Кот, который смотрел на звезды - Лилиан Браун

Когда кот подпрыгнул к крючку, на котором висела его шлейка, стало ясно: Коко рвётся на прогулку. Квиллер решил уступить, а потом занести выходки кота в дневник. Собственно, это был не совсем дневник, а обычный блокнот на проволочной спирали, в который Квиллер записывал самые знаменательные моменты своей жизни. Данный случай был именно таким.

Мусвилл, 3 июля, среда

Снова убедился, что Коко — гений! Он раскрыл тайну, которая породила столько сплетен в округе. Никто, кроме меня, этого не узнает. Если средства массовой информации пронюхают о парапсихологических способностях моего кота, они не дадут нам покоя.

Случилось так, что Коко захотел прогуляться по берегу: я пойду, а он поедет у меня на плече. Так плутишка не увязнет в глубоком песке и не обдерёт свои драгоценные лапки об острые камешки. Хитрющий кот! Я надел на него шлейку и крепко сжал в руке поводок.

Весь день сегодня ему хотелось обследовать берег. В конце концов мы пристегнулись и спустились по песчаной лесенке. Я двинулся было на запад, к городу, но Коко немедленно издал королевский рык: он желал на восток. «К мысу Чаек», — подумал я. Но не прошли мы и нескольких шагов, как где-то в животе у кота родилось странное рычание, а тело напряглось. После чего ему захотелось спуститься на песок. Туго натянув поводок, я разрешил ему идти самостоятельно.

Вид кота, чьи лапки утопают в глубоком песке, мог бы показаться смешным, если бы он не был очень серьёзен. Когда Коко добрался до песчаного гребня, он принялся, скользя и скатываясь, карабкаться по склону. Я хотел было помочь ему, но передумал — ведь всё это его затея.

К тому времени, когда кот добрался до верхушки, он уже рычал по-настоящему и тут же принялся рыть. Песок так и летел, но большая его часть снова осыпалась в яму. Коко не сдавался. Что он учуял? Мертвую чайку, засыпанную песком? Он рыл и рыл, и у меня возникли кое-какие подозрения.

— Подожди-ка! — сказал я, отодвинув кота в сторону.

Я увидел, как в ямке что-то сверкнуло. Солнечный луч упал на что-то блестящее. Это был циферблат наручных часов! Я подхватил Коко на руки и побежал в коттедж.

Квиллер набрал девять-один-один, после чего как следует угостил Коко. Долго ждать не пришлось. Департаменту шерифа коттедж К. был знаком, зимой они регулярно его навещали. Через несколько минут патрульная машина появилась из-за деревьев, и из неё выбралась помощница шерифа в широкополой шляпе. Квиллер направился к ней, первой женщине — помощнику шерифа в Мускаунти.

— Это вы сообщили, что нашли труп? — спокойно спросила она.

— Там, на берегу, закопанный в песок. Пойдёмте покажу.

Она проследовала за ним по песчаной лесенке и вдоль берега к вырытой Коко ямке.

— Как вы нашли его?

— Просто шёл по берегу.

Она осмотрела яму.

— Выглядит так, будто её вырыло какое-то животное.

— Похоже на то.

Отцепив с пояса телефонную трубку, она стала вызывать пост полиции штата, а Квиллер сказал, что вернётся в коттедж и направит сюда того, кто отзовётся.

В следующие полчаса лужайка заполнилась машинами. Квиллер встречал каждую и показывал, как пройти к песчаной лесенке, сам он на берег больше не спускался.

Первой прибыла машина полиции штата с двумя офицерами.

Второй — «скорая помощь» с командой спасателей. У них были при себе лопаты и носилки.

Потом ещё одна машина шерифа с двумя пассажирами на заднем сиденье. Магнуса и Дорис Хоули, когда они спускались вниз, сопровождал помощник шерифа.

Вскоре на твёрдую гладкую полосу песка у самой воды приземлился вертолёт из Пикакса. Должно быть, прилетел коронер, предположил Квиллер.

Неожиданно появился синий пикап, привезший подставку и медный парусник.

— Что здесь происходит? — спросил Кеннет.

— Учебная спасательная операция. Мне поручили следить, чтобы въезд был свободен. Так что сгружай поскорее всё, что привёз, и уезжай.

— Как здесь интересно! Сколько лет этому коттеджу?

— Не знаю, — ответил Квиллер. — Я возьму модель. Ты бери подставку, обойди дом и поставь её на веранде со стороны озера. Я покажу, куда идти.

Кеннета пришлось немного подгонять, но он всё же установил буксу в северо-западном углу веранды.

— Ох, ну и вид у вас! Вот это да!

— Конечно. Выход здесь…

— А это… кошки?

— Да. Пошли, Кеннет. Эти учения рассчитаны до долей секунды… Поворачивайся!

