Изначальное желание - Дмитрий Денисов

Я спокойно прошел сквозь ворота. Как это делаю? Да очень просто. Но просто для меня — не для вас. А потому, пускай это останется моим маленьким секретом — вдруг кто-то вздумает повторять. О, нет, даже не думайте, что я превозношу до небес свои способности. Напротив. Ведь все дело в том, что мои секреты слишком просты и доступны каждому. Слишком доступны. Равно как и опасны…

Куда далее? Куда советовал мне «Сиплый»? «Блудный сын»? Память отозвалась ориентирами и направлениями, о которых он недавно толковал. Перед глазами выплыли его «сиськи». Не его, конечно же, но той статуи. Да, хороший ориентир — краткий, емкий и яркий. Пусть и вульгарный. Но мне-то от вас скрывать нечего. Равно как и вам от меня. Потому как я люблю искренность.

Я оглянулся и побрел вниз по мощеной булыжником улочке. С легкостью отыскал нужный переулок, статую. Остановился напротив, взглянул на нее и задумался. «Сиплый» все-таки в одном ошибся. Причем очень серьезно. Нет, не в «сиськах» — они оказались на месте. В другом. «Блудный сын» — то не совсем про меня. Вернее, совсем не про меня. Потому как нет того дома, куда бы спешил я воротиться. И нет тех, кто бы меня там ждал.

Но, тем не менее, пусть будет «Блудный сын».

2 «Блудный сын»

«Мир погружен во мрак?

О нет!

То просто ваша слепота…»

Хранитель желаний

В небольшой каменной таверне было шумно и душно. Задымленный воздух пропитался запахом крепкого пива, жареного мяса, тушеных овощей и острых приправ. Невысокое уютное здание, судя по всему, было возведено очень давно. В ту далекую пору хозяин заведения не рассчитывал на ту популярность, какую со временем оно завоюет. Об этом красноречиво говорили несколько пристроек, казалось, прилепленных наспех. Второй ярус уже не мог разместить всех постояльцев. А нижний зал не вмещал всех посетителей. Посетителей скапливалось всегда много. Особенно, после полуночи.

Разношерстная толпа галдела на все лады, упиваясь несвежей брагой и недосоленной пищей. Некоторые столы буквально облепило людьми. Здесь, в бойком местечке, расположенном на перепутье двух основных улиц, встречались купцы из далеких земель, местные торговцы, городская стража, королевские соглядатаи, скользкие воры, гулящие девицы, бродячие менестрели, замызганные свинопасы и всевозможные ремесленники. И просто скитающиеся странники. Кто-то играл в кости, набивая кошельки золотом, кто-то срезал те кошельки, чтобы после обменять на вино, яства и чьи-либо ласки. А те уже возвращали часть этого золота хозяину, который, в свою очередь, делился им с городской стражей, лишь бы та только не вмешивалась во весь этот многосложный и бесконечный круговорот.

Здесь же расположился и я.

Я сидел в дальнем углу, сокрытый от любознательных глаз завесой сизого дыма. Сидел один — никто почему-то не подсаживался ко мне, несмотря на острую нехватку мест. Хотя чего горевать — прошло всего несколько минут, как я появился и одним взглядом освободил себе место. Пытливые глаза с живым интересом изучали собравшуюся публику. Впивались в нее настороженным пристальным взором, точно инквизиторскими клещами. И наслаждались глубинными людскими желаниями. Ничто не могло ускользнуть от моего взора. В последнее время он обострился и способен был видеть невидимое.

Мимо меня прошел молодой парень. Я ощутил его липкий подозрительный взгляд. И почувствовал волну острого холода. Он шел откуда-то от его груди. Да, так и есть. Там он старательно прятал длинный узкий стилет. Судя по запаху, тонкое жало уже пробовало теплую человеческую кровь. А вон тот стражник, вооруженный широким мечом, еще чист, ибо клинок его источает хрустальный, едва уловимый перезвон. Такой перезвон рождает девственное оружие, которое еще не обагрилось кровью. Очень часто мелькали маслянистые глазки хозяина. Он сноровисто бегал между столов, или резкими окриками подгонял едва поспевавших слуг. И глаза его тоже таили едва различимый шорох. Так обычно шуршит осыпающаяся кучка золотых монет.

А вот вспыхнули и заискрились глаза милой растрепанной девушки. Они призывно поблескивают в полумраке. Манящий огонек радушно трепещет за кованой решеткой ее желаний, словно приглашая внутрь. Слабый огонек — он едва тлеет. Но его можно легко разжечь, подбросив нового хвороста. Такого тяжеленького, круглого, золотого. Девушка громко и заливисто смеется, и с виду выглядит счастливой. Но в самой глубине, скрытой от остальных, ее глаза таят ледяную стужу. В этой стуже давным-давно погас другой робкий огонек — истинный. Огонек первой любви. Ее милый заливистый голосок похож на жуткий волчий вой. Тоскливый, одинокий и голодный. Но, повторяю, никто не мог расслышать подобного. Лишь я. Поверьте, было настоящим проклятьем слышать, видеть, и чувствовать недоступное остальным. И в то же время величайшим благом…

Время шло… нет, лениво ползло, превращаясь в тягучую липкую патоку. Она дурманила и привлекала к себе назойливых мух, что жужжали и утопали в ней, не в силах вырваться. Мух, которых снедала жадность, и невозможность избежать губительных объятий веселой и шумной таверны. Сладкий манящий плен, насквозь пропитанный всевозможными желаниями, словно мокрый плащ в непогоду. Желания скапливались здесь в неисчислимом количестве. Сплетались в тугой плотный клубок, схлестывались гибкими плетьми, жалили друг друга. Или сливались, точно разные напитки, упавшие в единое жаждущее чрево. Голодное жадное чрево таверны. Оно разверзлось и алчно глотало всех подряд. Оно проглотило даже меня. Бездонное и губительное чрево…

Почему же губительное? Почему люди должны лишать себя удовольствий? Почему кто-то не может упиться до беспамятства? Почему кто-то не может предаться игре в кости? Или поразить всех игрой на мандолине? Почему кто-то должен избегать соблазна стянуть чей-либо кошель? И почему кому-то нельзя сегодня вечером уйти в сопровождении молодой разгульной девицы? Как так? Что за бред? Ведь это и есть жизнь?

Да! Вы правы! Это и есть жизнь!

Но не стоит забывать, что здесь находится тот, кто может враз ее изменить. Изменить вашу счастливую радостную жизнь. Вашу противоречивую изменчивую судьбу. Тот, кто может решить за вас, каким станет ваш дальнейший путь.

Кто же это?

Так это я.

Да, я очень скромен, как вы уже смели заметить. Не видите? Ну как же. Я не кричу громче всех, требуя эля, я не лезу в чужие карманы, я не окидываю откровенным взглядом полупьяных девиц. Не жульничаю, играя в кости. Не кичусь своими виртуозными пальцами, перебирающими струны. И не смотрю с надменностью стражников, за плечами которых стояла мощь королевской армии — опоры здешних законов. Я просто сижу в сторонке, в самом дальнем углу. Ни с кем не пытаюсь заговорить, ни на кого не взираю с неприязнью.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});