Камни тоже плавают (СИ) - Зарубин Михаил Константинович

Только зашёл, даже «здрасте» сказать не успел, как старый нагрузил:

— Человече, подай вон тот провод. У табурета.

Не жалко. Помочь не жалко. Прошел. Поднял. Подал.

— Значит не под напряжением… «Подключил!», «Убьёт дядько»… от бисово отродье! Убью сдёргоумка!

Меня с опозданием, но торкнуло! Адреналина хапнул аж до икоты. Правда, пока дед по лестнице кряхтя прыгал, а я от охренения отходил, малого и след простыл. Был на окне и… нет уже. Из подвала как телепортом выдуло. Мне же старому в хитрую морду так дать захотелось почему-то. Сильно. С мыслями о работе сдержался. С трудом, но сдержался.

Старый же, как не в чем не бывало, доковылял до бадьи, перевернул ее и сверху уселся.

— Межеумок недоделанный!.. Что хотел, человече? Покупать чаво ль, али работу шукаешь? Заместо Прошки?

Я встречу перевариваю, стада мурашек разгоняю и что-то работать тут уже вообще не хочу. У этого Мыколыча, похоже, все провода делятся на «Тот!» и «Твою ж мать!».

Однако ж, и перспективы пока вообще непонятные, поэтому взял себя в руки. Нужно условия узнать. И про работу. Если приглянётся — уж технику безопасности я им поставлю. Да и дурацкие проверки отучу устраивать. Или стоматологов будут искать.

Поговорили. Поднялись в лавку. Прошел испытания. На все его хитрые подковырки столетняя история мне фору дала. Так что ответил легко.

Тут и посетительница пожаловала. Дама бальзаковского возраста. Ага, за тридцать. Далеко за тридцать. Вплыла. В два моих обхвата. Головка в шляпке. Носик чуть потолок не царапает. Служка с лампой за ней семенит. Одним глазом косит.

— Савва, деньги возвращай прохиндей! Опять ерунду втюхать вдумал? Пары дней не отработала твоя лампа. Так я покажу… Сколько денег без толку тебе, проходимцу, отдала и опять не работает…

Дедок глаза выкатил, рот открывает. Явная растерянность. Хреново. Потом, что его в таком виде видел, не простит. И клиентка уплывет.

Влез в разговор, спасая положение, говорю:

— Сударыня, давайте глянем. Может и поломки там нет? Может провод какой отошёл просто.

Дама пыхтит, но в итоге тоже пересиливает себя и соглашается. Приводи, говорит, этот провод сюда быстрее. Чтоб заработало. И чтоб больше не отходил.

Мастер кивает: глянь мол. Забрал у служки лампу, глянул — провод у лампы обуглился и на тряпичной обмотке болтается.

— Мадам, у вас тут короткое замыкание было, поэтому не работает.

— Словесы давай не разводи! Сделай мнедлинным, замыкание это, чтоб работало! И побыстрее давай, мастер!

Хмыкнул. «Длинное замыкание» звучит… Но уже «мастер»! Открутил провод, взял поданный девчушкой новый. Присобачил. Подсоединил к розетке. Включил. Светит. Куда ж денется.

Тетка пыхтеть перестала, лампу служке всучила. Типа не отдаст. Интересуется, откуда у Савелия такой новый мастер появился. Расту — уже второй раз мастер! Сама ж на меня глазками щёлк-щёлк. И двумя сотнями кило колых!

Дед же гоголем расхаживать стал, грудь выгнул, надулся.

— Вот с заграницы выписал! Будет мне помощником, работы несложные делать.

Молчу, охреневаю я от него. Наглая морда. Безумно наглая. Тётка же подтрунивает, что, поди, это он на подхвате будет. Я-то вон лампу всделал, а он оставлял на ремонт, по седмице делал. Дед от наезда аж заикаться стал. Разухарился, руками замахал. Тётка ехидничает. Я молчу.

Ну дед и предложил, ехидно, то на меня, то на тетку поглядывая, кто быстрее лампы новые повесит. Утрет он меня. Умения мои проверить захотел, да собой похвастать. А мне всё меньше нравятся такие выкрутасы. Но согласился. Выбор-то небольшой: или «Да», или топай дальше.

Взяли по лампе. Савелий мне из-под стола какую-то старую достал, с жестяным отражателем, дешевую. Себе из коробки с полки взял. Девчушка табуреты притащила из-за прилавка.