Квиллер выпроводил его, очистив въезд как раз в тот момент, когда Хоули, эскортируемые помощником шерифа, поднимались по песчаной лесенке. Квиллер нырнул в дом. Они уехали. Потом укатила «скорая помощь». Поднялся вертолёт, унося носилки с трупом в синем пластиковом мешке. Когда отбыли полицейские штата, на месте осталась только помощница шерифа Гринлиф, и Квиллер вышел познакомиться с ней поближе. Она была довольно миловидной женщиной, но с каменным выражением лица, которое, как ей казалось, более всего подходило к форменной широкополой шляпе.

Взглянув на него и доставая свой блокнот, она произнесла:

— Вы, наверное, мистер К.

— Да, а вы знаете, какой линии поведения придерживается департамент?

— Мы не будем раскрывать вашего имени.

— Правильно. Вы, должно быть, помощник шерифа Гринлиф. — В газетной статье говорилось, что женщина — помощник шерифа понадобилась для того, чтобы сопровождать женщин-осуждённых к месту заключения в округе Биксби. — Рад, что вы будете работать в департаменте.

Она кивнула, и кисточки на её шляпе закачались.

Теперь Квиллер понял, почему Коко бодрствовал всю ночь: он знал, что произошло на берегу. Если бы кот не добился вылазки на пляж, если бы не настоял, чтобы они пошли на восток, а не на запад, если бы не начал рыть в совершенно определённом месте яму, тайна исчезнувшего туриста осталась бы нераскрытой. У многих котов есть шестое чувство, но способность Коко судить о том, что верно, а что нет, выходила за пределы обычных кошачьих талантов. Он знал ответы на вопросы, которые ставили в тупик людей, и находил способ сообщить о своих открытиях. Квиллер мог приписать гениальность кота только его великолепным усам. У Юм-Юм в усах было стандартных сорок восемь волосков. У Коко — шестьдесят.

Квиллер имел причины держать в секрете особый дар Коко и собственное участие в криминальной истории, и он с облегчением услышал по радио шестичасовой выпуск новостей из Пикакса: «Прислушавшись к совету одного из жителей побережья, департамент шерифа отыскал сегодня тело туриста, исчезнувшего в пятницу. Оно было закопано в песке возле Мусвилла. Магнус и Дорис Хоули опознали в покойном того самого мужчину, который подходил к их дому и просил разрешения поставить палатку. Причина смерти, как сообщил представитель шерифа, пока не выяснена. В кармане покойного обнаружено удостоверение личности, но его имя не будут оглашать до тех пор, пока не известят его семью. Он не является жителем наших трёх округов».

Местные всегда чувствовали себя лучше, если жертва несчастного случая или преступления оказывалась чужаком.

Квиллер знал, что Арчи Райкер придёт в бешенство: ну как же, радиостанция успела передать сногсшибательную новость, а «Всякая всячина» напечатает её только в пятницу! По праздникам газеты не выходили.

Сам Квиллер был доволен тем, как всё обернулось, и в качестве награды предложил сиамцам почитать вслух. Коты всегда с наслаждением слушали его чтение, ему оно тоже нравилось. Квиллер взял книгу «Вдали от безумной толпы».

— Вам должно понравиться, — сказал он. — Это про овец и коров. Там есть собака по имени Джордж и кот, который играет второстепенную роль…

Читая сиамцам, Квиллер налегал на звуковые эффекты. Участие в студенческих театральных постановках сделало его настоящим артистом в части лая, мяуканья и блеяния — к сожалению, только в ней, — но кошкам особенно нравилось мычание. «Му-у» Квиллера на двух нотах звучало как сирена в тумане. Когда он мычал, кошки смотрели на него, их насторожённые голубые глаза молили: «Повтори!», и он повторял. Сказать по правде, он наслаждался своим мычанием.

После сеанса чтения Квиллер распаковал парусник, который привёз Кеннет. Юм-Юм ему помогала. Она испытывала законный интерес к блестящим вещицам, картонным коробкам и скомканным газетам, а коробка с парусником была набита скомканными листами «Всякой всячины».

Парусник выглядел крупнее, чем в лавке, в окружении прочего товара. Высотой в фут, он был изготовлен из медных листов, обработанных так, чтобы сохранить естественный цвет и блеск металла, поэтому корабль ослепительно сверкал в лучах солнца, пробивавшегося через световые люки в крыше. Паруса, поставленные под правильными углами, как у настоящих судов, играли на свету и зрительно увеличивали размеры модели. Чтобы придать легкому сооружению устойчивость, оно было поставлено на тяжёлое деревянное основание, покрытое резьбой, изображающей рябь на воде, а киль укреплен в специальном желобке. Это была очень искусная и красивая работа.