Правила Золушки - Донна Кауфман

– А у тебя есть вклады?

– Тебя это удивляет? – Он усмехнулся. – Спасибо на том. На самом деле последнее, во что я вкладывал деньги, были новые сети для ныряльщиков за жемчугом на острове Пуло. Если учесть, что одним из них был я сам, это нельзя расценивать как жест альтруизма.

– Ты знаешь толк в альтруизме? Шейн пожал плечами.

– Я знаю толк в том, как получить удовольствие от жизни. И если людям вокруг меня тоже хорошо, тем лучше. Я никогда не считал личное счастье следствием большого заработка.

Она криво улыбнулась.

– Значит, ты нечастый гость здесь, в Вашингтоне? Шейн засмеялся.

– Приезжаю сюда, когда отвертеться уже никак нельзя. – Он скрестил руки и тихонько вздохнул. – Сейчас как раз такой случай.

– Я вижу. Вот я могла бы избежать своей участи.

– Тебе что-то перепадет с этого всего? Дарби отрицательно покачала головой.

– Все ради сестры. Она много для меня значит, Я у нее вроде матери, хотя это и плохо у меня получается. Но больше у нее никого нет.

– Ваш отец...

– Бесчувственный ублюдок. – Она передернула плечами. – Все в порядке.

Шейн поднял бровь, едва сдержав улыбку.

– Скажем так, – продолжала она, – мне гораздо ближе те люди, для которых любовь – не разменная монета. А отец счастлив, что я не верчусь вокруг, оценивая каждый его поступок...

– Думаю, что понял, – ~ улыбнулся Шейн. – Твоя сестра живет с тобой или здесь?

– Здесь. – Она помолчала, потом добавила, пожав плечами: – Ей несладко приходится с отцом, но она заключает с ним сделки. Мне нужно поблагодарить сестру за то, что она, по крайней мере, пытается сделать из него настоящего отца.

– А как насчет поиграть в Барби?

– О, – ответила Дарби с нежностью и теплотой. – Она для этого создана. Высший свет Вашингтона для нее дом родной. По-моему, Пеппер воспринимает это как игру.

Шейну показалось, что он заметил легкую дрожь в ее голосе. Он снова улыбнулся. Они оба были изгоями в привилегированном обществе, хотя и по совершенно разным причинам. Его бабка пыталась слепить из него бессердечного и жадного богача, а отец Дарби вместо настоящей женщины с настоящими чувствами хотел видеть ее послушной куклой. Они были действительно похожи друг на друга.

– А я говорю, ты можешь послать их всех подальше и остаться собой.

– Возможно, – ответила она сухо. – Но я решила, что мне пригодится любая помощь.

Впервые за время их долгого разговора он почувствовал ее уязвимое место. Надо было что-то срочно предпринять. Во время поездки она не выказала неприязни. Шейн поднялся и подсел к ней.

Судя по выражению ее лица, девушка удивилась, но промолчала.

– Знаешь, я никогда ни о чем не жалел, – сообщил он ей. – Вот почему я хочу сначала извиниться.

– За что?

– За то, что я тебя поцелую.

Ее глаза округлились, она криво улыбнулась.

– Дану?

– Нет, правда.

– Зачем же извиняться? Ты же не будешь об этом сожалеть.

– Нет, не буду.

Дарби вспыхнула, и в ее глазах, в которых могли быть неприязнь или отвращение, он увидел интерес. Очевидный, ярко выраженный интерес.

– Тебе женщины говорили когда-нибудь «нет»? – спросила она.

– Насчет поцелуев или в целом?

– И так и этак.

– Обычно нет.

– А ты думал, что такая женщина может тебе встретиться?

– Думал, но давно. – Он улыбнулся. – Не удивляйся. Женщины не единственные создания, которых заводит приятный внешний вид и обаяние.

– Почему ты допускаешь это?

– Легче жить, когда делаешь то, что у тебя хорошо получается.

Дарби вздохнула и покачала головой.

– Трудно спорить с успехом, да?

– Вроде того. Значит, твой ответ «нет»?

– Что-то не припомню, чтобы меня спрашивали, – ответила она, усмехнувшись, и встряхнула головой. – Знаешь, наверное, это самый странный разговор в моей жизни.

Шейн не ответил. Он все еще любовался ее солнечной детской улыбкой. Это было прекрасное зрелище.

– Скажи я, что ты просто сногсшибательна, когда улыбаешься, ты бы...

– Была польщена? – опередила его Дарби.

Ее тон заставил Шейна внутренне содрогнуться. При всем его опыте это было незнакомое ему ощущение. Он даже не мог определить, нравится оно ему или нет.

– Я хотел сказать, ты бы ударила меня? Но «польщена» – гораздо лучше.

– Я просто ненавижу себя за предположение, но похоже, что да. – Дарби посмотрела на него. – Обаяние снова берет верх.

Он придвинулся.

– Правда?

Дарби отстранилась.

– Не будь таким настойчивым.

Шейн протянул руку и убрал прядь волос с ее лица. К его удивлению, сейчас она не отпрянула. И не ударила его ниже пояса.

– Ты сногсшибательна, – проговорил он. – Улыбаешься ты или нет.

– Теперь ты слишком настойчив.

– Это моя величайшая ошибка. – Он погладил ее щеку. – Настойчивость, я имею в виду.

Шейн дотронулся до ее губ. Слегка надавил на нижнюю так, чтобы кончик его пальца оказался у нее во рту. Дарби же, вместо того чтобы укусить его, сделала маленький вдох. Его тело мучительно напряглось.

– Я так хочу тебя поцеловать, – прошептал он и подумал, что, может быть, за всю свою жизнь ему не приходилось быть таким искренним, как сейчас.

– Тогда, полагаю, тебе стоит испытать свою удачу, – ответила она с легкой дрожью в голосе. – Потом расскажешь, пожалел ли ты об этом.

Водитель заглушил двигатель. Шейн понял, что их время истекло.

– Определенно, никаких сожалений, – сказал он и прильнул к ее губам.

Глава 3

Правило № 3

Если не удалось выполнить правило № 2, быстро приди в себя и соберись.

Держи рот на замке.

Лучше даже прикуси язык.

И, девочки, не забываем: за красивую улыбку прощается любое прегрешение.

Аврора Фавро, совладелица корпорации «Хрустальная туфелька»

Его губы были... так же восхитительны, как и он сам. Шейн, определенно, знал, как нужно целовать женщину. Дарби пыталась – ладно, всего две секунды – ничего не предпринимать и ждать, как он себя поведет. Этот мужчина слишком привык к тому, что женщины падают в обморок, увидев его. Дарби не хотела быть одной из них. Но его поцелуй был таким же властным, как и его обаяние.

И впервые с тех пор, как она увидела хрустальную туфельку, Дарби расслабилась. Ну, на самом деле она расслабилась чуть раньше.

Девушка почувствовала руку Шейна на затылке, он притянул Дарби еще ближе. Теперь нужно было отстраниться, безразлично пожать плечами, не замечая его удивления. Но кого она хотела обмануть? Ее уже очень давно так не целовали. Собственно... ее никто никогда так не целовал.

Дарби разомкнула губы, пропуская его глубже, и осознала, что единственное, на чем ей сейчас нужно сосредоточиться, – это не застонать в голос и не начать срывать с него одежду. Это было совсем не легко, но она справилась.