Я. Хочу. Тебя. (СИ) - Шарм Кира

   Внутри снова пожар. Меня раскалывает на части.

   Особенно, когда его палец оказывается внутри.

   Снова прижимается ко мне всем своим огромным телом.

   Впечатывается играющими напряженными кубиками живота. Стальными мышцами.

   Клеймит. Заставляет задыхаться. Отдаваться непреодолимой потребности подчиниться мощи. Настоящей мужской силе, которая исходит от каждой клеточки его тела.

   Это наверное, чисто женский инстинкт. Какой-то первобытный, вшитый в нас самой природой. Подчиняться сильному самцу. Расплавляться и таять под его мощью. Отдаваться, отключая все мысли.

   Но!

   Мы не в каменном веке и не в дикой природе!

   Хотя теперь я начинаю понимать тех девушек, что готовы были броситься под ноги победителям.

   Эта сила, эта мощь, она притягивает.

   Будит в нас то, что прикрыто цивилизацией и культурой. Пробуждает заложенное испокон веков самой природой.

   Бесконтрольную тягу отдаваться сильнейшему. Звериную. Ведь он него всегда наилучшее потомство. А еще он способен защитить и его и свою женщину от всех остальных. От всего мира!

   Это что-то запредельное. Прошитое на подсознательном уровне.

   Но!

   Все же сейчас совсем другие времена!

   И я должна! Должна не позволять своей голове и мозгам отключиться, превратившись в самую настоящую неконтролирующую себя самку!

   – Это у тебя игра такая?

   Уверенным жестким движением ноги заставляет мои ноги буквально разлететься в стороны. Открывая ему доступ до всего, что между ними.

   – В жертву играешь? В невинность?

   Его палец толкается все быстрее у меня внутри. Все уверенней. Заставляя меня тихонько поскуливать и бессильно выбросить руки вперед. В безнадежной попытке отстранить от себя пышущее жаром и похотью стальное тело.

   – Я не по этим делам, малышка. Не люблю жертв. Даже если это игра.

   Его палец прижимает уже неистово запульсировавшую горошинку клитора, пока второй резко вбивается внутрь.

   И я уже не разбираю его слов. Только обрывки. Звуки. Хрип. Рычание. Его запах, что забился в ноздри. Пропитал меня всю. Насквозь. Его жар, который растекается ядовитой отравой у меня под кожей.

   И вспышки. Резкие, режущие вспышки перед глазами.

   И такие же судорожные, спазмами, внутри.

   От которых и больно и так сладостно. Так невероятно. Будто я взлетаю. И одновременно проваливаюсь куда-то в пропасть. Ничего не различаю больше перед глазами. Словно пелена.

   И одновременно ослепляет слишком ярким, слишком резким светом.

   Только его глаза. Черные омуты. В которых тону. Тону с головой. Намертво.

   Соски ноют.

   Болят.

   Простреливают.

   И он, будто чувствуя, накрывает грудь своей рукой.

   Сжимает твердую вершинку соска, как в самом начале.

   Резко выкручивает вверх.

   Ноги подкашиваются.

   Вспышки становятся сильнее.

   Уже простреливая по позвоночнику до самого затылка.

   Выключая последние ошметки здравого смысла. Снося разум напрочь. Раздирая его, как он разодрал мои трусики.

   – Со мной стонут только от удовольствия. И если кричат, то умоляя не отпустить, а взять еще раз. Так что выключай жертву. Это не интересно. Поверь. Со мной в постели тебе не будет скучно и без этих всех идиотских игр.

   Едва разбираю, что он говорит.

   Я расплавилась. Разлетелась на осколки.

   Это… Это слишком много для меня. Я в жизни не испытывала и десятой доли таких ощущений!

   Но он не останавливается.

   Прижимая клитор, начинает водить пальцем по кругу.

   Продолжая толкаться у меня внутри все яростнее. Все сильнее. Все неистовей.

   И я кричу. Или стону. Или всхлипываю.

   Слыша, как то, что вылетает из моего горла, смешивается с его рваными хриплыми выдохами.

   Из глаз брызгают слезы.

