Тени сгущаются - Виктория Шваб

«Тигр, о тигр, светло горящий», – проговорила она вполголоса.

Стихов она знала мало – воровская жизнь не располагает к литературным изыскам. Но Блейка помнила наизусть, спасибо матери, умершей лет десять назад. Лайла плохо ее помнила, но стихи остались – каждый вечер мама убаюкивала ее «Песнями Невинности и Опыта». Тихое журчание маминого голоса успокаивало ее, как волны, покачивающие лодку.

Вот и теперь эти слова, вернувшись, угомонили бурю в голове, расправили тугой воровской узел в груди.

«В глубине полночной чащи…»

Лайла шептала стихи, и ладони постепенно согревались. Она не знала, правильно ли делает, и существует ли вообще такое понятие – правильно. Будь здесь Келл, он бы, конечно, утверждал, что да, существует, и придирался бы, пока она не сделает все как надо. Но Келла здесь нет, и Лайла на собственном опыте поняла, что достичь результата можно разными путями.

«В небесах или глубинах…»

Может быть, силу надо вскармливать, как говорил Тирен, но не все цветы растут в садах.

Бывают и полевые.

И Лайла всегда считала себя скорее сорняком, чем розовым кустом.

«Тлел огонь очей звериных?»

Масло в своей канавке ожило и вспыхнуло – не белым, как в камине у Алукарда, а желтым. Лайла победно улыбнулась. Пламя выскочило из канавки и повисло в воздухе между ладонями, трепеща, как расправленный металл. Она вспомнила парад, который видела в свой первый день в Красном Лондоне, когда стихии танцевали на улицах, огонь, вода, и воздух переливались, словно гибкие ленты.

Стихотворение звучало у нее в голове, жар щекотал ладони. Келл сказал бы, что это невозможно. До чего же нелепо звучит это слово в мире, знакомом с магией.

«Кто ты такая?» – спросил однажды Келл.

«Кто я такая?» – задумалась она, глядя, как огонь перекатывается по пальцам, словно монета.

Она отпустила огонь, и капелька масла нырнула в свою бороздку. Пламя погасло, но в воздухе, словно легкий дымок, осталась магия. Она взяла свой новый нож – тот самый, который выиграла у Леноса. Оружие было непростое. Месяц назад, когда у побережья Кормы они захватили фароанский пиратский корабль под названием «Змей», она впервые увидела его в действии. Лайла провела пальцами по клинку и там, где металл соединялся с рукоятью, нащупала скрытую пружину. Нажала – и с ножом произошло что-то вроде волшебного фокуса. У нее в руках он разделился, один клинок превратился в два, похожих, как в зеркале, тонких как бритвы. Лайла коснулась капельки масла, провела пальцем по спинкам обоих клинков. Потом подержала нож на ладонях, скрестила острые лезвия – «Тигр, о тигр, светло горящий» – и ударила.

Пламя лизнуло металл, и Лайла улыбнулась.

Такого Ленос при ней не делал.

Золотистый огонь окутал оба клинка от острия до рукояти.

А этого при ней не делал вообще никто.

Кто я такая? Единственная в своем роде.

То же самое говорили про Келла.

Красного вестника.

Принца с черным глазом.

Последнего антари.

Но, вращая в пальцах горящие ножи, она невольно задалась вопросом…

Каждый из них – единственный, или все же их таких двое?

Она нарисовала в воздухе пламенеющую дугу – яркая дорожка тянулась за клинками, будто хвост кометы. И вспомнила, как, уходя, чувствовала спиной его взгляд. Ожидающий. Лайла улыбнулась. Она не сомневалась: когда-нибудь их пути снова пересекутся.

И тогда она покажет ему, на что способна.

Глава 2

Принц во всей красе

I

Красный Лондон

Келл стоял на коленях в центре Цистерны.

Большой круглый зал находился внутри одной из громадных колонн, поддерживавших дворец. Снаружи струился Айл, и его красноватое сияние просачивалось сквозь полупрозрачные стены. На каменном полу был выгравирован круг сосредоточения, его причудливый рисунок направлял силу, и все пространство зала – и стены, и воздух – гудело потаенной энергией, будто колокол.

Келл чувствовал, как энергия наполняет его, ищет выхода, чувствовал ее мощь, и гнев, и страх, но заставил себя сосредоточиться, обрести равновесие, полностью контролировать процесс, который теперь стал таким естественным. Мысли вернулись на много лет назад: он, десятилетний мальчик, сидит на полу в монастырской келье Лондонского святилища, и в голове звучит размеренный голос Тирена.

«Магия запутанна – так что ты должен быть прям.

Магия дика – так что ты должен быть смирен.

Магия – это хаос. А ты будь спокоен!

Спокоен ли ты, Келл?»

