Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все вокруг говорят, что работают на дядю. Он та-кой бедный: в газетах пишут, что у него даже собственной машины нет. Приходится ездить на государственной. И дачи собственной нет. Приходится отдыхать на государственной. А вот в государственные магазины он никак не вырвется, приходится брать то, что привозят ему домой.
Этот дядя — государственный человек, поэтому он предпочитает государственную собственность. Государственная собственность — это когда можно пользоваться чужим, как своим. В отличие от частной, когда чужим не попользуешься.
Поэтому дядя против частной собственности. Государственной он пользуется, как своей, а частную придется покупать за свои кровные.
Еще дядя очень любит колхозную собственность. В колхоз пригнал машину, загрузил колхозным добром и пользуйся им в индивидуальном порядке. А в частное хозяйство не пригонишь, оттуда так загремишь, что не соберешь колес своей государственной машины.
Папа говорит: они это ловко придумали. Все, что население зарабатывает, складывается в один карман, а потом из этого кармана дядя распределяет: кому дать больше, кому меньше, кому повысить зарплату, а кому оставить так.
И откуда этот дядя взялся на нашу голову? Кого ни спроси, все работают на дядю. А дядя совсем не наш, посторонний, может быть, вообще не из нашего города. И зачем он нужен в нашем государстве?
Реактор
Позвонили из домоуправления:
— Будем ставить у вас в квартире реактор.
Какой реактор? Я же просил прислать водопроводчика.
Отвечают: реактор атомный, на подземных водах.
С ума посходили! Я живу на восьмом этаже, ко мне и надземные воды не поступают.
Тут выясняется, что с нижними соседями уже договорились. Они не возражают, чтобы подземные воды пропускали через них. Им даже удобно: снизу, из-под земли, холодная вода, а сверху, от реактора горячая.
— Но почему именно в моей квартире?
Оказывается, квартира не моя. То есть, вообще-то она моя, но принадлежит государству. Как заводы и фабрики, поля и леса. По идее у нас вся земля государственная — то ли общая, то ли ничья. Потому что никто из живущих на ней не хозяин.
Как я у себя в квартире. Как все мы в нашем городе.
В нашем — это только так говорится. Потому что город не наш, он тоже государственный. Вроде бы общий, а по сути ничей. Потому что те, кто им распоряжаются, живут от него за тысячи километров.
И они звонят оттуда в наш город и говорят:
— Будем строить у вас… — тут они называют такое, о чем страшно подумать, а не то, что рядом с ним жить.
Но они и не собираются рядом жить, они собираются жить за тысячи километров. Пользуются, что земля ничья, что она государственная, и строят от себя подальше, поближе к нам.
Мы, конечно, будем спорить, будем доказывать…
Но соседи снизу уже звонят: когда наконец им пустят горячую воду?
Внутренняя секреция
Наконец и до меня добрались: я стал стратегическим секретным объектом.
Внешне я остался такой, как был, каждый желающий может меня потрогать. Но внутренние мои органы засекречены, теперь они проходят по ведомству внутренних дел. Точнее, внутренние мои дела проходят по ведомству органов.
Ведомство — нехорошее слово. В основе его два значения — знать и управлять, и оно обычно предпочитает второе значение. Ведает в смысле управления, поэтому в смысле знаний не ведает, что творит.
И вот прихожу я к врачу. А врач глаза отводит.
«У вас, — говорит, — свинка. Или ветрянка». Раньше были засекречены только мои мозги. Что я думаю, например, о нашем развитом социализме и не считаю ли, что у нас не те люди стоят
у руля и не те сидят там, где сидеть положено. Я эти секреты если и выделял, то лишь в той мере, в какой каждый организм выделяет секреты (смотри об этом в медицинской энциклопедии). Теперь же мои мозги рассекретили, зато засекретили щитовидную железу, лейкоциты в крови и что-то в моче — что именно, это уже секреты моего организма.
Медицину тоже можно понять: она лечит не от себя, а от государства. А в тех условиях, когда государство не гарантирует гражданину личную безопасность, повышается роль государственной безопасности от каждого отдельно взятого гражданина.
И вот в интересах этой государственной безопасности достает мой доктор справочник, в котором точно записано, что от чего лечить: цистит от мастита, колит от радикулита. Скосил я глаза — у меня природное косоглазие — и вычитываю, вычитываю, чтобы как-то свести концы с концами и не отдать концы, которые мне еще в жизни понадобятся. Как говорит мой приятель, которому медведь на ухо наступил (у него медведь — сокращенно «медицинское ведомство»), с этим медведем нужно держать ухо востро, и не только ухо, а все остальные органы.
Вот так — повычитывал я, что от чего лечить, теперь мне не страшны никакие болезни. Кроме, конечно, косоглазия.
Жизнь такая: приходится смотреть вкось.
Технология осторожности
Всюду предупреждают: будьте осторожны! Поезд отправляется — будьте осторожны! Тучи собираются — будьте осторожны!
А кто у нас во дворе? Во дворе у нас злая собака.
А какие у нас скамейки? Скамейки у нас крашеные.
