Гробовое молчание - Тесс Герритсен

— Так и есть. Однако внизу, в проулке, мы нашли пистолет «Хеклер и Кох». Похоже, тут выпустили несколько пуль. По крайней мере пять.

— Кто-нибудь сообщал о выстрелах? Нам известно приблизительное время стрельбы?

— Пистолет с глушителем, так что никто ничего не слышал. — Джейн повернулась и показала рукой в сторону. — Убитая там.

Натянув бахилы и перчатки, Маура направилась вслед за Джейн к накрытому простыней телу, лежавшему у самого края крыши. Там она наклонилась, приподняла пластиковый покров и, не в силах произнести ни слова, уставилась на покойницу.

— Ага. Мы тоже сначала обалдели, — сообщила Джейн.

Убитая оказалась белой женщиной лет тридцати с небольшим, худощавой, спортивной и одетой во все черное — на ней были фуфайка с капюшоном и леггинсы. Тело уже полностью окоченело. Женщина лежала на спине, уставившись в небо, словно улеглась полюбоваться на звезды. Ее волосы роскошного темно-рыжего оттенка были собраны в хвостик на затылке, бледная кожа выглядела безупречно, а в форме скул — красивых, как у фотомодели, — угадывалось что-то славянское. Но больше всего Мауру привлекла рана — порез был поразительно глубоким. Убийца одним ударом сумел рассечь кожу, мышечную и хрящевую ткани, разрубить полость трахеи и обнажить перламутровую поверхность шейных позвонков. Вырвавшийся из раны фонтан артериальной крови был настолько мощным, что красные брызги виднелись теперь на довольно большом расстоянии от тела — алые пятна запачкали даже белье, висевшее на веревке чуть поодаль.

— Ампутированная рука упала вниз, в проулок, — сообщила Джейн. — Точно так же, как «Хеклер и Кох». Догадываюсь, что на рукоятке — отпечатки убитой. А на руке мы обнаружим следы выстрела.

Оторвав взгляд от шеи женщины, Маура устремила его на запястье. Кисть отделили от него очень ровно, и доктор Айлз попыталась представить себе, какой инструмент мог настолько легко разрубить хрящевую и костную ткани. Наверняка он был ужасающе острым, и в ход его пустили без всяких колебаний. Маура вообразила резкий удар лезвия и кисть руки, отвалившуюся и упавшую с крыши. Представила, как то же самое лезвие прорезает изящную шею.

Поежившись, она выпрямилась и посмотрела вниз, на полицейских, которые стояли у дальнего конца улицы Наппа и загораживали путь любопытным. Казалось, толпа стала вдвое больше, чем была всего несколько минут назад, хотя утро еще только начиналось. Вечно неугомонные зеваки всегда чуют кровь.

— Ты уверена, что тебе нужно было приезжать сюда? — спокойно поинтересовалась Джейн.

Маура обернулась к подруге.

— А почему бы и нет?

— Просто думаю, не слишком ли рано ты снова взялась за работу. Я знаю, что у тебя была тяжелая неделя — суд и все прочее. — Джейн ненадолго умолкла. — Похоже, Граффу теперь придется несладко.

— Ему и не должно быть сладко. Он убил человека.

— А этот человек убил полицейского. Хорошего копа, у которого остались жена и дети. Могу признаться честно, я тоже не сдержалась бы.

— Прошу тебя, Джейн. Только не говори, что ты защищаешь Граффа.

— Я работала с ним и могу сказать: трудно представить себе человека, который способен прикрыть твою спину лучше, чем он. Ты ведь знаешь, что происходит с полицейскими, когда они оказываются в тюрьме?

— Я не должна ни в чем оправдываться. Мне прислали достаточно писем с угрозами. Не стоит присоединяться к этому хору.

— Я просто хочу сказать, что сейчас — сложное время. Мы все уважаем Граффа и понимаем, почему он сорвался в тот вечер. Убийца полицейского мертв, и, возможно, в этом и состоит правосудие.

— Отправление правосудия — не моя обязанность. Я констатирую факты.

Джейн язвительно рассмеялась.

— Ага, для тебя ведь только факты имеют значение, верно?

Обернувшись, Маура поглядела на другой конец крыши, где работали криминалисты. «Пропусти это мимо ушей и сосредоточься на работе, — мысленно приказала она себе. — Ты представляешь здесь погибшую женщину, а прочие тебя волновать не должны».

— Что она делала на крыше? — поинтересовалась Маура.

Джейн опустила взгляд на тело.

— Понятия не имею.

— А нам известно, как ей удалось попасть сюда?

