Убийство в Чесапикском заливе - Дэвид Осборн

— Больше всех зверствовала Сисси Браун, — сказала Нэнси. — Потому что однажды Сисси забыла в гимнастическом зале сумку, а Мэри нашла ее и отнесла в канцелярию. Она же не знала, чья это сумка, а заглядывать внутрь не хотела. Я на ее месте поступила бы точно так же. Но в канцелярии открыли сумку и обнаружили в ней наркотик. Самую малость, но этого оказалось достаточно, чтобы Сисси на два месяца исключили из школы.

По-видимому, капитан «Королевы Мэриленда» воспользовалась случаем, чтобы отомстить Мэри.

— После Инквизиции, — продолжала Нэнси, — Мэри все время плакала, а от сырой печени ее постоянно тошнило. На следующий день она сказала мне, что не останется здесь и, может быть, даже покончит с собой. Наверно, я была ее единственной подругой, ну, и еще Герти.

Я спросила у Нэнси, кто такая эта Герти. Оказалось — Гертруда Эйбрамз, кастелянша. В последний год моего пребывания в пансионе она состояла горничной при новичках. Некрасивая, угрюмая девица, отчаянно завидовавшая девочкам, за которыми ей приходилось убирать.

— По-моему, Герти жалела ее, — пояснила Нэнси. — Она часто приглашала Мэри и угощала какао с печеньем.

Считала ее такой же несчастной, как и она сама, — подумала я, когда мы, сойдя на берег, шли мимо постепенно пустеющих кортов. Последние стайки девочек спешили в раздевалки, чтобы переодеться и вовремя успеть в зал для занятий.

— Держу пари, Маргарет, Мертвую Обезьяну украла Сисси. И только для того, чтобы досадить Мэри.

Я согласилась с Нэнси — возможно, так и было на самом деле, однако, сказала я, ей никогда не удалось бы это доказать, и добавила:

— Одна из страшных сторон жизни состоит в том, Нэнси, что порой человек не в силах что-либо изменить и потому вынужден смириться.

— Ты ведь никому не скажешь о том, что я тебе рассказала, Маргарет?

— Нет, конечно, дорогая.

— Если старшеклассницы догадаются, что я рассказала тебе все это, страшно подумать, что они со мной сделают.

Я проводила Нэнси до Главного Корпуса и вернулась к себе в номер. Выпила соку, посмотрела телевизионную сводку новостей, потом переоделась и снова отправилась в Главный Корпус. Меня не покидало какое-то недоброе предчувствие.

Столовая вместе с кухней располагалась в невысокой одноэтажной пристройке к Главному Корпусу, обращенной фасадом к парадным воротам школы. Пристройка была возведена в 1904 году и предназначалась для размещения учебных классов, которые впоследствии были перенесены в бывшие конюшни по другую сторону газона. Ответвляющаяся от парадной подъездной аллеи дорога, используемая для хозяйственных нужд и почти на всем протяжении скрытая густыми зарослями боярышника, не нарушала величественной красоты Главного Корпуса.

Школьная столовая действовала по принципу самообслуживания. За каждым из приблизительно тридцати столов сидели десять-двенадцать учениц во главе с преподавательницей. За столом Эллен ко мне все относились подчеркнуто вежливо, как к «родительнице, приехавшей навестить свое чадо».

По-видимому, специально ради меня Эллен пригласила за свой стол главным образом преподавателей и только нескольких лучших учениц, в том числе школьную старосту Констанс Берджесс, а также Гейл Сандерс, на редкость красивую, с приятным голосом кареглазую брюнетку из Филадельфии, которая к тому же является первым помощником капитана и главным штурманом «Королевы Мэриленда», и, как я позже узнала, именно она обнаружила повисшее на балконе церкви тело Мэри Хьюз.

Мое место оказалось рядом с Онзлоу Уикесом, директором спортивного комплекса, и Артуром Перселлом, главным бухгалтером школы, худощавым мужчиной лет пятидесяти, с жестким, суровым взглядом, — именно такое выражение придавали его лицу плотно сжатые губы и бесцветные прищуренные глаза, которые бесстрастно глядели из-за очков без оправы, почти никогда не останавливаясь на собеседнике.

