Гордость спецназа - Александр Тамоников

Палач вновь оглядел подчиненных и увидел то, что так хотел увидеть. Командиры групп были солидарны с ним, они поняли его. Они возмущены, они уверены в том, что идут на святое дело, на их лицах желание действовать! Это очень хорошо!

Теперь, как говорили в СИЗО, подогреть подчиненных, грев для тех, кто понимает, большое дело, без него может наступить хана! Палач поправил маску, лицо под которой уже запотело, но снять ее, при всем желании, он не мог, продолжил страстный монолог:

– Международные исламские организации не зря финансируют такие отряды, как наш, и финансируют щедро, потому что видят и понимают: ислам давят со всех сторон! Американцы творят, что пожелают, в Ираке и Афганистане, как творили «за речкой» все, что угодно, в свое время и русские. Израиль, захватив земли святой Палестины, теперь желает ее уничтожения. Россия порабощает Чечню и Таджикистан! Поэтому ислам вынужден защищаться! И поэтому он набирает боеспособные отряды, чтобы противостоять всемирной агрессии. Поэтому нам выделяются деньги! Каждый рядовой боец нашего отряда уже сегодня получит на свой счет 5000 долларов подъемных. В дальнейшем его зарплата будет составлять 350 долларов в день, плюс премиальные за сложные акции, за каждую взорванную машину, убитых офицеров и солдат. Особая плата за захват пленных. Вы же, как командный состав, будете получать в два раза больше. Счет всегда можно проверить. Но об этом отдельный разговор.

Командиры групп переглянулись, на этот раз уже довольно.

Палач продолжал:

– Некоторые аулы, вставшие под федералов или незаконную чеченскую власть, рассматриваются как враждебные. Посему и разговор с жителям таких населенных пунктов будет тоже особый. Выступят с нами – будут продолжать мирную жизнь и получат нашу защиту от произвола гяуров. А если нет, поговорим с ними по-другому! Теперь насчет женщин. Мы мужчины, и нам нужны женщины! А раз нам что-то нужно, то, значит, это у нас будет!

Раздался одобрительный гул голосов. Теперь все были полностью во власти Палача.

И Мурза понимал это!

– Но предупреждаю! Все вышеперечисленные блага личный состав получит только при условии беспрекословного подчинения мне и моим помощникам, при условии выполнения любых приказов! Солдат не должен думать, он должен выполнять! Малейшее непослушание будет караться смертью! Доведите это до каждого бойца! Сейчас заняться реорганизацией отряда, после обеда – отдых! В 22-10 всем командирам собраться здесь же, в штабном блиндаже. Свободны! Доулет и Ачмиз, остаться!

Палач прошел за свой стол, жестом руки предложил помощникам занять места рядом.

Мурза закурил.

– Вот что я хотел вам сказать, братья! Я понял, что с самого начала повел себя с вами, со своими помощниками, неправильно! Доулетхан подсказал мне, я понял! Поэтому если кого из вас я невольно обидел, то не со зла. Забудем старое. Я думаю, что мы можем общаться на «ты» в узком кругу. Как считаете, я был убедителен в разговоре с командирами групп?

Ответил Доулетхан:

– У тебя, командир, выдающиеся организаторские и ораторские способности.

Вставил свое слово и Ачмиз:

– Ты не только их убедил, Хозяин! Я сам чуть не поверил в услышанное! И поверил бы, если бы не знал о дезинформации. Но командиров ты настроил в нужном направлении. Тем более, когда подогрел...

Палач перебил Ачмиза:

– Кстати о греве! У меня в сумке сорок штук баксов. Это ваши подъемные. Возьмите и поделите пополам!

Помощники с удовольствием проделали процедуру дележа денег.

После этого Палач вновь обратился к ним:

– Ты, Доулетхан, отбери резерв. Их ночью на акцию я поведу лично сам!

– А стоит ли идти самому?

– Не только стоит, Доулет, это просто необходимо! В чем ты скоро убедишься!

В 22-10 командиры групп и помощники собрались в штабном блиндаже.

Палач был предельно краток:

– Всем подойти к карте! Мелечхан, твоей группе выдвигаться в район аула Ахан, Аслан, ты выводишь людей к Гани. Каждому из вас предстоит преодолеть расстояние примерно в тридцать километров, двадцать из которых – на джипах, их у нас четыре. Следовательно, группы перемещаются одновременно. От места спешивания до населенных пунктов пеший марш. Задача: начав движение в 23-00, к трем часам утра блокировать селения Ахан и Гани, в населенные пункты не входя. Провести разведку, используя приборы ночного видения. Переговоров между собой и со мной не вести! Исключая, понятно, экстренные случаи! Особое внимание домам полевых командиров. Подготовиться к занятию селений, на начало которого приказ отдам лично я! Меня с группой резерва ожидать соответственно у Ахана к трем часам, у Гани – к половине пятого. Но время условно! Возможна как задержка, так и раннее прибытие! При подходе к аулам я выйду на связь с командирами боевых групп. Вопросы?

