Три женщины, три судьбы - Ирина Чайковская

В своей книге о Полине Виардо Майкл Стин проводит именно этот взгляд: последовательно рассматривая каждого из «претендентов» на любовь певицы, он приходит к выводу, что она была верна Луи.

С другой стороны, из Полины делают «Цирцею», приписывая многочисленные и порой странные связи. Камиль Сен-Санс, частый гость в доме Виардо, писал в мемуарах об ее «бесчисленных изменах». В распространении слухов о певице преуспели и русские мемуаристы, назову двух — беллетриста Боборыкина и художника Боголюбова. Боборыкин, рассказывая о своем посещении Дюма-старшего в Париже, приводит диалог с ним относительно Полины Виардо и Тургенева:

— Знаете что, — сказал мне Дюма тоном бывалого и в точности осведомленного человека, — отзыв господина Берга меня нисколько не удивил бы (Н. В. Берг говорил, что вряд ли было между Тургеневым и Виардо что-нибудь серьезное, — И. Ч.)

— Почему? — остановил я.

— А потому, — Дюма даже не понизил тона, — что Полина всегда имела репутацию любительницы… женского, а не мужского пола, dune…

И он употребил при этом циническое слово парижского арго[34].

Слухи о «лесбийских» пристрастиях Полины, скореее всего, возникли в связи с ее дружбой с Жорж Санд. Но, надо сказать, что кроме Боборыкина, ссылающегося на Дюма, на эту тему, ввиду ее неправдоподобия, серьезно никто не пишет. В единственном экземпляре встретился мне и слух, приводимый А. П. Боголюбовым: (В Бадене) «…горькое испытание для Тургенева. М-me Виардо уступила своему цыганскому темпераменту и временно жила с принцем Баденским, от которого, как говорят, родился в свет известный скрипач Поль Виардо»[35].

Эта смешная сплетня, подхваченная русским художником, курьезна еще и тем, что Поль Виардо родился летом 1857 года, то есть за пять лет до начала «баденского периода».

Но следует сказать о муже Полины — Луи Виардо. Был он на 21 год старше своей жены, всю жизнь верно и преданно ее любил. В изменах не замечен. Невысокого роста, с большим крючковатым носом, не красавец. Происходил из провинциальной семьи, его отец был либеральным адвокатом из Дижона, рано умерший, он оставил жену с пятью детьми в бедности. Луи должен был сам пробивать себе дорогу — сначала на адвокатской тропе, потом — на журналистской. В 23 года служил в армии в Испании — французская армия реставрировала в Испании власть короля. Узнал язык, познакомился с испанской историей и культурой — впоследствии перевел на французский «Дон-Кихота» Сервантеса. По своим политическим взглядам был республиканцем, в бога не верил, обожал охоту и охотничьих собак. Говорил, что слова «да здравствует король!» произнес только однажды — при получении приглашения на королевскую охоту.

Тургенев написал о Луи в старости миниатюру в прозе под красноречивым названием «Эгоист». С добродушной иронией отзывался о Луи Виардо и его непререкаемых (но замшелых) художественных вкусах Репин, в молодости обретавшийся в Париже и сталкивавшийся с семьей Виардо во время работы над портретом Тургенева.

Нас однако интересует, как относилась к мужу сама Полина. О Луи она рассказывала своему немецкому другу Юлиусу Рицу.

В одном из писем читаем: «Луи и Шеффер (Ари Шеффер был лучшим другом Луи Виардо, — И. Ч.) всегда были моими самыми дорогими друзьями, и печально, что я никогда не была способна ответить на горячую и глубокую любовь Луи, несмотря на всю мою волю»[36]. Удивительное признание. В сущности Полина признается здесь в том, что никогда не любила мужа, ибо воля — плохой помощник в любви.

Вспомним обстоятельства замужества Полины. Сосватала ее и Луи Жорж Санд, которой Виардо помогал в денежных делах после разъезда с мужем, до этого Луи успешно хлопотал о разводе для Марии Малибран, следовательно, семья Полины его знала. 18-летняя певица только начинала свою карьеру, Луи был директором Итальянской оперы. И хотя, по-видимому, сердце девушки молчало, разум говорил, что Луи будет хорошей опорой как в жизни, так и в певческой карьере.

Луи Виардо, по мнению Жорж Санд, был идеальным супругом для Полины, чье сердце ко времени замужества еще не пробудилось. Сама она в письме тому же Рицу писала, что у ее мужа только один недостаток — отсутствие ребячливости, излишняя серьезность.

В этой связи прямой противоположностью «серьезному» Луи Виардо был «несерьезный» Тургенев. Он принимал самое непосредственное участие в шарадах, разыгрываемых в доме по вечерам, в домашних театральных представлениях: надевал на себя смешные лоскутья, ползал на четвереньках, в общем входил в раж наравне с детьми.

Луи Виардо во время представлений сидел среди публики, один лишь раз он сыграл Альцеста, главного героя комедии Мольера «Мизантроп». В воспоминаниях старшей дочери Виардо Луизы рассказывается, как они с мамой подшучивали над «Тургелем», могли, например, с раннего утра подбросить в его комнату в Куртавнеле кур с ближайшей фермы. Такую шутку можно себе позволить, если рассчитываешь на понимание, на дружеский смех в ответ на про-деяку. Луи Виардо был лишен этой детской веселости и непосредственности, столь свойственной русскому писателю.

Случались ли в жизни певицы, которая, по собственному признанию, «неустанно жаждала перемен» и не хотела признавать над собой железного закона арифметики, душевные бури? Действительно ли брак Полины и Луи Виардо на всем своем протяжении не был ничем омрачен?

И опять обратимся к самопризнанию Полины. Она как-то написала Юлиусу Рицу (после смерти Ари Шеффера он сменил его в качестве конфидента), что, если он хочет лучше ее узнать, пусть прочтет первую часть романа «Консуэло». Риц это сделал и спросил, кто скрывается за фигурой Андзолето.

И вот что ответила Полина: «Что до Андзолето… без Ари Шеффера я бы совершила великий грех, так как лишилась воли. Я вовремя опомнилась, чтобы с разбитым сердцем, выполнить свой долг. И была вознаграждена позже — о! Мне надо было победить свои цыганские инстинкты — убить страсть — я чуть не умерла от этого. Я хотела убить себя, что было малодушием. Шеффер, который наблюдал за мной как отец, остановил меня. Он привел меня домой — в полусознательном состоянии. И мало-помалу мой разум вернулся — а с ним и воля. Как только ко мне вернулась воля, я опомнилась. Я не совершила греха, и благодарю Бога за это, но мой бедный дорогой любимый Шеффер очень страдал, поверьте мне, видя мои страдания»[37].

О ком здесь речь? Страсть к кому на время лишила певицу воли? На этот вопрос отвечают по-разному. Майкл Стин считает, что «виновником» выступил сын Жорж Санд, Морис, влюбленный в Полину еще до ее замужества. Лично мне представляется более оправданной точка зрения Барбары Кендэлл-Дэвис, подставляющей на это место Шарля Гуно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});