Два доллара - Герман Иванович Романов

одиночку, дон Серхио? В ваши годы нельзя быть столь отчаянным храбрецом!

— Воюя правильно, вам никогда не победить американцев, дон Паскуаль. При выходе в море вашу эскадру быстро потопят артиллерийским огнем американские броненосцы. У вас был единственный шанс утопить хотя бы один из них в ночь на 29 мая, когда ваши миноносцы столкнулись с ними перед рассветом, причем подойдя на расстояние пары кабельтовых. Но командиры струсили, да именно так — струсили. Или скажем, как положено в таких случаях канцелярским языком — проявили чрезмерную осторожность, мотивируя тем, что на их миноносцах нет запасных самодвижущих мин. Но что за глупости — у вас на каждом броненосце торпедных аппаратов везде натыкано, и три десятка мин про запас. Разве это не так⁈

В кабинете воцарилась долгая и мучительная пауза — с побагровевшим лицом адмирал молчал, уставившись на стол. Сергей Иванович раскурил сигару, Сервера сам попросил его обходиться без чинопочитания. И выпуская клубы дыма, ждал, когда командующий эскадрой решится на поступок. Или не сможет — тут все зависело, насколько у него сильна воля. А без нее в создавшейся ситуации испанцы обречены на заклание, как жертвенные агнцы.

— Я знаю, что нам не победить американцев, дон Серхио. И все моряки это понимают, оттого в их душах поселился страх, и царит уныние. Прорыв невозможен, у всех нет ни малейшей надежды на победу.

— Да она у вас в руках, достаточно только проявить энергию. Ведь если нельзя победить в правильном бою, тогда надо прибегать к нетривиальным способам ведения войны на море. И противник вам решительно подставляется, адмирал — янки беспечны, они уверены в победе. Даже ночью их корабли стоят в блокадной линии, удаляясь от берега на сорок кабельтовых, и это максимальная дистанция. Достаточно набрать сотню отчаянно храбрых моряков, готовых рискнуть, и вы войдете в историю как самый славный адмирал Испании. У вас еще три недели, дон Паскуаль, за которые можно добиться многого. А там все — американцы высадят десант, блокируют Сантьяго с суши, и тогда все — гибель эскадры неизбежна.

Сервера молчал, снова склонил голову — умный человек, прекрасно понимает, что эскадра обречена, а в Мадриде ее просто отправили потому, ведь хоть что-то политикам было нужно сделать. Пусть для видимости, ведь не им погибать под вражеским огнем.

— Просто вы мысленно признали поражение, дон Паскуаль. Даете советы капитанам, а те, не чувствуя жесткой руки, сами обратились в уныние. Но ведь пока человек не признал поражение, и отчаянно борется, он может победить даже многократно сильнейшего врага. Не все решают пушки, есть еще торпеды и другие средства ведения войны, надобно только желание и настойчивость воли. Мы с вами ровесники, моряки, многое повидали. Горацио Нельсон всегда призывал атаковать неприятеля в любой ситуации, пусть даже будучи слабее. Посмотрите эти записи, я их сделал ночью на палубе «Мерримака». Если их за две недели воплотить в жизнь, то вы причините неприятелю такой ущерб, от которого он не скоро оправится…

Карта ТВД — все железные дороги короткие, и служат для вывоза сахара и табака из порта. Чуть правее бухта Гуантанамо, до которой совсем немного…

Глава 9

— Сеньоры, я совершенно не понимаю, откуда у вас такая апатия и какая-то азиатская покорность судьбе? Прошу простить меня за неприятные вещи, которые я сейчас вам скажу, но вы проиграли войну уже сейчас, когда она и не начиналась толком. У меня есть серьезные основания, чтобы так говорить, хотя понимаю, что эти слова могут ранит ваше самолюбие! Годдэм! Да вы вблизи победы находитесь, как никогда не было раньше в истории Испании! И ничего для нее не делаете, что удивляет до невозможности. Да потому что удручены состоянием текущих дел, которые, на ваш взгляд, идут крайне скверно. Но это ведь совершенно не так, могу вас заверить, и всего за две, максимум три недели, ситуация может кардинально изменится в лучшую сторону. Ведь победа близка как никогда!

В другое время Сервера бы выгнал наглеца за такие слова, но сейчас они подействовали на него как чудотворный бальзам на загнивающую плоть. Каким-то чутьем адмирал понял, что этот кэптен Ройял Нэви, который старательно увиливает от любых вопросов о своем прошлом, не только знает, как одолеть американцев, но и сможет это сделать.

Видимо, те же мысли пришли в головы начальника штаба и командира «инфанты» — Бустаменте многозначительно переглянулся с Конкасом. Беседа шла в адмиральском салоне, благо наступил вечер, и в открытые настежь иллюминаторы шла прохлада. Нагревшийся под тропическим солнцем корабль, хотя на нем не снимали поставленные на баке и юте тенты, медленно остывал — днем все страдали от невыносимой жары.

— Поясните свои мысли, дон Серхио, прошу вас, — осторожно произнес Сервера. — Было бы интересно узнать ваши умозаключения, к которым пришли. Видимо, мы что-то упустили из внимания что-то важное.

— Охотно, дон Паскуаль. Среди матросов уныние, обстрелы американских кораблей нервируют команды, офицеры манкируют своими обязанностями. Я обошел сегодня «Инфанту», посетил другие корабли эскадры — везде похожая обстановка, грязь и беспорядок, и никаких признаков подготовки к выходу в море с последующей схваткой с неприятелем. Но победа без боя невозможна, а для этого нужно кропотливо работать, провести все подготовительные мероприятия в должном объеме.

«Англичанин» остановился, отпил рома из бокала — этим напитком спасались все офицеры на кораблях — он хорошо снимал усталость и позволял легче переносить влажную жару, не свойственную сухой, вызженной солнцем Испании. А тут много болот, от них идут испарения, и стоит спуститься в низины, как одолевают комары. Да еще болезни свирепствуют, малярия и «желтая» лихорадка косят солдат десятками. Так что от всех бед и болезней только одно лекарство — крепкий ром. Впрочем, для улучшения вкуса, в ту же тафью, матросы часто выжимали тропические плоды, да те же апельсины и цитроны, которых здесь хватало.

— Эскадра две недели стоит, и нигде не перебрали машины, толком не почистили котлы. Ваши броненосцы и близко не дадут заявленный ход, а ведь скорость для них самое важное. Американские корабли имеют четырнадцать узлов, «Орегон» за счет умелой работы кочегаров выдаст на полтора узла больше. Там командир умный — приказал деньги за сэкономленный уголь давать кочегарам и механикам на руки, в результате расход сократился, а дальность плавания значительно выросла — зато каждый получил по полторы сотни долларов премиальных — сумасшедшие