Вопросов у командиров групп не было.

– Свободны.

Палач осмотром своей группы остался доволен. Он прикинул: Мелечхан с Асланом займут джипы на час-полтора, не более. Значит, к нему машины вернутся около ноля часов. Может задержаться транспорт Аслана, там дорога сложнее, но к часу должны появиться и они. Из чего следует, что ему, Палачу, с группой резерва выходить на Затан где-то в 1-10. Уже к трем часам нужно завершить разборку с Хамзой Тагиром. Это он успеет. Ну а дальше... дальше все в воле Аллаха! Дальше посмотрим по обстановке!

Доулетхан предложил пойти с Палачом, Мурза отказал ему в этом:

– Нет, Доулет! Твое дело разрабатывать операции, тебя этому учили. Воевать – мое дело!

Ровно в 23-00 две «Тойоты» и два «Форда» начали переброску по горной дороге групп Мелечхана и Аслана. Вернулись джипы к часу. Все шло по графику.

Палач, вооружившись пистолетом-пулеметом «клин» с глушителем и кинжалом, переданным ему в подарок Доулетханом, приказал своей группе начать посадку в «японки».

В час десять колонна из двух вседорожников взяла курс на Затан.

Пошли кружным путем, зато прямо в населенный пункт, который горным серпантином соединялся с Аханом и далее с Гани. Там дорога обрывалась.

Японские мощные джипы медленно, но уверенно преодолевали перевалы и броды стремительных рек в ущельях.

В 1-47 «Тойоты» в непосредственной близости от Затана остановились. Палач приказал двум бойцам спешиться и быстро уйти на склоны, чтобы иметь в своем обзоре и секторе обстрела все селение. Лиц, покинувших свои дома до начала действий Палача, он приказал срезать очередями безо всякого предупреждения. Снайперы пошли в «зеленку» на склонах. Машины, погасив фары, въехали в Затан. Палач отдал команду экипажу второй машины рассредоточиться по единственной улице аула. Так, чтобы снайперы видели позиции своих в селении. Палач же с тремя боевиками на первом джипе пошел прямо к воротам большого дома Хамзы Тагира. По информации Адмирала, которую неизвестно каким образом тот получил, дом охранялся двумя бойцами Хамзы, в здании находился сам Тагир и еще четверо его сыновей. Они были вооружены и представляли опасность. Но только не для Мурзы Баркаева, не для Палача! И все же действовать следовало стремительно, лишив противника даже малейшей возможности успеть организовать сопротивление.

Джип с разворота, набрав скорость, тараном выбил ворота усадьбы Хамзы. Тут же пали от пуль автоматов бойцов Палача охранники Тагира, выскочившие из домика-сторожки, прямо на стволы внезапно и неожиданно появившегося тарана.

Джип бросили у самых дверей дома. Палач и трое наемников ворвались в здание. Зная его планировку, боевики Мурзы без единого выстрела схватили сыновей Тагира, выволокли их во двор. Женщины в доме подняли визг, но его быстро прекратили, загнав всю женскую половину в глубокий бетонный погреб.

Самого Хамзу Палач успел взять на прицел, когда тот, проснувшись от постороннего шума, попытался выхватить из-под подушки пистолет. Не успел. Но надежда еще жила в его глазах!

По военной форме и маске Тагир принял Палача за бойца русского спецназа, ошибочно наведенного на него. Хамза заговорил:

– Эй, командир! Ты что, да? У меня с твоим командованием договоренность о неприкосновенности имеется и связь тоже...

Палач ухмыльнулся, не дав договорить Тагиру:

– Договоренность, говоришь? Связь, говоришь? Пойдем поговорим! Оделся быстро, сука!

Мурза прошел к постели на полу обширной комнаты, ногой отбросил подушку, разорвав кованым носком наволочку, резким движением поднял пистолет Хамзы. Тагир уже встал, начал одеваться под внимательным взором Палача. Бывшего полевого командира пробила дрожь. В комнату вошел один из боевиков Палача, жестом показал, что все в порядке. Мурза взглянул на стоящего посередине комнаты Хамзу Тагира:

– Ну, чего застыл? Бегом во двор!

И обращаясь к подчиненному:

– Выведи этого пса к его щенкам, я иду следом!

Палач посмотрел на забившуюся в угол девочку. Спросил:

– Ты его жена?

– Нет! – ответила девочка.