Келл медленно поднялся на ноги, вскинул голову. За пределами круга клубилась тьма, сгущались тени. В трепещущем свете факела у теней были лица врагов.

Мягкий голос Тирена угас, его место заняли холодные слова Холланда.

«Знаешь, что делает тебя слабым?» – зазвучал резкий голос антари.

Келл смотрел на тени, обрамлявшие круг, и ему виделись то бархатные взмахи плаща, то холодный блеск стали.

«Тебе никогда не приходилось быть сильным».

Свет факелов затрепетал. Келл вдохнул, резко выдохнул и нанес удар.

Первым же ударом он опрокинул навзничь одну из теней. За спиной мелькнула вторая.

«Тебе не нужно было стараться».

Келл вскинул руку. Взметнулась вода. Помедлив, она хлынула навстречу второй фигуре, на лету превратилась в лед и ударила нападавшего в голову.

«Тебе не приходилось драться».

Келл очутился лицом к лицу с тенью, принявшей облик Холланда.

«И уж точно не приходилось драться за свою жизнь».

Раньше он бы заколебался – да он и колебался когда-то. Но то время миновало. Взмах – и из рукава мага выскользнули стальные иглы. Они взлетели в воздух и вонзились Холланду в горло, в голову, в сердце.

Но теней становилось все больше и больше. Так бывало всегда.

Келл прижался к стене Цистерны и вскинул руки. На обратной стороне запястья блеснул стальной треугольник. Он изогнул руку – и треугольник стал острием. Келл провел им по ладони, выдавил кровь. Сложил руки, снова развел их.

– Ас осоро, – приказал он крови. Огонь погас.

«Да будет тьма».

Команда резко зазвенела под сводами зала. Воздух между ладонями сгустился в черную тень. Она заклубилась, как дым, и через мгновение Цистерну наполнила тьма.

Келл привалился к холодной каменной стене, переводя дыхание. Магия отнимает много сил. Его глаза – один голубой, другой непроницаемо-черный – заливал пот. Помещение погрузилось в тишину.

– Ну что, всех порубил? – раздался за спиной голос, не призрачный, а живой и теплый, насмешливо-звонкий.

– Не уверен, – ответил Келл. Он сдвинул ладони, и тьма сразу рассеялась, комната стала, какой была: пустой каменный цилиндр, предназначенный скорее для медитации, чем для битв. Повсюду стояли манекены для тренировок. Один весело пылал, другой был утыкан небольшими железными стрелками. Кругом валялись еще несколько – разбитые, разорванные, побежденные. Келл сжал кулак, и горящий манекен погас.

– Показушник, – буркнул Рай, остановившись в дверях. В свете факелов золотые глаза принца мерцали, как у кошки. Келл провел окровавленной ладонью по медно-рыжим волосам. Его брат вошел, громко стуча каблуками по каменным плитам.

Строго говоря, Рай и Келл не были братьями, между ними не было кровного родства. Келл, на год старше Рая, воспитывался в арнезийской королевской семье с пяти лет. Он не помнил своей семьи, а от прошлого у него остался только кинжал да угольно-черный глаз. Метка волшебника-антари. Но ближе, чем Рай, у Келла никого не было. Он был готов отдать за принца жизнь. И недавно доказал это.

Рай насмешливо окинул взглядом разгромленный зал.

– Мне всегда казалось, что антари не нужны тренировки. Что это приходит… – он сделал рассеянный жест, – само собой.

– Способность дается от природы, – пояснил Келл, – а над мастерством надо работать. Я тебе это на каждом уроке объясняю.

Принц пожал плечами:

– Зачем мне магия? Я и так красив.

Келл вздохнул. У стены стоял стол, уставленный колбами – в одних была земля, в других песок или масло, рядом миска воды. Келл окунул руки в воду и поскорей умылся, пока кровь не окрасила воду.

Рай протянул ему полотенце.

– Ну как, лучше?

– Да.

Они говорили не об освежающих свойствах воды. Кровь в жилах Келла неугомонно билась, и сила, скрытая в ней, искала выхода. В нем постоянно что-то клокотало и не желало успокаиваться. Оба знали, что Келл наведывается в Цистерну все чаще и проводит там все больше времени. Тренировки успокаивали его и энергию, бушующую в крови, но ненадолго. Так лихорадка отступает ненадолго, чтобы потом вернуться с новой силой.

Рай переминался с ноги на ногу, и Келл вдруг заметил, что принц сменил свой обычный красно-золотой наряд на изумрудно-серый, тонкий шелк – на шерсть и хлопок, сапоги с золотыми пряжками – на пару черных кожаных башмаков.

– Кем это ты вырядился?

В глазах Рая блеснула озорная искра, он отвесил изысканный поклон.

– Простолюдином, разумеется.