Секретная миссия Пиковой дамы - Елена Логунова

Ирка промолчала, и мы без разговоров вернулись в Пионерский микрорайон. Хлопнули по рюмашке за упокой души незнакомой нам бомжихи и в самом тоскливом настроении разошлись по комнатам — спать.

Глава 4

Утром я ушла на работу, не дождавшись Иркиного пробуждения. На душе после вчерашнего кошки скребли, меня мучило чувство вины: что ни говори, а не объявись на Тургеневской площади мы с Иркой и с проклятой запиской на пипифаксе, та тетка в тулупе, имени которой я не знаю и, вероятно, никогда уже не узнаю, была бы сейчас жива-живехонька!

В тоске и печали сидела я в гостевом кресле, сверля взглядом цветную картинку над столом у противоположной стены. Это рабочее место нашего внештатного психолога, по совместительству — рекламного агента Пети Дашкова. Это он прилепил на обои рукотворный плакатик с цитатой из бессмертного отечественного мультфильма про Винни-Пуха: «Что значит — «Я»? «Я» бывают разные!» Если помните, этот афоризм произнес Кролик. Хотя нельзя исключать возможности того, что ушлый зверек элементарно слямзил глубокомысленное изречение у Фрейда или Ницше.

Смотрела я на большую прописную букву «Я», смотрела — и в какой-то момент поняла, что не успокоюсь, пока не узнаю, кто такая эта Яна Лори, одно упоминание имени которой опасно для жизни.

И я позвонила в справочную службу.

— Яна Лори — и это все? Отчество, год рождения не знаете? — переспросила меня приятная женщина, которой я вдохновенно наврала про какое-то страшно важное журналистское расследование.

Отказать мне напрямую сотрудница Горсправки не могла, потому что наша телекомпания регулярно размещает рекламу платной справочной службы, при необходимости получая взамен информационную поддержку. Я прикрылась служебным положением без зазрения совести. Как говорил в одном из своих монологов Жванецкий, «кто что охраняет — то и имеет»!

Однако «поиметь» мне ничего не удалось. Яны Лори в архивах Горсправки не было. Более того, там вообще не было никаких Лори. Другими словами, эта гражданка не была прописана в нашем городе, не имела в нем ни постоянной, ни временной регистрации. Если в Екатеринодаре и существовала какая-то Яна Лори, она пребывала в столице Кубани нелегально. И никаких родных у нее тут не было.

— Ленка! Я придумала! Надо найти эту самую Яну Лори и как следует потрясти ее за шкирку! — позвонив на студию ближе к полудню, сообщила мне результаты своих ночных раздумий пробудившаяся Ирка.

Я поспешила умерить ее энтузиазм, пересказав свою беседу с милой женщиной из Горсправки.

— Что, вообще ни одной Лори? Ни единой? Вот ведь какое свинство, — огорчилась Ирка.

Она немного помолчала и заметила с укором, который я сочла необоснованным:

— А с чего ты вообще решила, что эта Яна Лори должна жить в Екатеринодаре?

— Шестизначные телефонные номера на Кубани только в Екатеринодаре, — коротко ответила я.

Ирка опять помолчала и снова что-то придумала:

— А на другой стороне?

— На другой стороне чего? — не поняла я.

— Ну, моря? Банка-то приплыла к берегу со стороны моря, правильно? Может, ее бросили не у наших берегов, а еще в Турции?

— Ира! Это была майонезная банка, а не Ноев ковчег! Она не переплыла бы через море!

— Ты уверена? — подруга расстроилась. — Слушай, а какой майонез был в банке?

— Какая разница? Я не знаю, этикетки не было… На крышечке, кажется, было изображение оливковой веточки…

— Оливки! — непонятно чему обрадовалась подруга. — Оливки — это Италия! Заметь, как похоже звучит: Гуччи, Версаче, Лори! Может, банка из Италии приплыла?

— Через два моря?!

— Почему — два?

— Черное и еще Средиземное! — я рассердилась. — Это как минимум, можно еще и Адриатическое прибавить… Ирка, не пори чушь! Записку написали кириллицей, стало быть, скорее всего, на русском языке.

— А цифры были арабские, — уперлась Ирка.

— Ну, уж из Аравии это послание точно морем не дошло бы! Кроме того, напомню тебе, что мы вчера уже звонили по номеру, указанному в писульке! В нашем Екатеринодаре звонили! И, судя по всему, попали по нужному адресу, потому что тип, который подошел к телефону, явно замешан в каких-то темных делишках с этой самой Яной Лори. Иначе с чего бы ему было убивать подательницу записки?

— Логично, — задумчиво сказала Ирка. — Ой!

— Не пугай меня, пожалуйста, — попросила я. — Давай без «ой»! Говори, что еще надумала?

