Не верь зеркалам - Антон Чижъ

есть средство вечной красоты и молодости?

– Все может быть, – ответила Варвара.

– Уж не разыгрываете ли вы Эмилию Марти[5] из «Средства Макропулоса»?

– А вы как думаете?

– Думаю, что водите за нос доверчивую даму. То есть меня…

Когда люди находят родственные души, они понимают друг друга сразу. Варвара и Медсен засмеялись. Вместе и от души. Так, что Медсен вытирала слезы.

– Спасибо, моя милая, развеселили.

– А ведущая поверила, – добавила Варвара и сделала глоток кофе. В знак дружбы.

– Но ведь блог у вас настоящий?

– Маленький и настоящий.

– В самом деле интересуетесь старинными рецептами красоты?

– Просто хобби.

– Признайтесь, милая, рецепт «эссенции Венеры» вам попадался?

Варвара поняла: Медсен верит в то, что существует старинный рецепт косметического средства, которое позволяет женщине сохранить красоту до последних дней. Даже хорошие люди порой ошибаются.

– «Эссенция Венеры» – всего лишь красивая легенда, Ольга, – сказала Варвара, не заметив, как легко обратилась к Медсен по имени. – Вроде философского камня.

Медсен казалась серьезной.

– Вы так думаете, милая?

– Мои знания в истории косметики дилетантские, но я уверена, что не существует чудесного, волшебного, универсального средства сохранить красоту.

– Вы так думаете? – повторила Медсен, будто собиралась убедить в обратном.

Варвара хотела привести веские доказательства, но ожил смартфон. Номер был незнакомый. И стационарного городского телефона. Что нынче редкость.

– Слушаю вас, – ответила Варвара.

– Госпожа Ванзарова?

Голос мягкий, совсем не такой, как у бодрых жуликов, продавцов кредитов.

– Кто это?

– Меня зовут Зоя. Я помощница актрисы Доброниной.

В сознании вспыхнуло два озарения сразу: «точно – помощницу зовут Зоя» и «с чего вдруг она звонит мне?».

– Да, – ответила Варвара, не зная, что сказать: выражать соболезнования или пусть Игнатьев отдувается.

– Мне поручено передать: Таисия Федоровна приглашает вас к себе.

– Куда приглашает? – ошарашенно спросила Варвара.

– Мы живем на Таврической улице, – Зоя назвала номер дома.

– На Таврическую улицу?

– Понимаю ваше удивление, госпожа Ванзарова. Таисия Федоровна редко кого приглашает к себе… Она хочет побеседовать с вами. Разговор очень важный.

– Побеседовать со мной, – повторила Варвара. – И это не шутка?

Зоя недовольно хмыкнула.

– Что передать Таисии Федоровне? Вы приедете?

– Да… Конечно… Я приеду. Когда?

– Лучше прямо сейчас. Таисия Федоровна не любит ждать, – и Зоя отключилась.

Медсен заботливо коснулась руки Варвары.

– Что-то случилось, милая? На вас лица нет.

– Все хорошо… Все отлично, – Варвара пыталась держать остатки лица при себе. – Простите, Ольга, но я должна срочно уехать…

– Понимаю, у вас дела и заботы… Но могу попросить вас, Варвара, вечером продолжить наш разговор? Мне надо сообщить вам нечто очень важное… Быть может, попросить о дружеской услуге… Приезжайте сюда в отель… Вам будет удобно?

Варвара обещала. Хотя трудно обещать что-то перед встречей с недавно умершей звездой театра.

7

Добронина смотрела из каждого угла. В театральных ролях, в кино, на концертах. Между фотографиями висели пожелтевшие афиши. На полках, этажерках и консолях красовались театральные награды, дипломы и призы. На большой панели шел фильм, который сделал Добронину знаменитой. Зоя задержалась в гостиной, чтобы гостья прочувствовала, где очутилась. К какому величию и славе ей повезло прикоснуться.

– Прошу обождать, – сказала Зоя негромко. – Узнаю, готова ли Таисия Федоровна вас принять.

Она неслышно скользнула за дубовую дверь. Помощница Доброниной оказалась скромной женщиной с короткой прической. Лицо было гладким, без возраста. От нее исходили лучи добра и смирения. Чему научили годы общения с великой актрисой, диктатором и тираном.