Уикес — молодой человек, которого я охарактеризовала бы как красавчика с непомерным самомнением, особенно по части бицепсов и грудных мышц, старательно наращиваемых путем постоянных тренировок со штангой, дабы произвести впечатление на девиц. Он сравнительно невысок и явно из числа тех тренеров, которые больше красуются, чем занимаются делом. Я слышала, что у него молодая жена и двое маленьких детей, что не мешало ему, однако, бросать откровенно похотливые взгляды в сторону Гейл Сандерс и Констанс Берджесс. Я не могла понять, зачем Эллен пригласила его за наш стол. Разве что затем, чтобы он просветил меня относительно шансов «Королевы Мэриленда» на победу в предстоящих состязаниях с командой школы Святого Хьюберта. В этом году Уикес исполняет обязанности главного тренера и контролирующего капитана в последний раз. Дело в том, что команда «Чесапика» заявила решительный протест по поводу.«смешанной команды» на «Королеве Мэриленда» и потребовала, чтобы в команде девушек не было мужчин. Однако потом пошла на уступку, и, таким образом, в этом году команда «Брайдз Холла» будет выступать в прежнем составе.

Большую часть времени я проговорила с сидевшей по другую сторону от Уикеса Терезой Карр, бескомпромиссной феминисткой и заместительницей Эллен, которую вся школа нежно называла Тэрри. Позже я узнала, что она приложила немало усилий, чтобы участвовать в предстоящих состязаниях в качестве второго тренера команды, рассчитывая на будущий год полностью заменить Уикеса, за что он страшно обиделся на нее.

Тэрри была серьезной миловидной женщиной лет двадцати восьми и, как сказала мне Эллен, досконально знала всех воспитанниц до единой. Те, в свою очередь, просто обожали ее. Я познакомилась с Тэрри еще осенью, когда привезла Нэнси, и она мне тоже сразу понравилась.

Тэрри родилась в семье среднего достатка и нынешнего высокого положения достигла исключительно благодаря собственному трудолюбию и высокому профессионализму. В отличие от Эллен, она не делала вид, будто ничего особенного не случилось, а с предельной откровенностью рассказала, что в связи с «несчастным случаем» у них возникла уйма проблем. Девочки были страшно напуганы, и порой дело доходило до истерики. А одна девочка даже распустила слух, будто Мэри убил сбежавший из клиники сумасшедший.

— Но мы приняли все необходимые меры, миссис Барлоу, — заверила она меня, — и держим ситуацию под контролем. — При этих словах в глазах у нее заплясали веселые смешинки, и я подумала о том, как, должно быть, близки и понятны ей мысли и чувства подростков, чего никак нельзя сказать об Эллен.

В столовой стояла сдержанная тишина, не было того характерного размеренного шума, когда одновременно говорят триста пятьдесят человек. Несомненно, приказ Эллен Морни «никаких разговоров о несчастном случае» возымел действие. Я знала, что необходимость подобного приказа диктовалась не только заботой о спокойствии воспитанниц. Через полмесяца — родительский уик-энд, и Морни опасалась возможного всплеска эмоций, даже истерик, с неизбежной для подростков в таких случаях драматизацией событий. Аналогичный приказ, в котором должное внимание уделялось прессе, был отдан обслуживающему персоналу и тоже неукоснительно выполнялся. Кертисс, начальник службы безопасности, бесцеремонно выставил за ворота некоего излишне любознательного местного репортера и его настырного коллегу из Вашингтона.

Надо сказать, что в продолжение всего обеда я пребывала в подавленном состоянии. Я говорила, улыбалась, старалась быть со всеми любезной. С показным восторгом выслушала сообщение Эллен о предстоящем строительстве спортивно-зрелищного комплекса стоимостью в двадцать шесть миллионов долларов, который будет функционировать круглый год. Всю эту сумму пожертвовал школе Хайрам Берджесс и, кроме того, обещал за свой счет расчистить территорию под постройку. Комплекс будет включать гимнастический зал, плавательный бассейн, хоккейное поле, корты для игры в сквош, три крытых теннисных корта, а также зал на 800 мест со сценой и киноэкраном. Проект поистине грандиозный и, несомненно, послужит во благо многим поколениям воспитанниц «Брайдз Холла».

Однако мои мысли то и дело возвращались к Нэнси и к тому, что она мне рассказала. Если только выяснится, что именно учиненная старшеклассницами Инквизиция толкнула Мэри на самоубийство, то по закону должно состояться коронерское расследование. И, конечно, будут допрошены девочки, в том числе Нэнси. Думаю, Эллен не осмелится просить их, и особенно Нэнси, тем более когда я нахожусь здесь, держать язык за зубами, и если коронер придет к выводу, что Мэри покончила с собой, школа окажется в весьма трудном положении. Родители пансионерок будут до крайности взбудоражены случившимся и, несомненно, зададутся вопросом: какие же порядки существуют в школе, если четырнадцатилетний ребенок решился на самоубийство. А если, паче чаяния, школа будет признана невиновной, то у них вполне резонно возникнет другой вопрос: почему никто не заметил, что девочка находится в крайне угнетенном состоянии, и не обеспечил ей квалифицированную помощь.