Конец всей этой мерзости - Стивен Кинг

О-о-о!

Меня охватило волнение. Один глоток, другой: горло пересохло. Пока еще ничего страшного, но мне пришлось встать и взять стакан ледяной воды. Думаю, мне осталось еще минут сорок. Но, Господи, как много я должен еще рассказать! Об осиных гнездах, что они обнаружили, об осах, которые не жалят, о столкновении двух автомобилей. Свидетелями его были Бобби и один из ассистентов. Оба водителя, оба мужского пола, оба пьяные и оба старше двадцати четырех (иными словами, с социологической точки зрения два взрослых бешеных от ярости быка), вышли из столкнувшихся машин, пожали друг другу руки и обменялись страховыми свидетельствами, прежде чем направиться в ближайший бар выпить еще по стаканчику.

Бобби рассказывал несколько часов — он говорил дольше, чем оставалось у меня времени. Однако результат был прост: содержимое банки из-под майонеза.

— Мы установили в Ла-Плате свой собственный перегонный аппарат, — сообщил он. — Вот в этой банке и находится вещество, которое мы перегоняем, Хауи, — пацифистский самогон. Водоносный слой под этим районом Техаса очень глубок и поразительно велик. Он напоминает это невероятное озеро Виктория, заключенное в осадочных породах, накрывающих Мохо. Вода там сама по себе весьма сильнодействующая, но нам удалось путем перегонки получить состав, который действует еще сильнее — именно им я капнул на осиное гнездо. В настоящее время у нас его почти шесть тысяч галлонов, которые хранятся в больших стальных баках. К концу года будет четырнадцать тысяч. К следующему июню — тридцать. Но этого недостаточно. Нам нужно больше, перегонять его следует быстрее… И потом придется все это перевезти.

— Куда перевезти? — спросил я его.

— Для начала на Борнео.

Мне показалось, что я либо сошел с ума, либо у меня что-то не то со слухом.

— Вот смотри, Бау-Вау… извини, Хауи. — Он снова покопался в своем рюкзаке, затем достал оттуда пачку аэрофотографии и передал их мне. — Видишь? — спросил он, пока я просматривал их. — Ты видишь, как все чертовски идеально? Словно сам Господь Бог внезапно вмешался в нашу повседневную передачу и заявил: «А теперь слушайте специальный бюллетень! Это ваш последний шанс, кретины! Возвращаемся к прерванной передаче „Дни нашей жизни“».

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал я. — И не имею ни малейшего представления о том, на что я смотрю. — Я знал, конечно, на что я смотрю; это был остров — не сам Борнео, а какой-то другой, расположенный к западу от него. Над островом была надпись «Гуландио», посреди его возвышалась гора, а множество маленьких деревень утопало в грязи на нижних склонах. Гору было трудно рассмотреть из-за висящих над ней облаков. Но я хотел сказать нечто другое — мне было непонятно, что искать на фотографиях.

— Гора носит то же название, что и остров, — сказал Бобби. — Гуландио. На местном наречии это значит «судьба», «рок», «милосердие» — выбирай сам. Однако, по мнению Дьюка Роджерса, это самая большая бомба замедленного действия на Земле… и она должна взорваться в октябре будущего года. Может быть, и раньше.

* * *

Странно другое: все кажется безумным только в том случае, если рассказывать эту историю торопливо, наспех, что я и делаю сейчас. Бобби хотел, чтобы я помог ему собрать деньги — от шестисот тысяч долларов до полутора миллионов. Эту сумму предполагалось использовать для следующих целей: во-первых, перегнать пятьдесят — семьдесят тысяч галлонов концентрированного вещества, бывшего, по его мнению, «высшей пробы»; во-вторых, перевезти на самолетах всю перегнанную воду на Борнео, где имеются аэродромы (на Гуландио можно совершить посадку разве что на дельтаплане); в-третьих, на судне отправить на этот остров груз под названием «Судьба», «Рок» или «Милосердие»; в-четвертых, поднять его по склону вулкана, который спал (если не считать нескольких выбросов дыма в 1938 году) с 1804 года, и затем сбросить всю привезенную воду по глинистому стоку в вулкан. Дьюк Роджерс — вообще-то его звали Джон Пол Роджерс — был профессором геологии, и, по его расчетам, вулкан Гуландио ждало в ближайшее время не просто извержение. Профессор утверждал, что вулкан должен взорваться, как взорвался в девятнадцатом веке Кракатау. Сила взрыва будет такова, что по сравнению с ним ядерная бомба, взорванная в Лондоне террористами и отравившая почти весь город, будет походить на детский фейерверк.

Бобби рассказал мне, что частицы, образовавшиеся при взрыве Кракатау, буквально опоясали весь земной шар, и проведенные наблюдения впоследствии позволили разработать важную часть теории ядерной зимы, созданной группой Сагана. Масса пепла в атмосфере вокруг планеты в высотных воздушных течениях, разносимая потоками Ван-Альена, находящимися в сорока милях ниже пояса того же имени, в течение трех месяцев окрашивала восходы и закаты в самые необыкновенные цвета. Произошли глобальные перемены в климате, продолжавшиеся пять лет. Пальмы нипа, которые раньше росли только в Восточной Африке и Микронезии, внезапно появились как в Северной, так и в Южной Америке.

— Те, что росли в Северной Америке, все погибли еще до 1900 года, — сообщил Бобби, — но к югу от экватора они закрепились и чувствуют себя великолепно. Их семена были разнесены во время взрыва Кракатау, Хауи, вот и я… хочу рассеять воду Ла-Платы по всей планете. Я хочу, чтобы люди ходили под дождем из водных капелек Ла-Платы — после взрыва Гуландио будет масса дождей. Я хочу, чтобы они пили воду Ла-Платы, которая будет собираться в резервуарах, мыли в ней голову, купались в ней, промывали в ней контактные линзы. Я хочу, чтобы проститутки подмывались водой из Ла-Платы.

— Бобби, — сказал я, зная, что он прав, — ты сошел с ума.

На его лице появилась усталая кривая улыбка.

— Нет, я не сошел с ума, — покачал он головой. — Ты хочешь посмотреть на безумный мир? Включи компанию Си-Эн-Эн, Бау… прости, Хауи. Там ты увидишь настоящий безумный мир в живых красках.

* * *

Но мне не было нужды включать кабельные новости (которые один мой друг с недавних пор стал называть «шарманкой судьбы»), чтобы понять, о чем говорит Бобби. Индийцы и пакистанцы находились на грани войны. Китайцы и афганцы тоже. Половина Африки умирала от голода, вторая половина сгорала от СПИДа. За последние пять лет, после того как Мексика перешла в коммунистический лагерь, вдоль всей техасско-мексиканской границы то и дело происходили вооруженные столкновения, а пропускной пункт в Тихуане стали называть «маленьким Берлином» из-за построенной там стены. Звон сабель стал просто оглушительным. В последний день прошлого года ученые, выпускающие журнал «За ядерную ответственность», перевели, черные часы на его обложке на без пятнадцати секунд полночь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});