— Возможно, она воспользовалась пожарной лестницей или обычной, внутренней. Стоит только оказаться на одной из крыш — и можно бродить по домам всего микрорайона, от авеню Гаррисона до улицы Наппа. Она могла войти в любое здание. Или, если уж на то пошло, ее высадили из вертолета. Ни один из опрошенных не видел ее вчера вечером. Когда мы обнаружили убитую, она только начала коченеть.

В очередной раз Маура пристально оглядела жертву и нахмурилась.

— Странно, что она одета во все черное.

— Говорят, черное ко всему подходит.

— Удостоверения личности не нашли?

— Нет. У нее в карманах обнаружились только триста долларов и ключ от «Хонды». Мы пытаемся найти машину в округе. — Джейн покачала головой. — Жаль, что она ездила не на «Юго», а то наши старания напоминают поиск иголки в целом стогу «Хонд».

Маура накрыла тело простыней, и огромная рана снова исчезла под слоем пластика.

— Где рука?

— Ее уже упаковали.

— Ты уверена, что ее отрезали именно от этого тела?

Джейн потрясенно усмехнулась.

— Разве существует иная вероятность?

— Я никогда не строю предположений. И ты это знаешь. — Она отвернулась.

— Маура!

Доктор Айлз снова посмотрела на Джейн. Они стояли лицом друг к другу на этом ослепительном солнце, и казалось, что сейчас их видит и слышит все Бостонское ПУ.

— Кстати, о суде. Я прекрасно понимаю, почему ты так поступила, — объявила Джейн. — Ты это знаешь.

— Однако ты меня не одобряешь.

— Но понимаю. И надеюсь, что ты тоже понимаешь: именно таким парням, как Графф, приходится сталкиваться с действительностью. Именно они оказываются на передовой. Правосудие не всегда так упорядочено, как научные эксперименты. Порой оно весьма неприглядно, а факты только добавляют грязи.

— Значит, я должна была солгать?

— Просто нельзя забывать о настоящих преступниках.

— Это не имеет отношения к моей работе, — возразила Маура.

Она ушла с крыши и оказалась в лестничном колодце, радуясь, что оставила позади яркий солнечный свет и взгляды сотрудников Бостонского ПУ. Однако, спустившись на первый этаж, Маура снова оказалась лицом к лицу с детективом Танем.

— Много там крови, правда? — спросил он.

— Больше, чем обычно.

— И когда же вскрытие?

— Я проведу его завтра утром.

— Можно мне присутствовать?

— Добро пожаловать, если сдюжите это зрелище.

— Во время учебы в академии я присутствовал на нескольких вскрытиях. Вроде бы в обморок не падал.

Маура внимательно посмотрела на детектива. Заглянула в серьезные темные глаза, отметила решимость на красивом лице, но враждебности не увидела. В это утро, когда все сотрудники Бостонского ПУ считали ее за врага, детектив Джонни Тань был единственным, кто, похоже, вовсе не осуждал ее.

— В восемь утра, — проговорила она. — Увидимся на вскрытии.

6

Она плохо спала в ту ночь. После плотного ужина, состоявшего из лазаньи и трех бокалов вина, обессилевшая Маура наконец улеглась в постель. А через несколько часов снова проснулась, с болью осознавая, что рядом пусто. Вытянув руку, она дотронулась до холодной простыни и задумалась — как делала это много-много раз за последние четыре месяца, — а вдруг Даниэл Брофи тоже лежит сейчас без сна и чувствует себя одиноким? Вдруг и ему тоже безумно хочется схватить телефонную трубку и прервать молчание, установившееся между ними? Или все-таки Даниэл крепко спит, ни о чем не сожалея, с чувством облегчения оттого, что их роман наконец завершился? Сейчас Маура снова принадлежала самой себе, однако свобода давалась ей непросто. Пустая постель, бессонные ночи и вопрос, на который не было ответа: «Как мне все-таки лучше — с ним или без него?»

На следующее утро, приехав на работу, Маура ощущала слабость от недосыпа и тошноту — из-за того, что, пытаясь взбодриться, выпила слишком много кофе. Стоя в предсекционной и надевая маску, одноразовую хирургическую шапочку и бахилы, Маура поглядела в смотровое окно и увидела, что Джейн уже ждет ее у стола. Вчера они не слишком ласково простились, и Мауре до сих пор было больно вспоминать саркастическую реплику Джейн: «Для тебя ведь только факты имеют значение, верно?» Да, для доктора Айлз были важны факты. Они непреложны, их невозможно отрицать даже в том случае, если они представляют угрозу для дружбы. Судебные разбирательства по делу Граффа, словно пропасть, пролегли между ней и Джейн, и Маура вспомнила о том, какой неперспективной была эта дружба с самого начала. Надевая хирургический халат, она страшилась встречи с Джейн куда больше, чем предстоящей работы с телом.