   Меня пронзает насквозь новыми и новыми прострелами. Трясусь под его телом, как тряпка на ветру. Все внутри звенит. Колет. Печет. Выстреливает.

   Перед глазами пляшут красные пятна.

   А он все не останавливается. Не дает передышки. Наоборот, только наращивает темп.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   – А, может, тебе просто стыдно, м, малышка?

   Пытаюсь поднять руки, чтобы утереть слезы.

   Но он перехватывает.

   С силой прижимает мою руку к своему вздыбленному члену.

   Заставляет обхватить ладонью. Хотя… Обхватить я это могу только наполовину, и то с трудом.

   Чувствую, как он тут же дергается, а сквозь зубы Смерч издает хриплый свист.

   Каждая венка его огромного члена пульсирует под моей рукой.

   Дико. Мощно. Одержимо.

   Точно так же, как он вбивается в меня. Пальцем. Пока еще пальцем.

   – В этом нет ничего постыдного, детка.

   Он слизывает слезы горячим шершавым языком с моих щек.

   И от этого прикосновения меня почему-то окончательно взрывает.

   Это… Так будоражит. И будто бьет по каждому нерву.

   – Мы просто дарим друг другу удовольствие. Да?

   Я не отвечаю.

   Не могу. Не способна ни пошевелиться, ни издать и звука.

   – Молодец, малыш. Зачем надо было убеждать меня, что ты шлюха? Шлюхи не кончают так сладко. И со шлюхой я вел бы себя иначе. Или ты заводишься от грубости?

   Только мычу что-то в ответ, пытаясь отрицательно мотать головой.

   – Вот и хорошо. А теперь…

   Он сбрасывает бойцовские трусы, упираясь в меня своей разгоряченной плотью.

   – Теперь иди на диван. Встань на четвереньки. И раздвинь хорошенько ноги.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

8 Глава 8.

   Я не двигаюсь. Не могу. Не способна.

   Но для него это не помеха.

   Он просто подхватывает меня, как пушинку, и забрасывает на диван.

   О нет. Нет. Нет. Нет.

   Я начинаю трезветь.

   Хоть все тело еще и потряхивает.

   Особенно, когда вижу надвигающийся на меня его огромный орган.

   Вздыбленный. Плотно прижатый к животу. Закрывающий пупок и густую черную поросль волос.

      Понятно что все мои слова, любые, на него не подействуют.

   Он разгорячен. Почти безумен.

   Каждая клеточка в нем полыхает черной, дьявольской, безудержной похотью.

   Диким адреналином.

   Которому, чего уж скрывать, на какой-то безумный миг, поддалась и я.

   – Давай, детка. Быстрее. Чего тянуть.

   Он уже рычит.

   Глаза чернеют так, будто становятся бездонной пропастью.

   С ужасом расширенными глазами смотрю, как он обхватывает рукой у самого основания невероятно огромный член.

   Разбухшая ярко-красная головка наливается еще сильнее. Раздувается с каждой минутой. С каждым шагом, которым он идет прямо на меня.

   Его лицо перекошено.

   Каждая огромная вена на члене вздувается. Толками, пульсацией толкает темную кровь.

   Мамочки!

   Отсюда нет выхода!

   Да он же меня просто убьет, разорвет этой дубиной!

   И дело даже не в этом!

   Не в его громадном органе, который наверняка не способен поместиться в нормальное женское тело! Нет!

   Это же не я… Я так… Я так не могу!

   Я же сама себе не прощу, если сейчас с ним все случится!

    Кем я тогда стану?

   Самой настоящей шлюхой! Ничем не лучше, чем те ненормальные, что швырялись на ринг своим бельем!

   Можно, конечно, потом уговаривать себя, что это было насилие. И что я не могла сопротивляться такой громадине. Но…

   Нет. Я ведь этого после не забуду! Не вышвырну из памяти!

   – Подожди!

   Делаю последнюю попытку.

   Снова выбрасываю вперед руки.

   Когда он оказывается уже совсем рядом.

   Его ноздри раздуваются в адском нетерпении. Руки сжимается в кулак.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

   Второй он дергает меня на себя. Поближе.

   Одним рывком распахивает судорожно сжатые ноги.