Прикосновение тьмы - Скотт Вестерфельд

Девочка взглянула на часы: они все еще спешили после тайного часа. Ровно на час. Скорее бы подоспел Джонатан. Ей не хотелось без него столкнуться лицом к лицу со странным папашей Рекса.

— Джессика!

Она подскочила и резко обернулась на голос, еще не сообразив, чей он.

— Боже, Джонатан. Как я перепугалась!

Он вышел из-за старого дуба, зловещая тень которого покрывала весь двор.

— Извини, — сипло ответил Джонатан. — Я, это… типа прятался — на случай, если тебя отец привезет. Не хотел, чтобы он меня увидел.

Джессика закатила глаза.

— Он даже не знает, как ты выглядишь. И вообще, с тех пор как они с мамой решили, что я под домашним арестом только условно, он больше не такой параноик.

Как и следовало ожидать, папа зачел ей этот визит за еженедельное однократное освобождение из-за решетки. Но Джессика все же надеялась, что мама возьмет бразды правления в свои руки, когда придет с работы вечером. Если не слишком устанет.

Девочка подвела велик к провисшей веранде и как раз начала пристегивать его цепочкой к железным перилам.

— Это вовсе не обязательно, — сказал Джонатан.

Джессика просунула цепочку через спицы и защелкнула замок.

— Смейся, смейся. Привычки больших городов очень живучие. Кстати, хорошо, что со мной «Спиралевидный».

— «Спиралевидный»? Так зовут замок твоего велика?

— Тринадцать букв. И — предупреждаю твой вопрос — это слово означает «змеевидный».

Джонатан моргнул.

— «Змеевидный»? Это Десс придумала?

— А то! — Девочка посадила замочек на место.

Металлические звенья цепи извивались между спицами колеса совсем как змейка.

Когда она снова повернулась к Джонатану, тот шагнул вперед и заключил ее в долгие объятия. Джессика прижалась к его теплой крепкой груди. В полуночный час Джонатан был таким легким, хрупким в невесомости, словно его и не было вовсе. И хотя полночь дарила чудо полета, сам Джонатан в тайный час становился другим.

— Эй, ты как? Все хорошо? — спросил он.

— Конечно. Просто не выспалась. А ты? Неважно выглядишь.

Мальчик пожал плечами.

— Забыл вчера куртку захватить. Перемерз по дороге домой.

— Боже мой… — Она подняла на него глаза. — Совсем забыла…

Она и не подумала, что Джонатану придется идти домой — он редко ходил пешком.

— А ведь такая холодрыга была!..

Он улыбнулся и хохотнул:

— Мне-то можешь не рассказывать!

Джессика виновато потупилась. Вчера она здорово перепугалась, но хотя бы сидела в тепле. А Джонатану пришлось несколько миль топать по улицам. Она снова посмотрела в его карие глаза и тихо произнесла:

— Знаешь, ты ведь мог бы зайти…

Передняя стеклянная дверь распахнулась под визг ржавых петель.

— Где они?! Вы их не видели?!

Ребята повернулись на крик. Из обветшалого домика появился пожилой мужчина с обветренным лицом и многодневной щетиной. Растопырив пальцы, он дико размахивал руками и таращился на крыльцо, как будто пытался схватить нечто невидимое.

— Смылись!

— Простите, — подала голос Джессика, — а кто… смылся?

— Мои малышки…

Он поднял взгляд и уставился на девочку, прищурившись сквозь белесую пелену в глазах. Паника на его лице сменилась растерянностью, и на подбородке заблестела струйка слюны. Вдоль морщинистых скул топорщились белые кустики бороды, будто лезвие бритвы не доставало до дна старческих расщелин.

— Ничего, пап, я их найду.

Через дверь Джессика четко увидела в Фокусе бледное лицо Рекса в очках. Снова скрипнули ржавые петли, и мальчик ухватил отца за плечо.

— Посиди там, а мы их поищем.

Рекс затащил отца в дом. Тот после уговоров сына перестал орать и только бормотал что-то себе под нос. Дверь за ними захлопнулась и еще несколько секунд покачивалась на петлях, ударяясь о косяк.

Джессика протянула руку и сжала ладонь Джонатана.

— Кстати, я поблагодарила тебя за то, что ты пришел?

— Я бы запомнил, это точно, — хрипло ответил он.

Вновь послышались шаги, и Джонатан выпустил ее руку.

— Народ, это вы недавно звонили?

Рекс открыл двери и вышел на улицу, щурясь от солнца. Он махнул рукой в сторону трех садовых стульев у края крыльца. На нем было то же неизменное облачение, в каком он изо дня в день появлялся в школе: темные брюки и рубашка с воротничком такого черного цвета, что бледное лицо Рекса будто бы парило в воздухе. Тяжелые ботинки затопали по крыльцу, и металлические цепочки вокруг ног забряцали и заблестели на солнце. Пару дней назад Рекс говорил Джессике, как зовут его ножные браслеты — что-то вроде «Педантичность» и «Достоверность».

— Да, это я. — Деревянные ступеньки слегка прогнулись под ногами Джессики, когда девочка взобралась на крыльцо.

Она заметила, что Джонатан дождался, пока она поднимется, а потом уже двинулся следом: видно, не хотел испытывать прогнившие доски двойным весом. И он прихрамывал. Что же с ним приключилось по дороге домой?

— Прошу прощения за моего секретаря, — сухо извинился Рекс. — Последнее время он немного не в себе.

— Ну да. Но он сказал, что ты дома. Вот мы и пришли.

Рекс снял очки и так пристально посмотрел на Джессику, что она смущенно отвела взгляд. Она знала, что в обычное время, когда Рекс без очков, мир для него — сплошная расплывчатая пелена. Но лица других полуночников он и без помощи оптики видел отчетливо и днем и ночью.

— Я думал, ты еще под домашним арестом, — сказал он.

— Да, но раз в неделю мне разрешают видеться с друзьями.

Рекс присел на ступеньку и глянул на Джонатана.

— Какая честь для меня.

Джессика осторожно уселась на садовый стул, опасаясь, что он не выдержит ее веса. Стул выдержал, но оказался жутко неудобным: даже сквозь шерстяную юбку ощущался холод стали, а подлокотники превратились в наждак из-за бурой ржавчины.

— Что-то стряслось, — констатировал Рекс.

Он знал, что они не просто поболтать зашли. Джессика взглянула на ближайшее от них окно. Оно было открыто, и порывы зябкого ветра то вытягивали, то задували в дом плохо закрепленную москитную сетку, точно живую мембрану.

— Не волнуйся, — сказал Рекс и слабо улыбнулся. — От папы у меня нет секретов.

— Прошлой ночью мы кое-что видели, — начал Джонатан, сделав ударение на слове «ночь», которое в их разговорах означало тайный час.

Рекс глубокомысленно кивнул.

— Животное, растение или темняка?

— Человека, — ответила Джессика. — Он сидел, застыв, напротив моего дома и фотографировал мое окно.

Рекс нахмурился и зашаркал ботинками по крыльцу, подбирая под себя ноги. Он вдруг стал совсем таким, как в школе: беспокойным и нерешительным. Раскованным и даже самодовольным он бывал только в тайный час или когда они обсуждали что-нибудь, касающееся полуночников. Стоило упомянуть обычного человека, и он тут же терялся.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});