Изобретатель чудовищ - Артем Михайлов

— Золото.

— И не надейся. Когда Магог высвободится из подземного плена, все сделки будут недействительны. Это чудовище наложит лапы на всё.

Феликс с искренней жалостью внимал злополучному пленнику. Бедняга несет бред, похоже, он тронулся в каменном колодце. Но нельзя же бросить его здесь погибать! Феликс не мог обречь страдальца на новые мучения: будь ученый хоть тысячу раз сумасшедший, он сдержит слово и вытащит его отсюда, как обещал.

— Но почему они сами не закончат мозаику? — спросил Феликс, не считая нужным спорить с безумцем.

— Ты разве еще не догадался? Они не различают цвета! Умеют создавать кристаллы, но лишены всякой возможности отличить их друг от друга!

— Неужели среди них нет ни одного человека с нормальным зрением?

— Они не люди. Вернее, уже не люди. Как и мы с вами, они когда-то забрели в эту местность. Магог дал им бессмертие, и они основали его монастырь. Они тысячи лет были слугами Магога. После поражения своего темного божества монахи стремились любой ценой призвать его обратно из земных недр. Магог явился настоятелю во сне и повелел выложить мозаику из его крови. Но его кровь ядовита. Ты заметил, что все монахи здесь обезображены уродствами? Это потому что они трудятся на добыче крови или на фабрике кристаллов. Умереть они не могут, но тело их разрушается. Они надеются, что Магог исцелит их, когда вернется.

Бредовые фантазии и действительность так причудливо переплелись в мозгу бедняги-ученого, что его рассказ был вполне логичен, хотя и невероятен.

— Что, по-твоему, монахи сделают с нами, когда мозаика будет завершена? — спросил Феликс.

Исидор не смог сразу ответить. Заточение в сыром и холодном узилище давно сказалось на его здоровье, и очередной приступ хриплого кашля помешал ученому говорить. Наконец он прерывисто произнес:

— Пока дело не сделано, они не тронут ни меня, ни тебя. Как только Магог вернется, мы станем первыми человеческими жертвами, которые он получит в час своего торжества.

Феликс зажег свечу от огарка, протянутого ему через решетку Исидором. С тысячей предосторожностей, прикрывая ладонью свет, он вновь пробрался на фабрику и вернулся в мозаичный зал. Но там Феликсу предстояло убедиться — его отсутствие не осталось незамеченным.

— Когда я пришел, его уже не было, брат Хасшерик! — дребезжащим голосом жаловался горбун. — Я сразу же побежал за вами.

Монах, в котором Феликс узнал Константина, раздраженно распорядился:

— Так поспеши и подними на ноги всех. Пусть его найдут немедленно!

Но тут взгляд монаха упал на Феликса, входящего в зал.

— Вот вы где! — воскликнул Константин, угрожающе наступая. — Где вы были?

Феликс небрежно пожал плечами:

— Красные кристаллы закончились, и я искал кого-то, чтобы сообщить об этом. Но переходы в монастыре такие запутанные, мне пришлось вернуться. Я боялся, что заблужусь.

Константин испытующе сверлил его глазами.

— Кристаллы сейчас доставят, — заверил он. — Я позабочусь, чтобы подобное больше не повторялось. Отныне брат Дамиан будет всегда у вас под рукой, на случай, если что-нибудь понадобится, — указал он на горбуна.

Горбун покорно закивал в знак согласия.

Но теперь Феликс не торопился с завершением полотна. Ему нужно было тянуть время, чтобы успеть разработать план действий. Горбун угрюмо караулил Феликса под лестницей возле тачки. Не было сомнений, монаха оставили не столько помогать, сколько следить за гостем.

— Что за дела? — ворчал Феликс, в очередной раз спускаясь с лестницы и роясь в тачке. — Желтых кристаллов так мало, что я с трудом набираю горсть. Мне нужны желтые. Брат Дамиан, пора бы сходить за ними, а то работа стоит!

Узнав от Исидора, что монахи не способны различать цвет, Феликс стал нещадно пользоваться этим. Он постоянно утверждал, что кристаллов какого-нибудь цвета опять не хватает, и помрачневший горбун тащился на фабрику.

Феликс больше не старался выкладывать мозаику, как следует. Он вставлял в око Магога первые попавшиеся кристаллы, нисколько не беспокоясь о том, что вместо красного белка глаза и зеленого зрачка получается какая-то пестрая мешанина.

— Ну как, приятель, нравится тебе? — донимал он горбуна, приглашая полюбоваться своей работой.

— Очень красиво, господин, — кисло цедил монах.

Все же Феликс ни на минуту не забывал, что должен найти возможность бежать из обители сам и вызволить из неволи Исидора. Труд над мозаикой неумолимо приближался к концу. Больше медлить было нельзя. Вскоре Феликс снова отослал горбуна на фабрику за кристаллами, а сам украдкой направился к Исидору.

Знакомым путем Феликс крался вдоль сумрачных стен. Наконец до него стал долетать шум работающего агрегата. Миновав ворота, Феликс, как и прежде, спрятался за стоящей у самого входа цистерной, не спуская глаз с монахов, кропотливо копошащихся около непонятного резервуара. Отыскав ступеньки, на которых поскользнулся в прошлый раз, Феликс достиг своей цели: проник в проход, ведущий на самые нижние ярусы, и наклонился перед решеткой каменного колодца.

— Исидор, ты жив?

— Феликс! Какое счастье!.. — узнал его ученый. — Я боялся, что никогда больше тебя не увижу!

— Тише, — прошептал Феликс. — Я ведь дал слово, что приду за тобой.

— Что ты замыслил? — вне себя от волнения Исидор вцепился в прутья решетки.

— Завтра я освобожу тебя. Наберись терпения, друг. А сейчас мне пора: меня могут хватиться.

Положив ладонь поверх пальцев ученого, сжимавших решетку, он на прощанье пожал ему руку и отступил от ямы.

Феликсу удалось проскочить в зал Магога раньше, чем вернулся брат Дамиан. Когда горбун прикатил с фабрики тачку с кристаллами, Феликс уже стоял на приставной лестнице и тщательно выкладывал фрагмент ока чудовища.

Ночью Феликсу, как обычно, мешало спать нескончаемое бормотание за стенами кельи: "Магог… Магог… Магог…". Но он успокаивал себя тем, что слышит эти звуки в последний раз. Утром Феликс уведомил Константина — сегодня изображение Магога будет закончено. "Однако сначала я хотел бы кое-что обсудить с настоятелем по поводу причитающегося мне вознаграждения", — попросил он.

"Настоятель ждет вас", — спустя некоторое время передал Константин и повел Феликса по винтовой лестнице, вьющейся между узких холодных стен.

Феликс отворил дверь угрюмого обиталища настоятеля. Сидевший в деревянном кресле слепец обратил к нему выпуклые шары стеклянных глаз:

— Приветствую, гость. Что я могу для вас сделать?

— Моя работа подходит к концу, — начал Феликс, обыскивая взглядом келью. — Я собираюсь покинуть монастырь сразу, лишь только вставлю в мозаику последний кристалл. И поэтому я предпочел бы получить обещанную плату прямо сейчас. Это послужило бы гарантией нашей сделки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});