Время собирать камни - Владимир Типатов

 - Не советую, - тихо сказал Руфат, выходя на середину комнаты. – Потом горько пожалеете.

 Но те не послушали доброго совета и, действительно, потом пожалели об этом. Усмехнувшись, Руфат подпрыгнул и в прыжке нанёс удар ногой в голову одному из  нападавших. Все, присутствующие в комнате зрители необычного поединка, ясно услышали лязг зубов и увидели, как тот мешком свалился на пол. Второфй в нерпш ительности замер на месте. В помещении наступила томительная тишина, никто не ожидал столь быстрой развязки боя, «шестёрки» бригадира были бывшими спортсменами.

 - Ну и дела, - удивлённо сказал кто-то, нарушив тем затянувшуюся тишину. – А чурбачёк-то, оказывается, крутой.

 Трое, до этого момента, молча сидевшие у стола встали, и направились к месту разборки. Руфат приготовился к новой драке. Борец и Горби хотели стать рядом с ним, но Руфат жестом остановил их. Подойдя почти вплотную к Руфату, все трое стали молча его разглядывать. Руфат так же молча, смотрел на них.

 - Нормальный ход, - наконец, сказал один из троицы. – Я – Рекс, смотрящий отряда. Назови своё погоняло.

 - Меня зовут Руфат.

 - Я бы дал тебе погоняло – Циркач, - усмехнулся смотрящий. – Очень уж ты профессионально сальто крутишь.

 Распахнулась входная дверь и в помещение, стремительно вошёл начальник отряда и с ним ещё несколько человек в форме.

 - Начинаешь с нарушения режима? – обратился офицер к Руфату, мгновенно оценив обстановку и выявив участников конфликта. – Пойдёшь в штрафной изолятор.

 - Вы, гражданин начальник, сначала разберитесь в том, кто виноват в бузе, а уж потом решайте, - попытался восстановить справедливость Горби, но офицер не стал даже слушать его.

 - Травмированных в санчасть, а этого гладиатора на вахту, - приказал начальник отряда и резко повернувшись, удалился так же стремительно, как и появился.

 - Какие люди! – растянул толстые губы в улыбке и широко раскинул руки начальник колонии, всем своим видом показывая, что он несказанно рад вновь видеть в своём кабинете Руфата. – Так с чем пожаловал, дорогой?!

 - Драку учинил в отряде, - доложил ДПНК. – Я выписал ему отдых в ШИЗО на пятнадцать суток. Вы не возражаете, товарищ полковник?

 - Не возражаю, – ехидно усмехнулся полковник. – Начинай отсчёт. Ещё получишь три раза по пятнадцать суток, потом загремишь в БУР на шесть месяцев, а там сгниёшь заживо.

 - Не дождёшься, - зло усмехнулся Руфат.

 - Смотри, гад, какой, - скривил в презрительной усмешке губы дежурный капитан. – Ещё зубы показывает. В какую камеру его определить?

 - Да какая разница? – недовольно поморщился полковник. – В любую.

 - Может, в девятую?

 - А кто у нас в девятой?

 - Шаман со своими бандитами.

 - Беспредельщики? А, что? Это мысль. Только, сначала, пусть в «холодильнике» сутки посидит.

 - Понял, товарищ полковник. Чтобы «урюк» немного подморозился? А потом блатари из него компот сделают.

 Руфат молча слушал их разговор и только презрительно усмехался.

 - Веди его в "боксик", - махнул рукой полковник. – Не могу больше смотреть на эту уродскую, ухмыляющуюся рожу.

 - Ничего, товарищ полковник, скоро он перестанет ухмыляться.

 - Веди…

 - Руки назад! – приказал капитан. – Пошёл прямо и шевели батонами!... 

Глава 6. В камере ШИЗО

 Камера штрафного изолятора, куда поместили Руфата, была маленькая – два с половиной метра в длину и столько же, в ширину. Тусклая, матовая лампочка еле освещала помещение, но всё-таки позволяла рассмотреть бугристые, «под шубу» бетонные стены, (чтобы арестанты не делали надписей на стенах) и в углу, парашу - накрытый деревянной крышкой алюминиевый бачок. Всякие «излишества», в виде топчана и скамьи, в камере отсутствовали, окна тоже не было. Единственное отличие этой камеры от каменного склепа в том, что пол был деревянный и, видимо, помещённым сюда, спать и сидеть приходилось прямо на полу.

  - Номер одноместный, по гостиничным меркам – люкс, - засмеялся прапорщик, закрывая за Виктором тяжёлую металлическую дверь.

 - Благодарю за заботу и внимание, землячок, - усмехнулся Руфат.

 - Тамбовский волк тебе земляк, - отозвался за дверью прапорщик.

 - Сучара, - скрипнул зубами Руфат. – Тебя бы сюда закрыть на пару часов - взвыл бы, как тот волк.

