Возрождение - Олег Верещагин

Дом оборудовался дровяно-электрическим отопительным котлом и печью для приготовления пищи, 60-литровым дровяно-электрическим нагревателем, накопительным баком для холодной воды на 200 литров, душевой кабиной, биотуалетом в специальной комнате, водяной скважиной с электрическим и резервным ручным насосами, газовой плитой с баллонами и электроплиткой. Электроэнергия поступала чаще всего или от общинных либо частных ветряков – или от работающих электростанций, если была такая возможность.

В каждом хозяйстве имелся мотоблок с насадками (плуг с дополнительной приставкой с рукоятками для использования с лошадью при посадке картошки в борозду, культиватор, окучник, косилка, насос и поливочный шланг, шнек-снегоочиститель, тележка на четыреста килограммов с дополнительным дышлом для использования с лошадью) и бензопила. Мотоблоки чаще всего простаивали в расчете «на будущее», в которое было трудно верить, но – верилось. Хотя и полный набор птицы и скота, по правде сказать, пока что редко где встречался – и, кроме того, в мирное время мало кто думал, что должно пройти немало месяцев, а то и лет, пока животные на самом деле станут рентабельными в содержании. Так, чтобы новорожденная телочка на самом деле сделалась «кормилицей», должно пройти года три. Поэтому пока что основное производство продуктов питания было налажено на «общественных началах», на базе немногочисленных уцелевших сельскохозяйственных предприятий и фермерских хозяйств.

Неснижаемый резервный запас топлива в каждом таком доме-хозяйстве составлял десять литров моторного масла, двадцать литров бензина, пять литров трансмиссионного масла. Каждый мужчина, достигший двенадцатилетнего возраста, неважно, состоял он в ДОСАФ или Трудовой Армии, обязательно имел нарезное оружие – хотя бы один длинноствол; наиболее распространенными среди населения были самые обычные «калашниковы» разных модификаций со складов мобрезерва. Хотя, конечно, встречались самые разные, даже очень экзотичные образцы – особого регламента не было.

Когда за прошедшее время выстраивалась структура новой жизни, дебатов и споров было много. Предлагались фантастические теории, некоторые даже претворяли в жизнь. Другие теории – вроде бы вполне обыденные – не работали категорически. Например, окончательно была похоронена теория о «фермерах, которые накормят Россию». В нынешних условиях фермер, работая с немаленькой семьей по 12 часов в сутки, мог накормить разве что себя. И при этом ни на что другое, кроме примитивной борьбы за существование, не оставалось времени. Посему каждый поселок представлял собой еще и общественное кооперативное предприятие, управлявшееся поссоветом во главе с выборным старостой, который в «стратегических вопросах» подчинялся самому ближнему «по месту прописки» витязю. А «тактические» решал сам. Романов хорошо помнил росписи этих поселений – они в самом деле напоминали списки и схемы воинских частей…

Подразделение:

I. Растениеводческое подразделение

II. Животноводческое подразделение

 1. Молочно-товарная ферма.

 2. Ферма откорма крупного рогатого скота.

 3. Птицеферма куриная (в т. ч. инкубатор).

 4. Кроликоферма.

 5. Кошара (овцы и козы).

 6. Пасека (как правило, законсервированная).

 7. Свиноферма.

III. Подразделение заготовки непрофильной продукции

IV. Подразделение хранения и переработки

V. Медицинский пункт

 1. Стоматолог.

 2. Хирург.

 3. Ветеринар.

 4. Медбрат – водитель санитарных аэросаней.

 5. Уборщица-санитарка.

 6. Лаборант.

VI. Подразделение эксплуатации агрегатов

VII. Школа (ФЗУ и/или СХШ)

VIII. Мастерская, а также мини-заводы, цеха (при наличии базы)

Везде имелись кооперативные магазины, предназначенные для реализации продовольственных и промышленных товаров по обмену или безналичному взаимозачету, и бесплатные столовые, в которых кормили два раза в день школьников, трижды – караульных, а также давали обед людям во время общественных работ. Общественные работы были неотъемлемой частью жизни поселений – выяснилось достаточно быстро, что выжить в одиночку не может ни один «крепкий хозяин».

В дружину самообороны входило все боеспособное мужское население каждого поселения (14–49 лет) – в обязательном порядке, мужское старше 49 лет и женское (женщины от 18 до 40 лет) – в добровольном порядке. Раз в неделю проводились учебные сборы, в остальное время обеспечивались трехсменные круглосуточные посты на въезде в поселение и на вышке на самой высокой точке поселения. Такая дружина могла легко отразить нападение даже солидной банды. Многие высказывали опасение, не появится ли вскоре склонность к сепаратизму – но, видимо, от критических минусовых температур сепаратизм вымерз навечно, зато ярко проявилась склонность людей для тепла сбиваться потесней… А гигантские запасы продуктов государственного аварийного запаса так почти и не были початы, кстати…

Если честно, Романова временами просто-напросто изумляло и поражало, с какой легкостью – при нехватке средств, людей, времени, наконец! – решались многие проблемы, которые в «прежнем мире» были чуть ли не официально объявлены неразрешимыми. Сколько вокруг них было пролито крови и слез, сломано виртуальных копий и проведено ток-шоу, вебинаров и круглых столов в прямом эфире, сколько над ними работало специалистов и ведомств – но проблемы упрямо не решались, а пухли, как на дрожжах, и кисло воняли на весь свет.

И вот. Нате. Было даже как-то обидно немного…

Подписал указ о телесных наказаниях – и, как по волшебству, полезла вверх и уперлась в потолок дисциплина в школах, а бытовая преступность в целом сошла на ноль. Романов добавил и сухой закон.

Народ-то было привычно погыгыкал в ответ, но вскоре на перекладинах сперва закачались трое изловленных самогонщиков-«промышленников» – точнее, взрослые из трех семей, а потом еще с полсотни дундуков, не внявших гласу власти, искренне считавших, что «веселие Руси есть питие», не успев протрезвиться, оказались на уборке навоза и общественной ассенизации – без оплаты, за кормежку с проживанием в бараке и все тем же статусом обезличек – «лишенных человеческих прав слуг государства». Отработав по полгода в полной трезвости, они воссоединились со своими семьями и стали активнейшими пропагандистами здорового образа жизни. Впрочем, особо его пропагандировать было не надо – действия власти выглядели наглядно и ничуть не походили на горбачевщину 80-х. Тем более что с сухим законом и запретом на оборот алкоголя странным образом сочеталось разрешение на производство домашних вин, наливок и пива.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});