. Комната, казалось, то расширяется, то сжимается. Рот пересох, и ему пришлось дважды сглотнуть, прежде чем удалось спросить:

— Когда предполагается восстановить линию?

— Откуда, чёрт возьми, я могу знать! — недовольно ответил служащий.

Дейсейн убрал трубку от уха и посмотрел на неё. Какой-то странный этот служащий… как и эта комната, всё время меняющаяся в размерах, да ещё это чесночное зловоние и…

Он услышал какое-то слабое шипение.

Дейсейн, не отрывая взгляда, со всё большим удивлением смотрел на старомодную газовую лампу, которая выдавалась из стены рядом с дверью, ведущей в коридор.

«Чесночное зловоние? Да это же запах газа!»

Из телефонной трубки донёсся пронзительный лающий голос.

Дейсейн посмотрел на неё. Всё происходящее сейчас вдруг показалось ему чем-то далёким, нереальным. За окном он мог видеть табличку, висевшую у входа в гостиницу: «Музей времён золотой лихорадки». Внезапно окно слилось с воздухом, и Дейсейн покачнулся и упал на стол, не в силах управлять мышцами, всегда послушными, смахнув при этом со столика телефон прямо в окно.

Пронзительный голос стал слабее.

Дейсейн лежал поперёк стола, головой рядом с разбитым окном. Он мог видеть телефонный провод, исчезавший за окном. Холодный ветер дул прямо в лицо, но он этого не замечал, весь поглощённый болью в лёгких.

«Они пытались убить меня», — подумал он. Эта мысль поразила его. Он снова вспомнил о двух исследователях, которые уже погибли в этом городе в результате несчастных случаев. Как всё просто: несчастный случай, и не надо придумывать ничего сложного — и он только что едва избежал подобного же конца!

Ветер… как же холодит он кожу, обжигает лёгкие! В висках в тех местах, где он прижался головой к поверхности стола, молотом стучала кровь. Пульс всё убыстрялся и убыстрялся…

К стуку сердца присоединились удары по дереву. Несколько минут они выстукивали безумный ритм синкопы.

— Эй, в комнате? Откройте!

Какой же властный этот голос. Откройте, — повторил мысленно Дейсейн. Для этого нужно встать на ноги, пройти по комнате, повернуть ручку двери…

Сейчас я беспомощен. Они могут попытаться снова убить меня.

Он услышал скрежет металла о металл. Ветер задул ещё сильнее. Кто-то крикнул:

— Газ!

Дейсейна схватили за плечи и оттащили назад, полунеся, полуволоча из комнаты. Перед глазами мелькнуло лицо Мардена, рыжеволосого капитана дорожной инспекции, потом Дейсейн увидел служащего: побледневшее лицо, внимательно всматривающиеся в него глаза, лоб, сверкающий капельками пота в жёлтом свете. Потом перед глазами возник коричневый платок, а сам он почувствовал, что лежит на коврике, жёстком и неприятном.

Гнусавый голос спросил:

— А кто будет платить за окно?

Ещё кто-то сказал:

— Пойду позову доктора Паже.

Внимание Дейсейна сконцентрировалось на губах Мардена, единственное, что неясным пятном вырисовывалось сквозь пелену искажённого восприятия. Ему показалось, что уголки его рта скривились от гнева.

— Да чёрт с ним, с этим вашим окном, Джонсон! Я же вам сколько раз говорил, чтобы вы убрали отсюда эти газовые лампы! В скольких комнатах они ещё остались?

— Не разговаривайте со мной таким тоном, Эл Марден. Я знаю вас ещё с тех пор, как…

— Меня не интересует, сколько вы меня знаете, Джонсон. В скольких комнатах ещё имеются эти газовые лампы?

Раздался голос служащего, в котором слышался гнев:

— Только в этой и ещё в четырёх этажом выше. Но там сейчас никто не проживает.

— Чтоб к завтрашнему вечеру их там не было! — отрезал Марден.

Поспешные шаги прервали этот спор. Вместо потолка в поле зрения Дейсейна появилось круглое лицо Паже. Лицо врача выглядело озабоченным. Он осторожно оттянул веки Дейсейна, потом произнёс:

— Положите его на кровать.

— Как, доктор, с ним будет всё в порядке? — спросил служащий.

— Самое время задавать идиотские вопросы, — ответил Марден.

— Мы вовремя успели, — сказал Паже. — А та комната, что напротив, она не занята?

— Его можно перенести в двести шестидесятую комнату, — ответил служащий. — Я открою её.

— Вы хоть понимаете, что его, друга Дженни, с которым она вместе училась в университете, едва не убили? — спросил Марден. Голос его доносился до сознания Дейсейна всё слабее по мере того, как он удалялся к двери, где с ключами копошился служащий.

— Друг Дженни? — Раздался звук проворачиваемого в замочной скважине ключа. — Но я думал…

— Не важно, что вы думали!

Лицо Паже приблизилось к Дейсейну.

— Мой юный друг, вы меня слышите? — спросил он.

Дейсейн, ощущая боль в лёгких, вздохнул и простонал:

— Да.

— Вас будут беспокоить головные боли, но вы выживете.

Потом лицо Паже отодвинулось. Чьи-то руки подняли Дейсейна. Потолок приблизился. Он оказался во второй комнате, похожей на предыдущую: такой же высокий потолок, так же, как и там, капала вода в ванной. Дейсейн почувствовал, что его положили на кровать, а потом начали раздевать. Внезапно он почувствовал головокружение и тошноту и оттолкнул в сторону руки раздевавших его людей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});