Варвара огляделась. Квартира уже была мемориальным музеем. Примерно так выглядят жилища актеров, покинувших сцену. Они сохраняют себя в частичках памяти. Гостиная отличалась добротным богатством: антикварная мебель в хорошем состоянии, люстра старинного хрусталя. Будто время здесь остановилось в конце девятнадцатого века.

Старина гостиной не ограничивалась вещами. На кресле-каталке, придвинутом к плазменной панели, сидела старушка в черном. Голова ее была закутана платком, на лице надета санитарная маска. Подбородок женщины упирался в грудь. Она не могла видеть того, что происходит на экране. Варвара подумала, что сестра Доброниной дожила до таких лет, когда человеку нужны забота и покой.

А вот существу, развалившемуся с ногами на диване, до покоя было далеко. Существо было мужчиной, от красоты которого подергивался глаз. Особенно у женщин за пятьдесят. Когда дети выросли, внуков нет и хочется прижать к груди что-нибудь симпатично-молоденькое. Красавчик с обложек светской хроники облапил Варвару взглядом и кокетливо улыбнулся.

– Привет! – сказал он, не понимал, почему Варвара до сих пор не прыгает на одной ножке, не визжит от восторга, не просит автограф или сделать с ним селфи. – Ты кто?

С незнакомыми людьми Варвара трудно переходила на «ты». С незнакомой звездой привычки менять не собиралась.

– По делу, – ответила она и отвернулась разглядывать фотографии.

– Ох ты, жесткая, – усмехнулся он, скинув ноги на пушистый ковер. – Кто такая?

Молодой человек не мог поверить, что его не узнали. Держал напоказ журнал со своей физиономией на обложке и заголовком: «Шляпич женится в третий раз?»

Что сказать мужчине, одетому в белую облегающую футболку с глубоким вырезом, в котором болталась подвеска на цепи жирного золота? Варвара не ответила.

– Давай знакомиться, суровая, меня Петя зовут. Знаешь, кто я? – все-таки не удержался он.

Спасло Петю от моральной травмы возвращение Зои. Она кивнула Варваре и распахнула створку двери, дозволяя войти в обитель славы.

Стены кабинета были густо увешаны фотографиями актрисы. На дальней стене висела плазменная панель, на которой без звука шел старый фильм с молодой Доброниной. Варвара не помнила название. И, кажется, не видела это кино. Хозяйка кабинета стояла спиной, в картинной позе, опираясь на письменный стол, такой же старинный, как и квартира. Если не считать Шляпича. Дракон на спине шелкового халата шевелился, будто живой.

– Добрый день, – сказала Варвара. Хотя язык рвался спросить: «Это вас убили в ванной?»

Позади с мягким щелчком захлопнулась дверь.

Медленно и величаво халат стал поворачиваться.

Варвара не испугалась. В отеле зрелище было куда страшней. Сейчас на Доброниной всего лишь не было лица. Оно было густо замазано зеленоватым веществом, в котором виднелись глаза, нос и рот. Волосы прятались под тюрбаном полотенца. На руках белые косметические перчатки. Густой аромат духов смешался с запахом крема. Великая актриса молча изучила простую смертную, что стояла перед ней. И не упала на колени от восторга.

– Вот ты какая, – сказала она, будто ожидала увидеть совсем другое.

– Добрый день, – повторила Варвара.

– Читаю твои рецензии, молодец, за словом в карман не лезешь, так и надо стегать бездарей, – Добронина не скрывала удовольствия.

Варвара благодарно кивнул.

– Сейчас увидела тебя по телевизору, думаю, ну все одно к одному, надо звать. Блог ведешь по косметике?

– Веду, – выдавила Варвара.

– Об этом после, – и величавым жестом ей было указано на стул с резной спинкой.

Варвара села. В спину впились деревянные завитушки. Вот почему у барышень на старинных фотографиях удивительно прямая спина: опереться на мебель невозможно, приходится держать осанку.

Добронина уселась в кресле в позе королевы в изгнании.

– Кто ты и чем занимаешься, мне известно, – начала она. – Зоя, помощница моя, все про тебя