Журнал «Вокруг Света» №01 за 2009 год - Вокруг Света

Мы проехали городок Бюрглен, где родился легендарный Вильгельм Телль, и остановились в деревне Брюгг, чтобы отсюда отправиться пешком через перевал Кинциг по пути русско-австрийской армии.

Впрочем, мы все же смалодушничали и для начала воспользовались подъемником, который сэкономил нам 1000 метров высоты, доставив в местечко Биль. Найдя указатель Suvorovsweg («Путь Суворова»), мы двинулись наверх. На самом деле тропа от Брюгга — это путь Багратиона. Суворов поднимался с третьей колонной, шедшей от Шпирингена, а вторая колонна начала восхождение от Шротена.

Подъем на перевал Кинциг по «суворовской тропе» — теперь популярный туристический маршрут. Кресты обозначают места захоронений

Тропа Багратиона петляла среди альпийских лугов, усеянных цветами. В ушах все   время стоял звон ботал — колоколов на шеях у бесчисленных коров, пасущихся на склонах. Временами ухоженные белые буренки выстраивались вереницей на тропе и дисциплинированно шли до следующего луга. Глядя на них, мы попытались представить, как выглядел караван суворовских мулов. С самими мулами нам так же не повезло, как и фельдмаршалу. За неделю в Альпах ни один на глаза не попался, хотя встречались завезенные сюда яки и даже экзотические ламы.

Тропа шла по левому склону гигантского амфитеатра гор, обращенного к долине. Когда мы вошли в полосу тумана, шапкой нависшего над Росштоком, долина внизу исчезла, а сверху пробилось солнце, создав сюрреалистическое ощущение хождения по облакам. Через час подъема — высшая точка перевала, 2073 метра. На скале укреплена бронзовая доска в честь суворовской армии. Одиночеством на вершине насладиться не пришлось: с противоположной стороны на Кинциг поднялись веселые мускулистые швейцарские девушки на горных велосипедах. Позже, спускаясь с перевала, я все гадал: как они туда заехали?

Идти вниз можно двумя путями. Если двигаться влево от креста, установленного на вершине Кинцига, то пройдешь мимо горного озера, если вправо — попадешь в долину с водопадами. Потом дороги соединяются, и начинается лес. Самое красивое, но и неприятное на спуске — выходы карстового известняка. Смотреть на изрезанные трещинами причудливые белые каменные поля — одно удовольствие, идти по ним — сущее мучение. И это при том, что нам светило солнце. Армия же Суворова попала под проливной дождь. Мулы и лошади скользили, падали и ломали ноги. В пропасть свалилась лошадь, на которую был навьючен серебряный сервиз великого князя Константина Павловича. Люди здорово оголодали: сухари, которые они несли на себе, были съедены, а конвои с припасами отстали. Когда авангард Багратиона лез на Кинциг, хвост армии только спускался с Сен-Готарда. Но больше всего проблем было с обувью. Современные горные ботинки нельзя и сравнить с неудобными кожаными туфлями на низком каблуке из вывернутой мездрой наружу кожи, которые носили в XVIII веке мушкетеры и гренадеры. Пытаясь защитить свои башмаки от влаги, они мазали их дегтем с сажей. Лучше обстояло дело у егерей и казаков — те были в сапогах.

Авангард Багратиона, элита армии, прошел весь путь через Кинциг за 10 часов. Основные силы шли медленно и были вынуждены заночевать на перевале. По свидетельству очевидца, швейцарца Томаса Фасбинда, семидесятилетнего Суворова несли в закрытом портшезе четыре крестьянина, и он провел эту ночь в пастушеском шалаше. Хуже всех пришлось полку Тыртова из арьергарда, который шел последним по разбитой тропе уже 30 сентября.

Мы одолели треть пути наверх и всю дорогу вниз за пять часов. Водитель встретил нас с машиной в местечке Липлисбюль, где начинается шоссе в долину реки Муоты. Здесь казаки столкнулись с французским пикетом, который, по одной из версий, принял бородатых людей в длинных кафтанах за паломников. Когда республиканцы опомнились, «паломники» уже вырезали половину их состава, а остальные сдались в плен.

Настоятельница монастыря Святого Иосифа в Муотатале Моника Гвердер показывает дневник монахини Вальбурги, где речь идет о «генерале Сульверо» и его армии

Долина Муоты в хорошую погоду — райское место, особенно в пору сенокоса, когда воздух полон запахов скошенных трав. В городке Муотаталь мы остановились в гостинице «Почтовая», где когда-то размещалась старая почта. Гостиница превращена в своеобразный суворовский музей: всюду портреты полководца, карты его похода, на стенах — ружья и сабли. Но сам фельдмаршал в доме никогда не бывал. Об этом нам поведал  живущий по соседству знаток похода 1799 года Роберт Гвердер.

