Скелет в шкафу - Анна Владимирская

– Я хотел бы сохранить лицо и сдержать слово… Бросать начатую работу не в моих правилах. Тем более если закончить «Озерки», как и предполагалось, к Рождеству, то будет что показать на архитектурной выставке.

– По-моему, Лешик, ты знаешь, что делать! – Аликова налила себе кофе и села в глубокое кресло напротив стола. – Ты хочешь поручить мне этот объект, но стесняешься попросить.

– Потому что у тебя и так перед Новым годом куча работы! – Шеф архитектурной фирмы понимал, что перегружать работой сотрудников нельзя, тем более Анастасию, на хрупких плечах которой сейчас лежало уже три объекта.

– А мы поступим по-умному. Я в отделе не одна. Мои орлицы подхватят всю текучку, это не сложно. А «Озерки» я просто беру под авторский архитектурный надзор. Буду туда наведываться, контролировать. Не переживай, вырулим!.. – Она улыбнулась своей нежной улыбкой и торопливо поднялась. – Пойду, много работы.

– Погоди! – Алексей достал из секретера элегантную упаковку французских духов от «Escada» – любимого бренда Насти. – Хотел порадовать тебя к Новому году, но это будет аванс. А под елку я положу что-нибудь другое!

– Ты меня балуешь! – расцвела молодая женщина.

– Точно! – кивнул Поташев. Он почувствовал огромное облегчение оттого, что теперь ему не нужно будет каждый день общаться с самодуром-заказчиком.

Он набрал телефон матери.

– Мамуля, привет! Ты как? – Алексей каждый день звонил матери и, если позволял плотный график, заезжал к ней либо домой, либо на работу. Их связывали не только родственные узы, что понятно, но и профессиональная деятельность.

Нина Анатольевна Поташева – историк по профессии, доктор исторических наук, заведующая сектором генеалогических и геральдических исследований Института истории. Она была красива, годы не портили ее, а добавляли благородства облику. В молодости она была похожа на актрису Элину Быстрицкую, игравшую в фильме «Тихий Дон». Кареглазая, смуглая, с высокой копной темных волос, красиво тронутых сединой, Нина Анатольевна в свои солидные годы не только оставалась ведущим сотрудником Института истории, но и правильной мамой и мудрой женщиной.

– У меня все хорошо! Заедешь?

– Да! Хочу похитить тебя из кабинета и пообедать с тобой в каком-нибудь уютном месте. Ты как?

– Прекрасная идея! – обрадовалась Нина Анатольевна. Она знала: если сын похищает ее из институтских стен, значит, у него появились какие-то вопросы, связанные с их общими делами. И ей всегда было интересно обсуждать их с ним.

Поташевский джип «вранглер» белого цвета был ловко пристроен среди черных министерских машин перед Институтом истории на улице Грушевского.

Алексей поднялся на пятый этаж, и вскоре они с матерью спустились к машине.

– Куда поедем? – спросила Нина Анатольевна.

– Есть одно местечко… – загадочно улыбнулся сын.

Они отправились в нижнюю часть города, на Подол, к кофейне с летней террасой и плетеной мебелью. Кафе «У бабушки» располагалось в одном из тихих и уютных переулков старого города.

– Мне здесь нравится, Лешик! – сообщила «похищенная».

– Здесь хороший кофе с корицей и всегда свежее тирамису. – Сын знал вкусы матери. – А может, хочешь чего-нибудь посерьезнее?

– Знаешь, я что-то проголодалась! Давай закажем какой-нибудь салат и мясо. А уж потом десерт. – Мудрая Нина Анатольевна предложила отобедать не потому, что и впрямь проголодалась. Просто она хорошо представляла себе невероятно загруженную жизнь сына. Ей хотелось, чтобы он хоть раз в день поел основательно.

Когда им принесли еду, Алексей сперва выслушал последние новости из жизни любимой маминой собаки – спаниеля Патрика. После рассказа о ненаглядном питомце Поташев-младший поинтересовался отцом. В табели о рангах отец не случайно стоял на втором месте после собаки.

Каждый из родителей Алексея давно жил своей жизнью, и обоих это устраивало. Формально они были женаты. Но фактически у Максима Валерьяновича Поташева с тех пор, как они с матерью стали жить раздельно, сменилась уже третья пассия. Максим Валерьянович, мужчина шестидесяти двух лет, был невысок ростом и крепок, как белый гриб, с лысой головой красивой лепки, с загорелым в любое время года лицом – Поташев-старший регулярно ездил в страны, где не было зимы. Глаза его были не только умными, но и удивительно проницательными, будто внутри его черепа был установлен мощный сканер, читающий людей. Его главной чертой была совершенно очевидная невероятная энергия. Он работал вице-президентом компании, которая специализировалась на разработке уникальных технологий. Правда, все эти технологии еще на этапе идеи были куплены другими странами. Украине на данный момент ее развития новые технологии не требовались.

