Двести встреч со Сталиным - Павел Александрович Журавлев

Вижу, крепко задел вас этот вопрос.

— Очень крепко, товарищ Сталин, — сказал я. — Конечно, в Конармии были случаи грубого нарушения бойцами дисциплины, некоторых мы даже отдавали под суд ревтрибунала. Но ведь это — единицы! А Бабель написал о Первой Конной так, что у читателя создается неверное представление о конармейцах, как и о всей Красной Армии. Я доложил Сталину, что собирался отправить новое письмо в «Правду».

— Могу ознакомиться с ним, прежде, чем оно будет опубликовано? — спросил Иосиф Виссарионович.

— Конечно, товарищ Сталин, — поспешно ответил я.

— Пришлите, пожалуйста, мне его.

— Оно со мной.

— Тем лучше. Я вынул из планшета статью и передал Сталину. Он сел за стол и стал внимательно читать. Не скрою, я очень переживал, что Сталин скажет. Иосиф Виссарионович встал из-за стола:

— Максим Горький сейчас в Италии, болеет и я бы посоветовал воздержаться от публикации письма. Вы правильно ставите вопрос. О бойцах Красной Армии, защитниках Октября, надо писать с любовью и уважением, и я уверен, что эту точку зрения разделяет с нами и Максим Горький. И не надо заострять свой спор с ним, Семен Михайлович. Это только на руку нашим врагам. Вот приедет, и тогда все обсудим.

— Согласен, товарищ Сталин.

С. М. Буденный. Пройденный путь, кн. 3.

Воениздат, М., 1973. С. 398–400.

1929 год

С. М. Буденный, 1–10 июля 1929 года

Помню, летом 1929 года мы, члены Реввоенсовета, были приглашены в ЦК. Нарком К. Е. Ворошилов докладывал наши соображения о коренной технической реконструкции Красной Армии.

Сталин в основном одобрил наши предложения.

— Ваши специалисты хорошо потрудились, — сказал он. — Расчеты произведены со знанием дела, с учетом большой перспективы. Можете не сомневаться — советский народ даст своей Красной Армии все необходимое для разгрома любого врага. — Сталин помолчал. — И все же кое-что не учтено. Вы упускаете один очень существенный момент. Скоро в войска начнет поступать в большом количестве новая техника. Гото вы ли красноармейцы принять ее? Задача состоит в том, чтобы в короткий срок овладеть ею. Рабочие, не жалея сил, создадут грозную машину, — танк, самолет. А в чьи руки она попадет? Не получится так, что через несколько дней танк превратится в груду безжизненного, бесполезного для вас металла? Подумайте об этом. Общеобразовательный уровень молодежи, конечно, поднялся, но недостаточно. Еще много малограмотных, есть и совершенно неграмотные — вам это лучше знать.

— Есть, — согласился Климент Ефремович. — Ликбезы в армии продолжают действовать.

— Русские крестьяне, — вновь заговорил Сталин, выслушав Ворошилова, — непосредственно не сталкивались с машинами на протяжении всей истории русского государства. Машина будет ломать не только старую экономику, старые хозяйственные отношения, но и психику людей. Главная задача всей партии на ближайшее время — поднимать народ на овладение техникой. Старый лозунг «Техника в период реконструкции решает все» партия заменяет новым: «Решают все кадры, овладевшие техникой». Сталин прошелся по кабинету.

— Подумайте вот над чем. С техникой меняются тактика и оперативное искусство. Надо заново переучивать всю армию. Как, где будет обучаться высший комсостав? Как организуете подготовку среднего? А командиры отделения? Подумайте над вопросами наиболее полного использования техники… На очереди овладение воздушным океаном для переброски по воздуху грузов. Вполне реальная перспектива — высадки, а может быть, и выброски десантов. Преимущества очевидны: быстрота, внезапность, снимается зависимость от дорог.

— И овса не нужно, — заметил Орджоникидзе, лукаво взглянув на меня.