— Ленусик, а что, если Лори — это не фамилия? — с ускорением затарахтела подруга. — Знаешь, ведь это имя очень похоже на артистический псевдоним! Может, эта девка — певичка или актрисулька и по паспорту зовут ее Маня Перебейнос или Зюля Худайбердыева, а она назвалась красивым именем Яна Лори — и все дела!

— А вот это мысль, — признала я.

— Мыслю — следовательно, существую, — похвасталась Ирка.

— Существуй дальше, — велела я. — С телефона слезь, я попробую покопать в этом направлении.

— Счастливой охоты, Каа! — загробным голосом пожелала мне воспрянувшая духом подруга. — Позвони мне, если что-нибудь узнаешь!

Удивительно, но мне и впрямь удалось кое-что узнать, хотя и не очень быстро. Правда, свободного времени у меня было навалом, и я без сожаления потратила почти два часа, обзванивая один за другим городские театры. Драматический, два музыкальных, молодежный, детский, учебный при Академии культуры… Я даже в кукольный театр позвонила, но Яны Лори нигде не нашла. Вообще никаких Лори!

Искренне желая помочь милой журналистке (когда я хочу, я могу быть милой!), некоторые из моих собеседников предлагали мне что-нибудь «лориобразное». Так, в оперетте нашлась статистка Яна Ломова, в молодежном — электрик Яша Ларин, а в драме — пожилая гримерша Лора Гарибян. Я так и сяк повертела эти ФИО, особенно внимательно отнесясь к Гарибян Лоре: может, наша записка изначально была на двух обрывках туалетной бумаги и «Гариб» осталось на одной бумажке, а «Ян Лора» — на другой? А потом первая бумажка затерялась… Увы, версия казалась крайне маловероятной, и я с сожалением вычеркнула пятидесятилетнюю заслуженную труженицу кисти и гримировального карандаша из списка. Собственно, и списка как такового у меня не было.

Тогда я решила расширить круг поисков и с этой целью позвонила знакомому антрепренеру Семе Лячину. Он последние несколько лет оптом и в розницу поставлял на кубанские сцены и концертные площадки звезд и звездочек российского масштаба.

— Не знаю такой, не слышал, — сразу сказал Сема, замордованный организацией очередных гастролей.

Популярный певец, которого он подрядился привезти для выступления в Екатеринодаре, Анапе и Сочи, требовал на завтрак перепелиные яйца «в мешочек» и свежие авокадо. Яйца Сема добыл, с мешочками тоже проблем не было, а насчет авокадо кубанский импресарио сомневался, можно ли считать свежими плоды, приплывшие из-за моря и как следует вылежавшиеся в овощехранилище?

— Как вообще они могут жрать эту гадость? Бомонд хренов! — возмущался Лячин, лично продегустировавший с полдюжины экзотических плодов. — На вкус — груша, вымоченная в одеколоне, только с костью в пол-ладони и в шкуре, как у носорога!

— Сема, не майся, — посоветовала я. — В супермаркете продается замороженная смесь экзотических фруктов кусочками. «Экзотик-микс» называется. Купишь один пакет, разморозишь, шмякнешь горсточку в хрустальную вазочку, воткнешь туда серебряную ложечку — и полный бомонд! Все равно твой певец не стал бы есть авокадо в натуральном виде!

— Слушай, отличная мысль! — развеселился Сема. И, очевидно, почувствовал необходимость отблагодарить меня за добрый совет. — А насчет твоей Яны… как ее там? Да, Лори! Мне, честно говоря, некогда самому разбираться, поэтому я пришлю тебе своих клиентов списком. По электронке. Только ты не пугайся, это будут прайсы четырех самых крупных концертных агентств России, листов двадцать макулатуры, не меньше. Да! И пообещай мне, что никому не расскажешь, за кого сколько просят! Гонорары исполнителей — это коммерческая тайна!

Обещанный список я получила минут через тридцать: у нас в телекомпании очень медленный Интернет. Список представлял собой бесконечный, как мексиканский сериал, столбик фамилий, имен и даже, кажется, кличек, против которых были проставлены цифры. В перечне нашлись Лара Ян, некто Лора и Лорка — в одно слово, еще Ян Лоран и Яак Лорие — даже не знаю, кто это, женщина или мужчина. На искомую Яну Лори по-настоящему не походил никто.

Я почесала в затылке, выпила кофе, съела шоколадку — и где-то на второй трети плитки меня буквально осенило! Не зря говорят, что сладкое стимулирует умственную деятельность! Я вдруг подумала: а не позвонить ли мне в цирк? Циркачи ведь тоже берут себе псевдонимы!

Идея оказалась гениальной. Я позвонила директору цирка, через тридцать секунд была переключена на отдел кадров, потом — на директора по гастролям, и именно этот милейший человек сообщил мне, что Лори в цирке есть. Целое семейство. Прибыли из Московского цирка на Цветном бульваре. Имеется ли среди них особь женского пола по имени Яна, милейший человек не знал, но это я готова была выяснить самолично, если мне будет предоставлена возможность увидеться с господами Лори.