Поташев-старший жил в загородном доме, построенном по проекту родного сына, который создал для папеньки жилье, соответствовавшее его характеру. Заказчик-отец сказал: «Хочу дом на земле, без цокольного этажа, вход с одной ступеньки, чтоб это был дом на природе». И его желание сын воплотил в полной мере. Уютные пространства, мягко перетекающие одно в другое, акценты – не кричащие, организованные на нюансах, распахивающиеся на природу окна, застекленная веранда, потому что дом действительно загородный, у озера, на большом участке. Это был дом человека, который ничего не боится и не отгораживается от мира.

У отца с сыном были сложные отношения. Алексей не мог простить отцу того, что тот ушел от матери. Отец об этом знал, но это его не волновало. Он ни в ком и ни в чем по-настоящему не нуждался (кроме своих изобретений). Женщины были необходимым элементом его комфортной жизни. Со своей официальной женой, матерью Алексея, он поддерживал дружеские отношения и гордился тем, что «жена – большой ученый, доктор исторических наук и занимается редкой областью истории – генеалогией, наукой, изучающей родственные взаимосвязи людей из поколения в поколение».

– Лешик! Ты что-то грустный. Проблемы? – Мать чутко реагировала на малейшие внешние признаки неприятностей у сына.

– Ну что ты! Хочешь новый анекдот?

– Валяй!

– Дело происходит в Одессе. «Сара, я не могу на тебе жениться!» – «Почему?» – «Говорят, у тебя уже было много мужчин». – «Тебе что, не нравится, как я готовлю?» – «Нет, что ты! Такой вкуснятины я и не пробовал». – «Тогда, может, тебе не нравится, как я убираю в доме?» – «Да ты что! У тебя чище, чем в операционной!» – «Может, тебе не нравится, как я принимаю гостей?» – «Да что ты! Все просто в восторге!» – «Может, я тебя в постели не устраиваю?» – «Да я даже и не представлял, что можно получить такое удовольствие!» – «Так ты что, думаешь, что всему этому я на заочных курсах научилась?»

– Анекдот хороший и очень жизненный, – рассмеялась Поташева. – Сыночек, судя по анекдоту, ты жениться не собираешься…

– Вот найду такую, как ты, тогда сразу! – улыбнулся Алексей.

– Ну, это будет сложно. Не потому, что я такая особенная… Просто сегодня девушкам нужно другое, – она вздохнула, – а ты уже обжегся…

– Ма! Зачем прошлое вспоминать? О! Вот и салат принесли.

Они отдали дань хорошей кухне. Еда и впрямь была как у бабушки. Вкусная и приготовленная добрыми руками.

За кофе с пирожным тирамису Нина Анатольевна спросила:

– Как там реставрация этой усадьбы? По которой я смотрела в архивах документы?

– Заканчиваем. К Рождеству сдадим, – как-то не очень радостно сообщил сын.

– Лешик! Я по ней еще кое-что нарыла, можешь своему заказчику передать. – Поташева протянула папку с бумагами.

Алексей прочел историческую справку о предыдущем владельце замка: «В конце XVIII – начале XIX века в Одессе, которая в то время стала значительным торговым городом Причерноморья, поселилось несколько семей, относившихся к влиятельному греческому роду Мавродиных. Все они происходили от предков, которые жили на острове Хиос в Эгейском море. На протяжении веков Мавродины играли значительную роль в истории разных стран – Греции, Италии, Румынии, Молдавии, России и Османской империи.

Многие потомки рода Мавродиных принадлежали к верхушке мировой финансовой аристократии. Вместе с другими греческими родами они создали влиятельные семейные кланы и на протяжении нескольких десятилетий практически контролировали средиземноморскую торговлю, в том числе азовские и черноморские порты Российской империи.

Одной из наиболее влиятельных в Одессе была семья Матвея Пантелеймоновича Мавродина».

– А вот, Алешенька, описание герба рода Мавродиных в прошении к Герольдии Правительственного Сената: «Золотое поле щита рассечено и пересечено червленым греческим крестом. В правой верхней части золотого поля щита изображена отрезанная маврская голова вправо, повязанная серебренною с червленою повязкою и золотыми в ушах серьгами. Крест указывает на родину предков моих Грецию, голова же – на легенду о роде моем, что во время войны греков с сарацинами и маврами один из предков моих за победы над ними присоединил к своей фамилии еще прозвище “Мавро”. Щит увенчан дворянским коронованным шлемом, в нашлемнике три страусиных пера, из коих среднее червленое, крайние золотые перья указывают на благородство дворянского сословия. Намет справа и слева червленый, подложенный золотом. Девиз на золотой ленте червлеными буквами: “Преданностью и любовью”». Герб был утвержден.