Сын минувшего будущего - Сергей Бостон

был у меня будничный, остальным сейчас покажется, что просто случайно встретились старые знакомые.

Коммивояжёр прошёл мимо, размахивая связками тапочек. Папа отвёл от него взгляд, поднял с колен какой-то журнал — теперь пришло время и мне действовать.

— Саш, привет! — полулегальным голосом произнёс я, глядя в лицо и продолжая, еле сдерживаясь, улыбаться.

Он поднял глаза, как бы проверяя, ему ли это сказали, и тут же встретился со мной взглядом, отвести который уже не смог. Секунда, две — я держу паузу и вижу в его ставших квадратными глазах, что он меня узнал, если это слово применимо для такой ситуации.

— Вижу, что ты меня узнал… — пауза, — Пойдём в тамбур, с глазу на глаз поговорим?

Я встаю, не отрывая взгляд, выхожу в проход, поворачиваюсь и возвращаюсь обратно в тамбур. Он, поражённый увиденным, остаётся сидеть, повернув в мою сторону голову. Смотрим друг другу в глаза ещё несколько секунд, я поднимаю руку и жестом подзываю его — безрезультатно. На миг появляется мысль, а не перемудрил ли я, и следом тут же идея. Я отодвигаю одну створку тамбура и, продолжая играть в гляделки, воспроизвожу губами давно забытый наш условный сигнал — два коротких отрывистых свиста. Так мы сигналили на охоте, обозначая свои позиции, давали сигнал быть начеку или команду к началу условленных действий, или банально подзывали друг друга — смысл, обычно, зависел от скорости и длины свистков. Этот свист был особенный и хорошо отличимый, он был только наш. Он сработал. Секунду повозившись, сложив журнал, папа встаёт, как-то неуклюже протискивается через колени соседей к проходу и направляется в мою сторону. Мне кажется, что он идёт замедленно и покачиваясь, но, наверное, это из-за движения и покачивания поезда. В глаза он не смотрит, хаотично оглядывает меня целиком, заходит в тамбур. Я ощущаю, как он сбит с толку, не способен вернуть себе инициативу и готов слушать. Пока что чувства взяли верх над разумом, но это ненадолго.

— Привет, пап! Извини, что так внезапно. Да, это действительно я, твой сын Серёжа, только не тот, которого ты видел, наверное, сегодня утром, а на 23 года старше, из будущего, из 2021 года, — стараюсь говорить отчётливо, без интонаций и акцентов, — Понимаю, что это звучит, как бред сумасшедшего, понимаю твоё состояние, я бы сам в такое в жизни не поверил, но это факт, — достаю из кармана куртки заготовленный паспорт и открываю, — Смотри, вот мой паспорт, который я получу при обмене только в 2001 году, вот фото, тут-то ты точно меня узнаешь, прочитай ФИО, дату рождения, а теперь посмотри на дату выдачи? Понимаешь? 2001 год, паспорт нового образца, посмотри обложку.

Перелистав несколько страниц, сразу показываю первую прописку, в которой на стандартном штампе рукой паспортистки выведен адрес: МО, г. Пушкино, ул. 50 лет Комсомола — наш дом и наша квартира.

— Видишь прописку? Посмотри внимательно, не торопись. Наверное, ты подумаешь, что купить поддельный паспорт не так сложно, только зачем поддельный паспорт с такой датой выдачи, им же нельзя будет пользоваться, правда?

Во время моего монолога его взгляд мечется. Он следит то за мной, то за паспортом, то оглядывается в вагон. Похоже, что пока он воспринимает информацию, но мозг не может её принять — слишком невероятно. Я принимаю это за добрый знак и продолжаю, стараясь немного завышать тембр голоса:

— Ты же и по голосу слышишь, да? А посмотри на мой шрам на щеке. Это же тот самый, когда я упал с велосипеда «Школьник» у нас во дворе и случайно напоролся щекой на небольшой выступающий из земли штырёк, лет в шесть, семь или восемь, уже не помню точно. Помню, что больно вообще не было, было немного крови, но след остался на всю жизнь почему-то.

Этот аргумент явно вызвал отклик, взгляд поменялся на более осмысленный.

— Не спрашивай меня, как это возможно, или почему я здесь — я правда не знаю. Наверное, я даже больше, чем ты, ошарашен этой ситуацией. Ещё вчера я заснул в поезде в 2021 году, направляясь из Казани к себе домой, а сегодня утром проснулся внезапно на лавочке возле МИИТа в вашем 98-м. Хорошо ещё, что у меня с собой есть вещи из будущего, я могу кое-что прямо сейчас показать, и ты наверняка поверишь мне ещё больше.

Достаю из кармана рюкзака смарт-часы, предварительно кинув взгляд в проход вагона, что никто к нам не направляется и нежданных свидетелей не будет. Циферблат часов включается, отображая контурные цифры, я нажимаю на кнопку — дисплей загорается полностью, показывая выбранный мною скин, время, число, количество шагов и последнюю ЧСС. Я внимательно смотрю на папу — он не отрывает взгляд от часов. Демонстративно перелистываю экраны вправо-влево, давая представление о невероятной мощи технологий будущего. Под конец включаю единственный загруженный плейлист с какой-то клубной музыкой на встроенном в часы плеере. Музыка здесь звучит, конечно же отвратно, но всё же понятно, что это не одна из электронных мелодия часов Montana. Заканчиваю демонстрацию листанием меню. По его глазам вижу, что нужный эффект достигнут. Пока ещё он не в силах собраться с мыслями, я продолжаю:

— У меня с собой есть компьютер, в нём почти полный семейный архив фото и даже видео до самого 2021 года, я покажу тебе наши совместные фотки и видеосъемки, так что и у тебя не останется сомнений, что я действительно твой сын Серёжа, доросший до 42-х лет. Только давай не здесь, не нужно привлекать лишнее внимание.

Он ещё молчит, но ощущается, что вопросов или мыслей у него настолько много, что не получается выбрать, с чего же начать. Пользуясь замешательством, продолжаю:

— Понимаю, что тебе хочется спросить: «Ну, и что тебе от меня надо?» — делаю неловкую паузу, не могу нащупать нужную интонацию для следующей фразы — то ли жалостливую, то ли заискивающую, то ли командную. Он тоже молчит, но в глазах вижу, что таки-да, угадал вопрос, и ответ нужен прямо сейчас.

— Когда ты успокоишься и сам всё осмыслишь, то поймёшь, что мне нужна просто обычная помощь, хотя бы на несколько дней. Уже почти ночь, а мне сейчас негде спать, я с утра не ел, мне некуда идти, у меня нет документов, нет работы, нет денег и все, что с этим автоматически связано. Я даже не умею быть бомжом, особенно в этом времени, тут для меня уже много что непривычно и забыто. Я могу попасть в тюрьму или дурку, притом