 О том, что его с первых же дней начнут «прессовать» в отряде, Руфат понял ещё в кабинете начальника колонии. Видимо, полковник очень не любил тех, кто не прогибается перед ним, и решил любым способом согнуть непокорного зэка. Измерив шагами вдоль и поперёк несколько раз камеру, Руфат присел на пол и прислонился спиной к шершавой стене.

 - Ничего, мы ещё пободаемся, - усмехнулся он и сжал кулаки. – Посмотрим, что будет дальше.

 Остаток дня и первая ночь в ШИЗО, прошли относительно спокойно, если не считать того, что ночью Руфат несколько раз вскакивал с холодного пола, и пытался интенсивными гимнастическими упражнениями, согреться, ночи в конце сентября на Дальнем Востоке, уже довольно холодные. Утро было зеркальным отражением ночи, Руфат вставал и мерил шагами камеру, снова садился, и снова вставал…

 Уже на исходе дня, ближе к вечеру, он услышал приближающиеся торопливые шаги и обрывки разговора за дверью его камеры.

 - Никак сама Императрица пожаловала? – с удивлением подумал Руфат, услышав женский голос.

 - Екатерина Александровна, если товарищ полковник узнает, у меня будут большие неприятности.

 - Они у вас и так будут, - пообещала начальник санчасти. – Почему заключённого без медицинского осмотра в холодильник поместили?

 - Так, вчера ещё, товарищ полковник приказал, а я сегодня утром заступил на дежурство. По смене передали, что в холодном «боксике» злостный нарушитель режима сидит.

 - Открывай дверь, а с полковником я потом буду иметь разговор.

 Забренчала связка ключей и через секунду дверь камеры распахнулась.

 - Как чувствуете себя, молодой человек? – спросила начальник санчасти. – Жалобы на здоровье есть?

 - Жалоб нет, - буркнул Руфат.

   - Мне надо осмотреть заключённого, приведите его в смотровой кабинет изолятора...через пятнадцать минут, - обращаясь к прапорщику, сказала начальник санчасти и вышла из камеры...

 ...Руфат вошёл в медкабинет и, как-будто сразу с Северного полюса попал в тропики - в кабинете было тепло, даже слишком тепло.

 - Раздевайся, я хочу осмотреть тебя.

 - Вы же только сутки тому назад осматривали меня, - пожал плечами Руфат, обнажаясь по пояс.

 - Не только сутки назад, а уже сутки назад. Меня зовут Екатерина Александровна, но, если мы с тобой подружимся, ты сможешь называть меня Катей, - приблизившись вплотную к Руфату, сказала начальник санчасти и расстегнула пуговицы на халате.

 - Говорят, что дружить с вами очень опасно, - сказал Руфат.

 - Кто говорит!? – спросила начальник санчасти и глаза её яростно сверкнули.

 - Земля слухом полнится, - уклончиво ответил Руфат.

 - А эта земля тебе не сообщила, что ссориться со мной ещё опаснее?! – не сдержавшись, перешла на крик начальник санчасти.

 - Из двух зол выбирают всегда наименьшее, - пожал плечами Руфат. – У нас ещё ничего не было, а гражданин полковник уже на меня волком смотрит, вот сюда на отдых определил, обещал вообще живым закопать, так что...

 - Ты вначале определись, какое из двух зол для тебя меньшее, а уж потом решай, - уже спокойным голосом сказала начальник санчасти, накинула на себя халат и, рывком открыв дверь кабинета, приказала стоявшему за дверью прапорщику отвести Руфата обратно в камеру...

 ... - Покажи список штрафников, - входя в дежурную комнату, приказала Екатерина Александровна. - Кто в какой камере находится?

 - В четвёртой – девки, - начал докладывать прапорщик.

 - Какие девки!? - повысила голос начальник санчасти. – Развели здесь бардак! Стань, как положено и докладывай, как учили!

 - Извините, Екатерина Александровна, оговорился, - вытянулся в струнку побледневший и не на шутку испугавшийся прапорщик. Крутой нрав Императрицы знали все и, горе тому, кто попадал под её горячую руку.

 - Докладывай, - погасив гнев, сказала Екатерина Александровна уже спокойным голосом.

 - В четвёртой камере – двое «опущенных», в шестой камере – Сергеев, отказник от работы, в «боксике» – Каримов. Предписание есть, чтобы завтра утром, перевести его в девятую камеру.

 - Почему в девятую?

 - В девятой сидит команда Шамана. Так вроде бы, начальник приказал направить его на «правилку», - сказал, с некоторой заминкой, прапорщик и тут же торопливо добавил: - В камерах больных нет, все здоровы.

 - Так исполняй приказ. Переведи Каримова прямо сейчас, чего тянуть резину до утра.

 - А если товарищ полковник будет недоволен? – замялся прапорщик. – Видимо, он хотел поморозить узбека в холодильнике ещё одну ночь.