Я - Богиня - Наталья Кошка

ли?

Сзади раздалось мычание.

— Молчишь? Вот и хорошо, не раздражай меня, не доводи до греха.

«Лара, присмотрись к мужику. Он нормальный, надежный», — внезапно объявился Бог.

«Надежный??? Он пришел меня убить или изнасиловать. Нафиг нужен такой!»

«Лар, ну что ты, как ребенок. Перенервничал парень, бывает. Да и сама подумай. Как ему добиться внимания самой Богини? Только экстраординарными методами», — Бог рассмеялся.

«Боже, хотела сказать, что тут вокруг — сплошная подстава. Мне без тебя не справиться», — а в ответ — тишина. Какой Бог своенравный! Является только тогда, когда ему хочется. А на мои слова три раза чихал.

Обернулась к ди Сату, а у него аж жилы на шее вздулись от напряжения. Того и гляди, забрызгает мне комнату — то ли кровью, то ли чем другим.

— Я тебя отпущу, если пообещаешь вести себя прилично. Кивни, если понял, я разрешаю шевелить головой.

Арх опустил голову вниз, не глядя мне в глаза. Интересно, это ему стыдно стало? Или замышляет что-то?

— Ладно, отпускаю тебя волей своей, — устало махнула рукой. Организм требовал отдых, а тут — ночные приключения полным ходом.

Арх Веер ди Сат переместился в пространстве подальше от меня, и поближе к двери. Неужели наука пошла впрок? И уже не хочется меня оприходовать? Я громко хмыкнула.

— Прости, богиня, не сдержался, — сказал он. А в интонации — ни грамма раскаяния! Но какой все-таки красивый у него голос. Такой с хрипотцой, царапает слух и задевает какие-то внутренние струны. Если бы он мне на ночь сказки рассказывал, я бы ему простила все на свете. С таким-то тембром сексуальным!

— Что забыл в моей спальне?

— Я просто зашел проверить — на месте ли ты.

— С ножичком? Ты так всех проверяешь по ночам?

— Не всех. Особенных гостей императора, — он вроде как тоже хмыкнул. Неужели этот мрачный тип умеет шутить?

— Я понимаю, что у тебя работа непростая, нервная. Ответственность, опять же. Но нельзя так параноить! И себя, и других в могилу сведешь, — я покачала головой. По мере моего успокоения, сияние сходило на нет, и теперь моя кожа лишь чуточку отсвечивала в темной комнате. Я слышала тяжелое дыхание ди Сата, но не видела его. Зато он меня — прекрасно. Эта ситуация меня забавляла и вносила некоторую таинственность в наш разговор.

— Что такое параноить? — внезапно спросил, сменив дислокацию. Почему-то подошел ближе, практически нависая надо мной.

— Не обращай внимания, у богов — свои словечки, — я чуть улыбнулась, глядя туда, где должны находиться его глаза.

— Ты очень странная, богиня, — серьезно произнес он. — И я пока не понимаю, как к тебе относится. А то, что я не понимаю — пытаюсь уничтожить или сделать понятным.

Он наклонился к моему лицу.

— Надеюсь, что сумею тебя понять. Мне не хотелось бы…

Что ему не хотелось — ди Сат не стал договаривать, но и так стало понятно. Пытается мне угрожать, и это притом, что сам находится в незавидном положении: со мной ему не совладать в одиночку.

— Знаешь, арх, глупость и смелость — не одно и то же, — я подняла лицо выше. Наши губы находились в каком-то сантиметре друг от друга. — Не нужно меня недооценивать и угрожать. Я все же — твоя Богиня.

В его прищуренных глазах мне почудился безумный отблеск охотника. Я судорожно сглотнула, ожидая поцелуя. Но ди Сат быстро взял себя в руки и склонил голову. А я перевела дыхание. Близость с этим мужчиной кружила голову и заставляла сердце стучать быстрее.

— Посмотрим, богиня, кто кого переиграет. Отдыхай.

Странный и опасный арх ушел, неслышно ступая при своем немалом весе. Днем от его шагов звенела сталь меча и ножен, ночью же — он умел красться тихо, как хищник в лесу. Стоило задуматься о методах собственной безопасности или придется провести остаток ночей в императорском дворце без сна.

Глава 7

В первую ночь в новом мире и теле мне все же удалось уснуть, но лишь под утро. И снилось мне, как молодые стройные юноши играют со мной в прятки среди диковинных черных деревьев. Я убегала и пряталась, а они быстро находили меня, требуя поцелуй за догадливость. Довольно быстро я выдохлась и оказалась в окружении дико возбужденных юнцов.

Они ласкали мое тело сквозь тончайшую ткань прозрачной туники, смело исследовали каждую ямку и родинку на теле. От такого горячего и откровенного сна, я проснулась. Вот только сон никуда не ушел: на моей постели сидели трое. Двоих я запомнила раньше — голубоглазый брюнет, и кареглазый шатен. Третьего не видела раньше — блондина с зелеными глазами.

— Доброе утро, Богиня!

— Чудесного дня тебе, о Великая!

— Ты, как всегда, прекраснее всех живущих, Ароситоманхайя!

Трое юнцов покрывали поцелуями мои руки, ноги, плечи, лицо — собственно все, до чего могли дотянуться. Я ошалело переводила взгляд с одного на другого, недоумевая: когда сон перешел в реальность? Или, быть может, я все еще сплю?

— Добрейшего утречка, моя Богиня! — пропел тар Азорий, распахивая дверь в комнату. — Юноши в твоем распоряжении, а я — принес завтрак. Так, быстренько, помогите Богине!

Тар Азорий порыкивал на юнцов, а они послушно исполняли приказы. Блондинчик усадил меня повыше, попутно пытаясь потрогать за грудь, за что получил по рукам. Голубоглазый красавчик перехватил поднос у Азория и приготовился кормить меня с рук. Кареглазый шатен положил голову мне на колени, взирая оттуда с преданностью спаниеля.

В жизни своей мне не приходилось иметь дело с таким количеством мужчин в спальне. А то, что они проявляли столько внимания и обожания — и вовсе сбивало с толку. Спрашивать следовало со старшего о причине сего безобразия, и я обратилась к тару.

— Азорий!

— Да, моя Богиня! — он поклонился.

— Что здесь происходит? (Похоже, это мой любимый вопрос в новом мире)

Тар Азорий похлопал глазами, изображая непонимание. Но я уже немного изучила эту хитрую натуру и поняла, что он намеренно прислал парней. Потому что по его понятиям так положено.

— Что ты и юноши забыли в моей комнате? — тут уж было не до шуток, и я нахмурилась.

— Но как же, Богиня, — залепетал, — все по твоим заветам: обожание, поклонение, предупреждение всех желаний наперед.

— Азорий, по-моему, я ясно выразилась на счет заветов: спрашивай у меня, прежде чем что-то сделать.

— Не гневись, Великая, — он упал на пол, стукаясь лбом. Мне всегда казалось, что ему должно быть ужасно больно в этот момент. Поморщилась и коснулась рукой собственного лба.

Юноши смотрели на