Гламурная невинность - Анна Данилова

Чайкин был уверен, что все, кто присутствовал сейчас здесь, думали об этом же.

Корнилов, глядя на цветущую Земцову, с тяжелым сердцем вспоминал превратившееся в скелет тело своей жены, женщины, которую он любил больше всех на свете и которая медленно и мучительно покидала этот мир, покидала его. И как бы он ни старался в последнее время раздобыть денег, чтобы купить дорогостоящие лекарства, он лишь немного отодвигал страшный конец. Ему хотелось сказать раскрасневшемуся от вкусной еды и водки Крымову, что жизнь очень коротка, что когда-нибудь он будет сожалеть о том, что предал любимого им человека, что любовь к единственной женщине ничто по сравнению с теми многочисленными увлечениями, которыми была полна его жизнь; ему хотелось так сказать, но имел ли он право? Да и кто он такой в жизни Крымова, чтобы указывать ему на что-то или объяснять и без того простые и понятные вещи? Он смотрел то на Крымова, по-прежнему вальяжного и уверенного в себе мужчину, пытающегося рассказами о своей заграничной жизни придать ей ореол романтизма и таинственности, то на Земцову, озабоченную тем, чтобы гости хорошо ели, и постоянно подкладывающую на тарелки закуску, и думал о том, что, может, именно сегодня они, эта красивая пара, и будут счастливы? Стоит гостям разойтись, и они останутся вдвоем, возможно, Юля и позволит Крымову доказать ей свою любовь и простит его? А Патрик… Сможет ли она объяснить ему, что по-прежнему любит лишь Крымова, и что она очень благодарна ему, этому симпатичному французу, за то, что все то время, что она оставалась без Крымова, у нее было подобие семьи? Но каким же несчастным почувствует себя этот Патрик! И разве можно строить счастье на несчастье других людей? Однако Патрик же построил. Корнилов запутался. Кто был несчастливее из них всех: Патрик, Земцова или Крымов? Пожалуй, лишь сам Корнилов, которому сейчас предстояло возвращаться к себе домой, в пахнущую смертью квартиру… В носу защипало, и он, не выдержав, разрыдался.

Глава 4

Крымов вышел из гостиной, чтобы покурить на лоджии, заглянул на кухню, чтобы взять пепельницу, и тут ему показалось, что в квартире, помимо тех, кто находился в гостиной, есть кто-то еще. Он явственно слышал дыхание. Глубокое, как если бы человек спал. Он развернулся и пошел на звук. Ноги не слушались его, когда он понял, что звуки доносятся из спальни. Интересно, кто бы это мог быть? Может, Шубин спрятался? Не смешно. С Шубиным вообще все вышло не смешно и как-то странно. Он и сам-то не мог себе объяснить, почему Женю Жукову он никогда не воспринимал как жену Шубина. Просто женщина. Очень несчастная, которая так нуждалась в поддержке, в любви. Шубин, в конечном счете, сам виноват в том, что она без оглядки поверила Крымову, как будто не знала наперед, чем могут закончиться их отношения. Но она так искренне радовалась, что в самую тяжелую минуту своей жизни оказалась рядом с мужчиной, который сумел не только успокоить ее, но и придать ей новых сил и помочь разобраться в себе. Теперь-то она знает, как ей жить дальше и что в этой жизни надо уметь полагаться лишь на себя. Бедная девочка. Бедный Шубин, так опрометчиво принявший влюбленность за любовь и связавший себя браком с нелюбимой женщиной. Вот с Земцовой он был бы по-настоящему счастлив, даже если бы знал, что она не любит его.

Крымов остановился на пороге спальни и тихо толкнул дверь. Она отворилась, и он увидел спящего на кровати, прямо в одежде, разве что без ботинок, но в носках, мужчину. Молодого. Значительно моложе, чем он, Крымов. Светлые волосы, родинка над верхней губой, нежное розовое ухо… Что ему нужно в этой спальне? Кто он такой? Может, Земцова поэтому так спокойна и чувствует свое превосходство над ним, что припрятала в своей спальне бомбу – смазливого парня с родинкой над губой? Своего любовника. Решила отравить первый же день его пребывания здесь таким вот убийственным способом?

– Эй, ты кто? Поднимайся… Чего улегся на кровать? Пижаму хотя бы надел.

Он потянул парня за руку. Тот сразу же проснулся. Вытаращил глаза.

– Крымов… Точно?

– У меня что, табло на лбу светится, что я Крымов? – раздраженно спросил он.

– Не знаю, просто понял, что вы Крымов, и все.

– А ты кто?

– Моя фамилия Хитов. Я не должен был приходить сюда, в эту квартиру, тем более находиться в этой спальне, но я так устал… Ночь была бессонная… Да я вам сейчас все объясню. Где Земцова? Она вам все расскажет.

– Значит, так. Или ты выметаешься отсюда сам, или же мне придется выбросить тебя в окно.

