Предать – значит любить - Светлана Демидова

Молодая женщина обеими руками изо всех сил потрясла перила, чтобы проверить их на прочность. Перила стояли неколебимо, что Юле понравилось. Она поставила ногу в проем решетки и еще раз попыталась раскачать их ногой. Ничего не вышло, тогда она, не раздумывая, оттолкнулась от ступеньки, вставила в соседний проем вторую ногу и повисла над бездной. Теперь надо было начать передвигаться, осторожно переставляя ноги и перебирая руками верхнюю часть перил, которую совершенно напрасно покрыли пластиком. Хорошо, что на него осело приличное количество пыли и грязи, а потому он не слишком скользил под мгновенно вспотевшими от страха руками.

Когда Юля наконец выбралась на площадку второго этажа, у нее до такой степени дрожали руки и ноги, что она вынуждена была прислониться к пыльной стене. Она села бы прямо на пол, если бы он не был таким грязным. В висках стучало, губы пересохли. Юля облизнула их шершавым языком и поняла, что элементарно боится. Да, хорошо было храбриться дома в кухне. А здесь она чувствует себя совсем по-другому...

Юля огляделась. Через широкий дверной проем виден был такой же огромный, как на первом этаже, торговый зал. Ей явно надо было не туда. Она повернула голову, увидела проход в коридор, там, возможно, планировалось разместить кабинеты руководства или складские помещения. Туда пройти стоило.

Молодая женщина постояла еще немного у стены, собираясь с силами, но страх почему-то не отпускал ее. Коридор был довольно темен, но смрадом из него не тянуло. Или она, Юля, принюхалась и перестала замечать?

Все знали: недострой обитаем. Конечно же бомжи живут не в торговых залах. Наверняка они заняли отдельные апартаменты, которые здесь, безусловно, имеются. Юле показалось, что она слышит доносящиеся как раз из коридора шелестящие звуки. Страх накатил новой волной. И зачем она сюда пришла? Разве что-то можно узнать? Да кто ей скажет-то? Пока с ней не случилось ничего ужасного, побыстрей свалить отсюда подобру-поздорову? Пожалуй, она погорячилась с заявлением о том, что готова окончить жизнь в этой трущобе... Да... но она с таким трудом и такой опасностью для жизни перебралась через дыру в лестничном проеме, что глупо поворачивать назад... Ведь придется опять перелезать по решетке перил вниз, а ноги еще до сих пор подрагивают. А может, они дрожат от страха? Коридорчик-то темноват... Торговые залы полны льющегося в окна-иллюминаторы света, а здесь мрачно, гадко, мерзко.

Юля постояла в дверном проеме, помучилась сомнениями, а потом шагнула в темноватый туннель коридора. Идти было трудно, потому что пол был завален кирпичами, мотками проводов, досками. Иногда путь преграждали кучи строительного мусора, которые приходилось преодолевать, скользя кроссовками по мелким, противно хрустящим осколкам и вздымая тучи пыли. По мере продвижения вперед темнота вокруг Юли кромешной не становилась. Позади продолжал светлеть дверной проем, да из открывавшихся взору небольших помещений тоже лился свет. Комнатки были такими же захламленными, как все вокруг, и явно необитаемыми.

Когда путь преградила куча битого стекла, Юля остановилась, так как вспомнила, что ей сказали в милиции: пресловутый оранжевый шнур был привязан к какой-то трубе над потолком. Надо посмотреть, есть ли в этих помещениях трубы. Она отступила от стеклянной горы и заглянула в первый же дверной проем. Над потолком не было никаких труб. Юля подумала, что надо подняться на верхние этажи. Похоже, здесь ей делать нечего. Она и сама не знала, что ей даст лицезрение проходящих под потолком труб, но хотела увидеть именно их. Почему-то казалось, что она непременно наткнется на обрывок шнура, который сможет о многом рассказать. О чем? Юля не знала...

Она уже готова была повернуть назад, чтобы подняться на самый верхний этаж недостроенного магазина, когда услышала какие-то звуки в помещении, за кучей битого стекла. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Юля двинулась вперед. Осколки предательски разъезжались под ногами. Скользнув по крупному стеклянному огрызку, нога подвернулась. Юля кулем осела на кучу. Та отозвалась неприятным скрежетом. Руки ожгла острая боль. Юля громко взвизгнула, отдернула руки и поехала по куче вниз, обдирая об осколки стекла футболку, а заодно и спину. Подняться на ноги она не смогла, пока не выдернула из ладоней несколько впившихся в них острых стеклянных кусочков. Ладони кровоточили и саднили, спина зудела, но Юля посчитала это платой за знание, которое собиралась получить. За него стоило помучиться.

Опершись о стену израненными руками и громко ойкнув, Юля поднялась на ноги и начала с большой осторожностью перебираться через кучу. Глазам открылось маленькое помещение. Оно было явно обитаемым. Юля поняла это по наваленным в углу тряпкам и отвратительно кислому запаху, ударившему в нос. Да еще по ящикам, которые, без сомнения, служили столом. На них были расстелены грязные газеты. На газетах в каком-то особо отвратительном беспорядке валялись хлебные огрызки, рыбьи остовы, почерневшая банановая кожура и другие неопознанные отходы пиршеств. Посередине стояла стеклянная банка, полная окурков и пепла.

Шагнув в бомжовые покои, молодая женщина как раз собиралась оглядеться, когда кто-то ужасно вонючий заломил ей руки за спину и, обдав смрадом, спросил в самое ухо:

– И зачем ты, пташка, сюда залетела?

С трудом сдерживая рвотные спазмы, Юля ответила:

– Мне... надо... поговорить...

– Да ну? – изумился тот, кто так и не показывался из-за ее спины, но невыносимо смердел. – И с кем же ты хотела поговорить, красотуля?

Стараясь не дышать носом, «красотуля» не без труда произнесла:

– Хотя бы и с вами...

– Да ну?! – еще сильнее поразился ее невидимый собеседник, но хватку не ослабил. – Я всегда рад поговорить с хорошим человеком, тока сперва... – Он, отпустив руки, так сильно толкнул ее в спину, что Юля приземлилась на наваленную у стены груду удивительно зловонных тряпок. Она не успела опомниться, как сверху на нее напрыгнул патлатый мужик с лицом, которое показалось ей безглазым и безносым гнусно-фиолетовым блином. Рот у этого блина был. Мокрый и осклизлый. Этот гадкий рот мгновенно впился в ее губы, шершавые потные руки полезли под футболку.

Большего омерзения Юля не испытывала никогда в жизни. Ей даже не страшно было оттого, что ее собираются изнасиловать, как передергивало от отвращения и гадливости. Она пыталась сбросить с себя бомжа, но ничего не получалось – мерзкий мужичонка вцепился в нее клещом. Юля, кое-как освободив руки, сомкнула пальцы на его шее, но шея показалась ей неестественно тонкой и противно липкой. Она отдернула пальцы, в этот момент бомж оторвался от ее рта, чтобы удобнее было заняться «молнией» джинсов. Молодая женщина получила возможность подать голос и тут же сделала это.