На скамейки можно не садиться, можно и постоять — подальше от будки с собакой, от мест возгорания, затопления и, конечно же, не под стрелой. «Не стой под стрелой!» — это еще одно серьезное предупреждение. Но что делать, когда ты не б этих опасных местах, что делать, когда ты у себя дома?
Ты садишься обедать, подносишь ложку ко рту и вдруг — словно кто-то схватил тебя за руку. Потому что в ложке такое, что это хуже, чем стоять под стрелой. В том числе и под стрелой Робин Гуда.
Ты выходишь во двор, чтобы глотнуть свежего воздуха, но этим воздухом лучше не дышать. А чем дышать, никто не объясняет. Некоторые дышат дымом. Говорят, дым в сильной концентрации убивает радиацию. Так же, как фенол в воде убивает нитраты в пище.
Так с чем же быть осторожным — с фенолом или с нитратами?
Возьмите море. В него нельзя далеко заплывать, но почему же рыба, достаточно опытная в этих делах, старается, наоборот, держаться подальше от берега? Здесь, у берега, все что угодно плавает, только не рыба. Здесь ТАКОЕ плавает!
И никто не предупреждает: «Будьте осторожны! Заплывайте подальше, ныряйте поглубже, дышите пореже и только не воздухом!»
Помните песенку.» «Солнце, воздух и вода…»? Вспомните ее — и будьте осторожны! На солнце — будьте осторожны! В воде — будьте осторожны! На воздухе — будьте осторожны!
Бегите от них подальше! Бегите, превышая скорость, перебегая улицы в неположенных местах, останавливаясь под стрелой и отдыхая на крашеных скамейках!
Мы уходим из восторга
Мы все реже приходим в восторг. И все реже приходим в восхищение…
Раньше мы, бывало, часто приходили.
Придешь в восторг — и одновременно приходишь в восхищение.
Придешь в восхищение — и одновременно приходишь в восторг.
Они всегда вместе — восхищение и восторг. Где восторг, там и восхищение, где торг, там и хищение… И не бывает торга без хищения…
Вот поэтому мы уходим из восторга.
Из жизни секретных служб
1. КЕБАЙЯ С ЗАСТЕЖКОЙ НА ГРУДИЯ плохо себе представляю Нкетию Квабену. Я вообще о нем впервые читаю в энциклопедии. Мне не было никакого дела до ганского музыкального фольклора, я искал в энциклопедии простое русское слово НКВД, и вдруг, на том самом месте, где должно быть НКВД, я читаю: НКЕТИЯ КВАБЕНА.
Про НКВД — ни звука. Как будто его никогда не было. Вместо этого даются нейтральные сведения про Нкетию Квабену. Дескать, он фольклорист, музыкант, композитор, даже профессор — все, что угодно, лишь бы не говорить про НКВД. Старые приемчики: на месте НКВД возникает нечто совсем отвлеченное, а там, где должно быть отвлеченное, внезапно возникает НКВД.
Эх, Нкетия, Нкетия, наивный ты человек! Стоишь ты в энциклопедии, все сведения нараспашку, а что за тобой скрывается? Ты бы еще кебайю нацепил. Слыхал про кебайю?
Ну, конечно, делаешь вид, что не слыхал, а кебайя тебе как раз впору.
Отвлекает внимание. Во-первых, женская одежда. Во-вторых, индонезийская, что тоже встретишь не каждый день. Приталенная кофточка с застежкой на груди, но если заглянуть под застежку… Мы-то с тобой знаем, Нкетия, что там под застежкой, мы с тобой не вчера родились…
Это неподалеку от тебя, в той же энциклопедии. Я искал там простое русское слово КГБ — и вдруг натыкаюсь на эту индонезийскую кофточку. Кебайю. И стоит она, кебайя, на месте КГБ, застегнувши грудь на застежку, чтоб никто не видел, что там скрывается. Но мы-то знаем, мы с тобой, Нкетия, знаем, нам достаточно энциклопедию полистать. Листаем, листаем… ВЧК — на месте, ГПУ — на месте. А НКВД и КГБ скрылись в неизвестном гано-индонезийском направлении.
- Учёные сказки - Феликс Кривин - Социально-психологическая
- Мойра-спорт - Карина Шаинян - Социально-психологическая
- Страх. Книга 1. И небеса пронзит комета - Олег Рой - Социально-психологическая
- Метро 2033: Изоляция - Мария Стрелова - Социально-психологическая
- Оранжерея на краю света - Ким Чхоёп - Боевая фантастика / Социально-психологическая / Разная фантастика
- Сборник “История твоей жизни” - Тед Чан - Социально-психологическая
- 'НЕЙРОС'. Часть вторая 'Крайм' - Павел Сергеевич Иевлев - Социально-психологическая
- Новое эпохальное путешествие пана Броучека, на этот раз в XV столетие - Сватоплук Чех - Социально-психологическая
- На краю пропасти - Юрий Владимирович Харитонов - Боевик / Космоопера / Социально-психологическая
- Лики звезд - Виталий Вавикин - Социально-психологическая