Начали. Дедок шустриком в свой угол поскакал, а я на прилавке с лампой разложился. Пока тряс — провода и плафон отвалились. Вот гнилой дедок…

Но сложного вроде ничего: и цепь собрал, и плафон прикрутил, и провода соединил, несмотря на тряпки вместо изоляции. Ни винила, ни резины еще, видимо, не водится. Провода и по комнате на штыречках под потолком на фарфоровые изоляторы посажены. Повыше, чтоб ненароком не зацепить. И киперкой обмотаны. Жуть, а не электрика! Или это дед такой зажмотистый?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сделал. И оконфузился. Работу-то сделал… но быстрее потенциального начальника. И это при клиентке-то! Перед которой он тут петухом гарцевал. Эх, тупею что ли? Головой вертеть надо, а не провода крутить. Ну и пигалица, Анка-пулеметчица, соли дедку добавила. Смеяться начала.

Тётка тоже посмеялась и уплыла. А я с дедом перспективы выяснять остался.

Короче не рад он, очень не рад, но на работу взять согласен. Вот только рабочий день поставил от зари до темна — часов 12 ежедневно. И шесть дней в неделю. С заработком тоже не обрадовал. Предложил тысячу, но в год. Это всего-то 80 с копейками рублей в месяц, что ли получается? Да еще при таком душистом начальничке-то? И нафига мне такое счастье? Решил дальше по адресам пробежаться.

По пути заглянул в переулок. Вывеску-рекламу на афише увидел. В представительство фабрики наждачных изделий. Угу, звучит, может и громко: «Первая россiйская…». А на деле изба-избою. Мелкая и приземистая. Если б не окна — так и с сараем перепутать недолго. И мужики деревенского вида туда-сюда жернова и круги по двору таскают. Кто на телегу, а кто с телеги. И куры под ногами бегают…

Пыль, гомон, кудахтанье и всё перекрывает как пароходная сирена возмущенный вопль какой-то тетки: «Какая тебе тут… шкурка? Это у тебя на… шкурка обрезанная! А это наждачная бумага!..». Ну и конструкции трехэтажные. Любят в России лаяться. Хоть тогда любили. Хоть сейчас. Любят. И наслаждаются. А потом удивляются, куда клиенты разбежались. Нет у русских восточного терпения. И умения постоянно улыбаться нет… Нет…

Постоял, абразив повздыхал. Маты послушал. Ну его. Не впечатлило. Потопал дальше.

Глава 4

Автомобильный клуб

Дед

Не дошел я до типографий, полюбовался на медного Петра на Адмиралтейской и в гараж заглянул. Ага, гараж. Белоснежное здание, с карнизами и лепниной. В четыре этажа. И стеклянными витринами по всему первому.

Гараж, с собственной вывеской. Санкт-Петербургский автомобильный клуб. И адресом. Владимирский проспект, дом 8. В элитнейшем районе, как я понимаю столицы Всея Империи.

В парадный подъезд швейцар меня всё-таки не пустил — рылом не вышел, но снизошел объяснить, что мастерская с черного входа. Туда идти. Пошел. Обошел здание. С торца настоящий симпанк — локомобиль — паровая телега припаркована! Походил кругами, полюбопытствовал — всё ж первая самобеглая телега в этой реальности.

Телега и есть телега, даже оглобля зачем-то спереди приделана. Причем только одна. Для надежности что ли? Когда пар кончится — полкобылы впрягать… или рулить при поворотах. Ни руля, ни даже намёка на эту приблуду. Правда, они соскакивают и переставляют ее, вручную при поворотах что ли? Не понимаю… И котёл на корме…

Полюбовался и хватит — пора и о работе подумать.

Постучал в дверь возле гаражных ворот. Зашел. Прихожая и комната квадратов 50. Три двери. Пара кресел, здоровенный роскошный диван и журнальный столик. Камин и ковер на полу. Роскошно, хоть и минималистично. И три мужика в шахматы время коратают. Старый, в сером костюме за судью или болельщика. Второй какой-то дерганыйный, зашуганный, в черном пиджачке, за столом скрытый.

И последний, самый молодой, в кресле развалился. Но пижон! Коричневый атласный пиджак и рука на перевязи.

Дядьки холеные, блестящие, ленивые. Как коты. И такие же хищные.

Зашел, поздоровался, спросил на счет работы по объявлению. Старый с перевязанным переглянулись. Думал главный старый, но спросил почему-то молодой:

— Машину-то хоть раз видел?

Пошутил, что да, только что. У входа паровая машина стоит. Про телегу умолчал. Молодой хмыкнул, но снизошел уточнить: