Битцевский маньяк. Шахматист с молотком - Елизавета Михайловна Бута

Одийчук непонимающе уставился на приятеля, но потом все же вспомнил о тех трех рублях, которые занимал месяц назад.

– Есть те, кто способен на поступок, а есть твари дрожащие, – произнес Одийчук, не очень-то веря своим же словам. Роман о Раскольникове он дальше сотой страницы читать не стал, но все же слышал, что герой долго мучился от угрызений совести.

– Что при этом чувствуешь? О чем думаешь? Вот это я понимаю – вопросы. А как все провернуть, это уже детали, – отрезал Пичушкин.

В таком ключе продолжался разговор весь вечер. Поначалу они долго обсуждали, какие способы убийства предпочтительнее, а потом их мысли переключились на то, кого выбрать на роль первой жертвы. Их внимание привлекла красивая девушка, которая сидела на лавочке и курила уже третью сигарету подряд.

– Посмотри на нее, будущая мать, – скривился Александр и потянулся за пачкой сигарет.

– Да, такие жить не должны, это ты прав, – ухмыльнулся Михаил.

Спустя еще минут пятнадцать девушка, то ли отчаявшись кого-то дождаться, то ли смутно почувствовав опасность, все же поднялась и скрылась за деревьями, а молодые люди допили бутылку водки и поплелись к выходу из парка. С этого дня Михаил и Александр сдружились и после занятий стали частенько вместе ходить в парк «прогуляться». Иногда они отправлялись туда вместо занятий и практически весь день обсуждали, заслуживают прохожие жизни или нет. Обычно они сходились на том, что не заслуживают. Заброшенный, усеянный мусорными кучами Битцевский лесопарк привлекал маргинальных личностей. Сюда приходили, чтобы выпить, купить наркотики или провести время с девушкой, если никакой другой возможности уединиться у пары не было.

БИТЦЕВСКИЙ ЛЕС СОЗДАН ТОЛЬКО ДЛЯ ДВУХ ВЕЩЕЙ – ДЛЯ УБИЙСТВ ИЛИ ДЛЯ ЛЮБВИ. ДЛЯ ДРУГОГО ОН НЕ ПРЕДНАЗНАЧЕН.

АЛЕКСАНДР ПИЧУШКИН

Огромный лесопарк служил прибежищем самых темных тайн и секретов. За людьми, которые старались эти тайны и секреты здесь прятать, можно было наблюдать одновременно с интересом и брезгливостью. Так вышло, что обоим парням, кроме Битцевского парка, пойти было некуда. Мать Пичушкина только и ждала, когда сын найдет наконец девушку с квартирой и уедет из дома. Одийчук тоже без конца ссорился с родителями, но, конечно, никакой возможности от них съехать у него не предвиделось. Единственным способом почувствовать свободу для них оставался поход в лесопарк с его окрестностями. Они знали все близлежащие магазины, где продавался алкоголь в кредит, все подходящие детские площадки и лавочки, на которых можно было сидеть часами, а лучше – днями и ночами. Иногда сокурсники звали их на вечеринку в чьей-нибудь пустующей квартире или на даче, и тогда удавалось несколько дней, а то и неделю провести вне дома. Но потом Александру все равно приходилось возвращаться в малогабаритную двушку, где вечно кто-то спал на его кровати, брал его вещи и даже иногда расставлял дедушкины шахматы, хотя навряд ли умел в них играть.

Ни дома, ни в училище Александр не имел возможности поговорить с кем-то о прочитанных книгах или об увиденных фильмах. Когда-то в детстве таким человеком для него был дед, но он уехал и теперь лишь изредка появлялся в жизни внука. Сокурсники по большей части сторонились Пичушкина после того, как Коломийцев с еще одним парнем рассказали о предсмертной записке в обмен на деньги. Александр честно отдавал расписку всякий раз, когда человек возвращал ему долг, но делать это никто не спешил. Вернув же деньги, продолжать общаться с тем, кому ты разрешил в случае чего себя убить, мало кто хотел. Сокурсники Александра подумывали устроить «темную» этому странному и неприятному типу, чтобы тот знал свое место, но, как только Пичушкин с Одийчуком появлялись на горизонте, все обычно замолкали и старались отойти от парочки закадычных друзей подальше.

Катя Пичушкина, к тому моменту уже взрослая девушка, так и не привыкла к факту существования родного брата. Для нее это был чужой парень, кто-то вроде двоюродного или троюродного родственника, с которым кое-какие кровные узы имеются, но это же не значит, что они должны общаться. Наталья Пичушкина, как это свойственно некоторым матерям, никогда не считала детей полноценными людьми, способными на собственные мысли и суждения. Едва Саша начинал женщине о чем-то рассказывать, та или не слушала, или сразу затыкала ему рот – особенно если он говорил что-то уж очень раздражающее: о своем желании пойти служить в армию по контракту или поехать во Владивосток на электричках, как это было модно в те годы.

Постепенно Александр привык молчать и презирать окружающих за их неспособность понять те «сложные материи», которые он обдумывал, пока играл сам с собой в шахматы и читал что-то из книг, оставшихся от дедушки или купленных в недавно открывшемся магазине возле метро. Разве что с Мишей Одийчуком можно было провести время, но парень был так же глуп, как и все остальные. Что и говорить, не человек, а тварь. Права не имеет. Ему всегда было интереснее за деревянным столом во дворе, где собирались пожилые мужчины со всего района. Здесь можно было обсудить новости, сыграть партию в шашки и вечером выпить за беседой о том, где приобрести детали для старенького «ВАЗ-2104», купленного лет пятнадцать назад и наездившего с тех пор километров сто.

– Слышал, что вчера случилось? Арестовали профессора, который убил 50 человек, что ли. Чикатило, кажется, фамилия. Надо ж, какие только монстры не рождаются… – поведал ему однажды Сергей Иванович.

– И что с того, что профессор? – презрительно хмыкнул Александр.

– Да даром что профессор, он больше полсотни человек убил, ты себе представляешь? Причем как убил: он же всех пытал и насиловал, а никто не видел, – произнес старый друг деда, пристально разглядывая клетки на шахматной доске.

– Насиловать мерзко, – скривился Александр и потянулся за сигаретами.

– Курить мерзко, а насиловать и убивать – это ж… бесчеловечно же, – возмутился старик.

– Вы давно в Битцевском парке были? Там каждый вечер какая-нибудь девушка визжит, что ее насилуют, а сколько раз тела закапывали, вообще не сосчитать. Это что, все нечеловеки делают? – парировал Александр.

– А как еще их назвать? Милиция таких должна ловить и изолировать. Вот хоть одного поймали.

– Лет двадцать ловили? – усмехнулся Пичушкин.

– Хуже то, что из-за этого душегуба пару человек расстреляли. Теперь никого не вернуть, столько судеб поломали…

Сергей Иванович так и продолжал бы сетовать на жизнь, если бы рядом со столом не материализовался его внук в своей бессменной кофте с капюшоном и тренировочных штанах, которые он носил еще со школьных времен. Пожилой мужчина начал гневно распекать парня за то, что тот ни черта