– А… понятно. Ревнуете. Между прочим, напрасно…

Но Крымов уже не владел собой. При упоминании о бессонной ночи ему стало не по себе. Он схватил парня за предплечье и поднял с постели. Затем, распахнув дверь, мощным пинком отправил его в прихожую; Хитов, ударившись о стену, приземлился на пол… Из носа его хлынула кровь. На шум из гостиной выбежали Юля, Чайкин…

– Прекрати сейчас же, это наш клиент, Хитов, его девушку убили! – закричала Юля, подбегая к Хитову и запрокидывая его голову назад. Таня, держась за поясницу, пошла в кухню смочить полотенце.

– Он лежал в нашей кровати, между прочим, – заметил тяжело дышащий Крымов. – Предупреждать надо, что у тебя в каждой комнате по клиенту.

Хитов, чувствуя, что подвел Земцову, старался все объяснить.

– Дурацкая ситуация… В квартире ее мать, плачет, с ней невозможно ни о чем говорить, она не верит, что Надю убили, постоянно твердит, что это несчастный случай… – Хитов поднялся и, слегка закидывая назад голову, сел на стул. Встреча с Крымовым оказалась шоковой. – Конечно, я мог бы и сам догадаться, что рано или поздно меня хватятся, войдут в спальню, а я там… Но я не предполагал, что это будет сам Крымов. Вы должны меня извинить и понять…

– Да ничего я тебе не должен… – Крымов вернулся в гостиную, сел и со злостью принялся грызть яблоко. Земцова, расстроенная происшедшим, увела Хитова на кухню, чтобы делать ему примочки.

– Клиент, мать их… – продолжал материться Крымов. Корнилов с Чайкиным и Минкиным, не сговариваясь, отправились курить на лоджию.

– Он только сегодня был у нас и заплатил аванс. Да, он странноватый, это правда, – говорила Таня, словно извиняясь за то, что в кровати Земцовой обнаружился мужчина. – Подумай сам, ну кто мог предположить, что он явится сюда и станет требовать, чтобы непременно занялись его делом, несмотря на поздний час. Мы с Виталием ему все объяснили, но он и слушать ничего не хотел. Пойми, у него горе…

– А у меня радость. Ха-ха-ха! Целый вагон. Прилетел к жене, вхожу в спальню, а там какой-то мужик! Хорошо еще, что я его вообще не убил.

– Сгущаешь краски, – не выдержала Таня. – Прекрасно знаешь, что Юля здесь ни при чем, а устроил целый спектакль с мордобитием. Ведь я молчу-молчу, но потом говорю то, что думаю. Приехал, понимаете ли, иностранец хренов, права качаешь, клиентов наших избиваешь, а между прочим, их не так-то и много, чтобы ими раскидываться. Это у тебя в швейцарских банках куча денег хранится, а мы живем скромно, от гонорара к гонорару. Так что деньги нам не помешают. Тем более я на сносях, если ты заметил…

– Да уж, тебя не заметишь… – попробовал превратить все в шутку Крымов. Но Таню было уже не остановить.

– Да кто ты такой, если разобраться, в этом доме? Так, заезжий гость. Ни муж, ни любовник, ни даже друг. Я понимаю, это не мое дело, но ты же Земцовой жизнь испортил. Не спорю, ты мужчина, о котором можно только мечтать, но ведь ты же пользуешься этим, негодяй!.. Не знаю, откуда у тебя берутся силы, но мне кажется, что ты и в аду будешь соблазнять грешниц, поджаривающихся на сковородках! Веди себя прилично и не показывай, как ты волнуешься. Думаешь, никто не понимает, что ты приезжаешь сюда только из-за нее? Все ждешь, что она обратит на тебя наконец-то внимание, что бросит своего француза и снова станет твоей женой. Но где гарантии, что ты опять не предашь ее, что не променяешь ее на очередную юбку?!

Таня выпалила это на одном дыхании, при этом осознавая, что не так давно и она сама готова была ради Крымова распрощаться с Минкиным и изменить всем своим принципам. Она противоречила сама себе, но и остановиться была уже не в силах. Она по инерции говорила ему что-то еще оскорбительное, что должно было унизить любого другого мужчину, но только не Крымова. На него же все произнесенные слова в конечном счете произвели совершенно другое действие – он вдруг расхохотался. Таня обернулась и увидела стоящую в дверях Земцову. Либо Крымов действительно решил превратить весь этот разговор в шутку, либо он оказался прекрасным актером и сумел вовремя дать Тане понять, что ей следует немедленно замолчать. Хотя, пронеслось у нее в голове, даже если Юля и услышала часть разговора, то наверняка ничего не поняла, кроме того, что ее лучшая подруга, Таня Бескровная, пусть и сунула нос не в свое дело, но все равно с самыми благими намерениями. Куда хуже было бы, если бы Таня в разговоре с Крымовым допустила промах и одной фразой выдала бы их намечавшуюся когда-то связь…