Он почтовый служащий на пенсии, а по совместительству — полковник в отставке. В Швейцарии армия — это преимущественно всенародное ополчение: каждый взрослый мужчина хранит свой автомат или пулемет дома. Те, кому от 19 до 34 лет, ежегодно проводят по три недели на военных сборах. Выбившиеся в старшие офицеры, тянут лямку до 52 лет. Так что Гвердер заработал свои полковничьи погоны, не бросая службу на почте. «Ставка фельдмаршала была расположена в женском монастыре Святого Иосифа. Начните с него, а потом я покажу вам места сражений», — посоветовал он.

В небольшой уютной обители нас встретила настоятельница Моника Гвердер — половина обитателей долины носит одинаковую фамилию. Монахиня Моника кажется двойником настоятельницы Вальбурги Мор, принимавшей здесь Суворова, — так они похожи. Сидя под портретом своей почтенной предшественницы, Моника Гвердер показывает нам толстенную книгу в кожаном переплете. Это дневник Вальбурги Мор. Под 28 сентября 1799 года записано, что «с гор спустился набожный старик, генерал граф Сульверо» со своей оборванной и голодной армией. Что кормить их нечем, разве что картошкой, которая в тот год уродилась на славу. Голодные русские ели ее неохотно — она была им в диковинку. Сама обитель и близлежащие дома оказались забиты ранеными, за которыми ухаживали монахини. Суворов приказал согнать пленных французов в монастырскую церковь и устроил там воспитательную молитву, отбивая земные поклоны перед алтарем среди толпы раздетых и разутых казаками «атеистов».

Сестра Моника показала нам маленькую гостевую комнату, где жил фельдмаршал. На суворовской кровати под портретом генералиссимуса теперь спят командированные святые отцы, прибывающие в Муотаталь по делам. И в гостевой, и в монастыре в целом обстановка осталась почти нетронутой. Скрипя половицами в комнатах, залитых светом из витражных окон, чувствуешь себя в XVIII веке. Только работающие в саду темнокожие монахини из Индии напоминают об эре глобализации.

Напоследок я спросил, где похоронены умершие здесь раненые русские. Сестра Моника показала на великолепный зеленый луг, окружающий белоснежные монастырские постройки. «Все спят здесь — и простые солдаты, и даже один офицер, князь… Жаль, Вальбурга не записала его имени».

Журнал боевых действий. 28 сентября — 1 октября

В Муотатале армию настигла страшная весть: Римский-Корсаков разгромлен, Готце убит, Массена взял Цюрих. Поход на Швиц потерял смысл. Пятидневная задержка с мулами в самом начале похода обернулась катастрофой. Из охотника Суворов, который уже считал себя победителем, превратился в преследуемого. В монастыре собрался военный совет, на котором старый полководец в полной форме и орденах неожиданно зарыдал и упал на колени перед своими генералами и великим князем Константином Павловичем с криком: «Спасите честь России и ее Государя, спасите его сына!» По словам Багратиона, при виде этой сцены его «затрясла от темени до ножных ногтей какая-то могучая сила». Константин поднял и обнял фельдмаршала. Генералы заверили, что войска готовы идти за ним в огонь и воду. Тогда Суворов объявил свой план. Сам он с половиной армии выбирается из Муотенской долины, превратившейся в ловушку, уходя на восток через перевал Прагель. Вторая половина под командованием Розенберга остается встречать Массена.

В Муотенской долине 1 октября состоялось решительное сражение. Русским оставалось  или победить, или умереть. Колонну, посланную Массена в обход, проводник намеренно увел в другую сторону: швейцарцы ненавидели революционеров-оккупантов. Когда сошлись главные силы, русские так решительно бросились в штыки, что французы, не приняв удара, обратились в паническое бегство. Массена с резервом дважды пытался закрепиться, но солдаты Розенберга сбивали его с позиций. На мосту через Муоту началась давка. В плен попало 1200 человек. Французы откатились к Швицу. Розенберг совершил чудо и был удостоен за это высшей награды Российской империи — ордена Андрея Первозванного.

Роберт Гвердер показал нам место штыковой атаки у ручья Рамбах в паре километров от монастыря. У самого выхода из долины в сторону Швица полковник вывел нас на крытый деревянным навесом Каменный мост через Муоту. Это новодел, но выглядит он так же, как мост, через который отступали французы — его остатки видны метрах в тридцати.