Полураспад - Роман Солнцев

И они замолчали: он - глядя в окно, а она - на него. "Мне лучше уйти, - снова и снова думал Алексей. - Вот сейчас взять - и уйти. Помянули - что же еще тут сидеть?"

- Хочешь идти - уходи, - сказала Броня. Он неуверенно поднялся. И услышал ее слова: - Но я думаю, у тебя с ней дальше поцелуев не пошло дело? Ведь так? Это нормально. Я тоже замуж собираюсь... А вот сейчас подумала: ты же, милый, опростоволосишься. Ты ж неумеха, а юноша должен быть образованней девушки. Иначе... - она наморщила нос, - такой неприязнью может обернуться... Идем, я тебя немного поучу.

И он понял, что никаких подруг здесь не будет. Броня, позевывая (может быть, нарочно), заперла дверь и задернула окно занавеской. Подошла к Алексею, встала, с вызовом глядя на него. Он шевельнул плечом, как бы защищаясь, Броня засмеялась.

- Нет, я пошел! - окончательно разозлился на себя Алексей. Хватит, однажды он был с ней по глупости. - Где ключ?

- Встанем как один, скажем: не дадим, - шаловливо пропела Броня строчку из знаменитой прежде советской песни, - Землю от пожара уберечь... Да беги, беги! А я ведь могу быть и вредной... Хочешь, фотку покажу... как ты рядом с мной спал?

Блефует...

- Нет, нет! - угадала она его мысли. - Фотка имеется... Моя подружка всю комнату сняла... Даже твоя косоглазая разглядит... Да ладно, не такая уж я бяка. Хочешь - отдам. Потом. - И она обняла его, прижалась животом...

Через неделю ему передали записку: "Забери фотографию в конверте у парней-химиков в комнате No23". К парням можно было пойти.

Но когда после занятий Алексей заглянул в указанную комнату, там сидело человек семь студентов - играли в преферанс, и среди них Бронислава.

- А, гений пришел! - воскликнула она. - Пусть сядет!

У Алексея был талант угадывать карты (или запоминать, он сам этого не знал), хотя играть он не любил.

- Выиграй мне три сотни, что тебе стоит? А я этот конвертик отдам. Она достала из-за пазухи почтовый конверт. - Девушке надо на шампань и цвяты. - Она иногда нарочно ломала язык.

Алексей хмуро подсел к столу, игра затянулась до полуночи. Алексею неслыханно везло - ну не нарочно же парни проигрывали?.. Играли и время от времени попивали крепкое пиво, а потом и вино. И Алексея, с комками рублей и червонцев по карманам, уже пьяного, отвели ночевать в пустую соседнюю комнату. Он рухнул на кровать - и ночью, конечно же, его разбудила нежным поглаживанием Броня, и все повторилось - бездна и невыносимое напряжение, сладкая судорога, которой она не давала прорваться, темный, черный восторг на грани беспамятства, когда губы ищут губы...

- Сладенький мой, не бойся, ты мне не нужен, мне нужен дядька-шкаф, я же бедовая... чтобы я за ним как за каменной стеной... За профессора одного пойду, он на ученый совет сюда приезжает, вдовец... Тоже историк, частушек помнит - хоть год его слушай, а голос как у енерала... - Она прижималась к нему, нагая. - А пока его нет... и пока ты не женат, что нам мешает порадовать друг друга? Пусть это будет нашей тайной...

Но тайной это не стало.

Алексей это понял, когда встретил Галю в буфете и она холодно отвернулась. Он протянул дрожащую неверную руку, тронул ее за локоть словно каменный локоть задел у маленькой скульптуры в музее, даже не оглянулась.

- Галя... - Постоял в очереди и выбежал вон. Думал, что и она выскочит за ним - нет.

Несколько дней тоскливо стоял у колонн университета перед началом занятий и вечером, но Савраскиной нигде не было видно.

...Теплые нежные ладони, пахнущие духами, закрыли сзади его глаза.

- Страдаешь? Идем со мной. Я ее видела со старостой их группы... Кстати, держи фотку... - Броня сунула ему конверт, внутри которого и вправду лежала некая твердая бумажка.

Не оглядываясь, Алексей порвал конверт со всем его содержимым на мелкие клочья и высыпал в урну.

- Ну идем, идем, - тихо сказала Броня. - Через неделю я уже буду занята. Он старенький, но я другому отдана и буду всяко ему верна. Так писал Пушкин?

Впрочем, стихов она не читала. Но любила попеть, особенно за столом, горя маленькими глазками, всякие комсомольские песни.

Она рассказала, что была комсоргом школы, ездила на районные и областные сборы молодежи, имеет кучу грамот, побывала два раза в Артеке сначала как пионерка, а через два года - как вожатая...

Она брала Алексея лестью и вдохновенной ложью (а может, и не врала?), говорила, что ей никогда так не было ни с кем хорошо, как с ним. Что он у нее второй, а первый... Ах, первый был насильник, учитель физкультуры в их деревне. Плавали на остров, он ее догнал, сказал: "Молчи, а то задушу и ракам в камыши брошу..."