— Авиация не отменяет кавалерию, — усмехнулся в усы Сталин. — А вопросы взаимодействия авиации и кавалерии, взаимодействия всех родов войск в связи с появлением нового оружия приобретают особо важное значение.

После совещания у Сталина Центральный Комитет 15 июля 1929 года принял постановление «О состоянии обороны СССР».

С. М. Буденный. Пройденный путь, кн. 3.

Воениздат, М., 1973. С. 340–341.

Н. Г. Кузнецов, 26 июля 1929 года

…необычный и неожиданный поход «Червоной Украины», вклинившийся в наши планы в самый разгар летней боевой подготовки, состоялся в июле 1929 года.

Однажды намеченный поход в море на стрельбы и учения отменили. Моряков крейсера, одетых по форме № 1, во все белое с головы до ног, построили на палубе. В глубине Южной бухты показался большой штабной катер. Когда он приблизился, мы увидели на нем И. В. Сталина и Г. К. Орджоникидзе. Их сопровождали В. М. Орлов и Г. С. Окунев. Едва гости ступили на крейсер, он снялся с бочки и, быстро развернувшись, лег на Инкерманские створы. Шли неподалеку от берега. Предстояло сделать короткую остановку близ Мухалатки, где отдыхал К. Е. Ворошилов. Спущенный на воду катер доставил к нам Наркома обороны. Вместе с ним прибыла, помнится, дочка Орджоникидзе — девочка лет восьми-девяти. Ей, видимо, очень хотелось побывать на военном корабле. Быстро закончились деловые переговоры. Сфотографировавшись с командой корабля, К. Е. Ворошилов покинул «Червону Украину».

<…> Наши гости, собравшись на мостике, наслаждались вечерней прохладой. И. В. Сталин и Г. К. Орджоникидзе были еще не старыми людьми. Оба были одеты в серые кителя. Григорий Константинович, помнится, прислонился к обвесу мостика и о чем-то рассказывал живо, темпераментно, с грузинским акцентом, то и дело жестикулируя. И. В. Сталин часто набивал свою трубку и, как мне показалось, не затягиваясь, выпускал дым. <…>

Смысл беседы высоких гостей остался для меня неведомым: не положено молодому командиру вмешиваться в разговоры большого начальства. Но мне думается, что даже столь короткое пребывание на корабле И. В. Сталина и Г. К. Орджоникидзе, ведавшего тогда тяжелой промышленностью, сыграло большую роль в деле строительства флота. Лет шесть спустя, будучи командиром «Червоной Украины», я вновь встретился на этом корабле с Серго Орджоникидзе. Из разговора с ним убедился, что он хорошо знает планы строительства флота. Зрели они годами!

На корме корабля состоялся вечер флотской самодеятельности. Не без помощи «артистов» с других кораблей представление удалось, и, как нам показалось, все остались довольны. В тот вечер, 26 июля 1929 года И. В. Сталин сделал запись в корабельном журнале: «Был на крейсере „Червона Украина“. Присутствовал на вечере самодеятельности… Замечательные люди, смелые, культурные товарищи, готовые на все ради нашего общего дела…»

Годы и обстановка изменили впоследствии характер Сталина… 26 июля крейсер бросил якорь на Сочинском рейде, и гости сошли на берег.

Н. Г. Кузнецов. Накануне.

Воениздат, М., 1969. С. 44–46.

1930 год

С. М. Буденный, конец ноября 1930 года

В конце сентября 1930 года я предложил Клименту Ефремовичу в связи с приближающейся десятой годовщиной разгрома Врангеля провести в стране «Декаду обороны».

Ворошилов одобрительно отнесся к моему предложению, однако сказал, что решать такие вопросы прерогатива ЦК партии.

— Доложите об этом Сталину, — сказал он.

Однако, Сталину я так и не смог доложить. Это сделал сам Ворошилов как председатель РВС