А однажды среди ночи вдруг села рядом в постели и заревела, утирая кулаками слезы.

- Ах, что мне делать? Я погибла...

- Что такое? - испугался Алексей.

- Я... я... нет, не могу выговорить этих слов... беременна.. Господи, что теперь со мной будет?! И он не простит, и мама меня убьет... Знаешь, какая у меня суровая мама? Она судья... Ты, конечно, бросишь меня... а я... я встану возле церкви на паперти, буду просить Христа ради на ребенка... Что она плела? Почему непременно просить милостыню? - И все в меня будут камни бросать, как в Марию Мандалину.

- Магдалину, - вдруг озябнув с ног до головы, пробормотал Алексей.

- А я нарочно! - воскликнула она. - Я сама знаю, что Магдалину... Чтобы меня еще больше ты презирал... Ты почему не предохранялся?

Она его поймала на внушенной с детства родителями и русской литературой порядочности: переспал с девушкой - женись, это судьба... И он стал привыкать к этой мысли...

К июню, к ее выпускным экзаменам, Алексей понял: Бронислава все-таки неправду говорила. Или сама обманулась. Ребенок будет еще не скоро.

А вот Галю Савраскину он потерял навсегда.

14

Белендеев и Золотова ужинали в ресторане "Полураспад" Дома ученых, стол был накрыт на троих.

Вдали, на эстрадном возвышении, нарочито согбенные музыканты контрабас, ударник и саксофон - негромко импровизировали на тему бессмертного "Аленького цветка", хита 60-х годов.

- Нет, Алексей сам не явится. Его надо за руку, - пробасила Елена.

- Что он любит?

- Черт его знает! Вроде свойский парень, и все равно... Хочешь анекдот про него? Спутал по рассеянности квартиру, поднялся на другой этаж. И ключ подошел. Заходит: я в ванную. Жена чужая с кухни: хорошо. Вымылся и в чужом халате садится кушать. Женщина удивленно смотрит на него. А тут является муж металлург. Скандал. Спасла Бронька, жена, прибежала снизу, кричит этому: он у меня неопасный... импотент... Так что дело кончилось миром.

- А он что, правда, им-патент? - давясь смехом, спросил Белендеев.

- Откуда я знаю! Да вряд ли. Студентки глазеют на него, как на икону. А когда это... сразу же чувствуется... Но очень странный. Аспиранты рассказывают: в туалете моет руки, перед зеркалом провел по щеке... Стоп, еще раз... "И все же не совсем синхронно". И ушел.

- Да это старая хохма! Я ее в Израиле от Миши Козакова слышал!

- Да? Не думаю, чтобы он решил сострить. Просто он ТАКОЙ. Вот еще анекдот... Это уж, точно, здесь родилось. Марьясов попросил помочь сыну задачку решить. Алексей спрашивает: которую? Студент тычет: вот. Там по квантовой, с несколькими условиями. Говорит, до конца надо, Алексей Александрович. Алешка кивнул, взялся за свой нос, как обычно, и за час с лишним решил все задачи учебника с этого места до конца, нашел ошибку в одном ответе, написал письмо в Минобразования... - Елена зевнула. - Надо было кого-нибудь другого позвать.

- А кого? - Мишка-Солнце вынул блокнотик. - Вот, Аня диктовала... Здесь, кстати, Алексея нет.

- А ты и не понял, кого она тебе рекомендует? - Золотова насмешливо дунула на него струей дыма. - Ты, Мишка, хитрый, да и ведь и она не божья коровка. Читай, я объясню.

- Антонов, двадцать два года, незаконченная кандидатская по магнитным полям. Гений.

- Не знаю насчет гения, но парень болен, малокровие, ему надо на Запад. Дальше.

- Васильев Сергей, эколог. Ну, экологи у нас свои есть. Нам бы ближе к делу. Гаврилов Саша, гений, ученик Соболева. Ядерный магнитный резонанс. О!

- У него порок сердца... Анька его тоже вписала. Сердобольная тетка у нас Анька. Дальше кто?

- Егорова Нина, теоретик.

- Да, по стохастическим явлениям спец. Вешалась от неудачной любви. Умная, бери!

- С бабами вечные сложности... - пробормотал Белендеев. Сейчас он не улыбался, был серьезен и стар, как изъеденный червями гриб. - Но отметим. А ты-то кого рекомендуешь? Ты знаешь новый народ?

- Я все тут знаю. Только плати. Надоело обшивать Академ.

Он ослепительно улыбнулся ей.

- Я тебе дам тысячу баксов, но мне надо пяток действительно гениальных парней, которые не догадываются, что они гениальные.

- Ну дочитай, там посмотрим.

- Ивкин.

- Мудак и стукач. Она решила его выцарапать из нашей среды. Забери, пригодится... В любую компанию влезет, везде свой...

- Да?.. Кстати, знаешь, как по-украински "Кощей бессмертный"? Чахлык невмэрушший.

Лена покатилась от смеха.