Варяжская Русь. Славянская Атлантида - Лев Прозоров

Поневоле возникает вопрос — а могли ли так относиться гордые германцы к чумазому раскосому дикарю из кибитки? Могло ли сложиться такое отношение к пришельцам-завоевателям с совершенно чужими и чуждыми обычаями, внешностью, образом жизни?

Интересно, что укране, племя, входившее в велетский союз, считали своих князей потомками Аттилы. Беда — Беда, а не Беда — Достопочтенный, священник-англосакс, в VII веке помещал гуннов между данами и саксами. На землях велетов и ободритов, ставших германскими, древние курганы называли «могилой гунна». Да и тот же Приск… рассказывая о жизни подданных Аттилы, он говорит, что они называли свой любимый напиток «мед», а Иордан, описывая погребение гуннского вождя, говорит, что погребальный пир гунны на своем языке именовали «стравой». Два слова дошло до нас из языка европейских гуннов, и оба они оказались славянскими. Будь они, скажем, финскими, или кельтскими, или иранскими, или германскими — никаких споров о происхождении гуннов не возникало бы более.

«Могила гунна» на южном берегу Балтики. Каспар Дэвид Фридрих

Но ведь славяне — это же «ненаучно»…

Не буду, впрочем, говорить, что всё ясно. С одной стороны, что-то должны значить римские описания гуннов как не слезающих с седла кочевников со страхолюдными физиономиями? Там отнюдь не один Марцеллин отметился. Традиция распространять имя гуннов на степные народы вроде авар или болгар тоже что-то да значит. Кстати, ей и русичи не брезговали — недаром половцы в «Слове о полку Игореве» и татары в «Задонщине» названы гуннами-«хиновой». С другой стороны, есть сведения о гуннах, как фризском племени. Тот же Беда считает их… германцами. В общем, как я и говорил, вопрос с гуннами крайне запутанный, и, по всей видимости, однозначного ответа не имеет. В любом случае, в истории европейских гуннов, гуннов Аттилы, балтийские славяне приняли участие, и участие заметное. Недаром та же «Старшая Эдда» среди послов, присланных Аттилой за невестой, называет некоего Ярослава[7].

А сейчас пришла пора уделить несколько слов народу, который имеет немалое значение для нашей темы. Благодаря именно ему мы говорим не только о «балтийских славянах», но и о варяжской Руси!

Где-то во II–III веках от НХЛ Римская империя, уже начавшая утрачивать тот воинский дух, что сделал римлян повелителями половины известного им мира, пригласила на свои земли у Дунайской границы варварское племя. В обмен на землю варвары должны защищать империю от других варваров. В общем, чтобы не отдавать землю империи варварам, ее отдавали варварам. Такие, «прирученные» варвары назывались федераты.

Племя, о котором мы говорим, называлось руги.

В I веке его упоминает Тацит на юге Балтики, и на острове Рюген. Гот Иордан отзывается о них, как о превосходящих германцев (!!) духом и телом. В начале IV века в Веронском документе они фигурируют, как федераты империи, расселенные на землях дунайской провинции Норик. В следующем веке они воюют с готами, союзничают с гуннами. Кстати, один из вождей гуннов, дядя Аттилы, носит имя Ругилы или Руги. В VI веке государство ругов погибло, но руги — точнее, «рутины» — в VII веке упоминаются тем же Бедой Достопочтенным. С этого момента, кстати, даже строгие радетели недопущения в историю «ненаучных славян» согласны говорить об славянстве ругинов — из-за славянского окончания «ин» (сравните «русин», «славянин» и пр.). В средневековых латиноязычных германских источниках ругами всегда именуют русов. Широко известно упоминание княгини Ольги, Елены в крещении, как «Елены, королевы ругов» в «Хронике продолжателя Регинона». В Раффельштетенском торговом уставе (904 год) упоминаются «славяне из ругов», приезжающие в этот верхненемецкий город с торговлей. Назаренко колеблется, не торопясь причислять отождествление русов и ругов к «книжной» этнонимии, основанной на простом созвучии. «Практически все случаи его употребления так или иначе связаны с автопсией (то есть сообщениями очевидцев. — Л. П.), что существенно подрывает предположение о книжном характере термина применительно к Руси», — замечает он. А. Г. Кузьмин, исследовавший огромное количество таких сообщений и особое внимание уделявший сообщениям источников о русах в Средней Европе, выражался еще категоричнее: «Тождество ругов и русов не гипотеза и даже не вывод. Это лежащий на поверхности факт, прямое чтение источников, несогласие с которыми надо серьезно мотивировать».

Тождество ругов с русами позволяет ответить на один из важнейших вопросов нашей истории — кто же такие варяги-русь, создавшее нашу страну и давшие начало роду Рюриковичей, семь столетий правившему ею. Дело в том, что варяги, или, как они называются в сагах, веринги, многими исследователями считаются калькой, переводом с римского «федераты». Норманнисты, считающие, что варяги — это название скандинавов, породили чудесную схему: норманны через славянские земли ехали на службу в Царьград, там получали название «верингов» и потом, возвращаясь на родину, назывались таким именем, под коим их и запомнили славяне.

В Царьград они, очевидно, ехали молча. Может, вообще, тайком и украдкой.

Ко всему прочему — скандинавы в Византии федератами не назывались и называться не могли — слишком далеко жили от ее границ. Наемниками они там были, наемниками из дворцовой гвардии, и только. Причем «Сага о людях из лососьей долины» совершенно ясно сообщает, что ее герой Болле сын Болле, прибыв в Константинополь и присоединившись к дружине «верингов», был первым из норманнов, которые служили императору Восточного Рима. Чтоб обойти это крайне неудобное для них свидетельство, норманнисты идут, к сожалению, на прямой подлог под видом перевода. Вместо «норманнов» пишут «норвежцев и исландцев», хотя такого значения слово «норманн» никогда не имело. Норманн может означать норвежца — и до сих пор остается самоназванием этой нации — или скандинава вообще, или, наконец, представителя любого племени на берегах Балтийского моря. Так термином пользовались за пределами Скандинавии — франки и их южные и западные соседи. В их хрониках «норманнами» становятся северные саксы-нордальбинги, и балтийские славяне.

Но мы отвлеклись, вернемся к ругам — точнее, все же к русам, ибо, как справедливо отмечает В. И. Меркулов, не было народа, называвшего себя ругами. Только пройдя двойное искажение у римского автора, услышавшего его от германцев, или у германца, пишущего на латыни, имя приобретало такое звучание. Так вот, они, в отличие от скандинавов, как раз и были федератами-верингами, да не кого-нибудь, а великого, еще не утратившего большую часть своего блеска и славы Рима. И такое положение было настолько почетно, что его как раз могли превратить в название народа: «смотрите, дикари из болот и чащоб, мы — не вы, мы — федераты, мы — веринги, мы служим великому Риму!»

По крайней мере, это было бы более разумно, чем странная версия, по которой скандинавы получили от славян название по статусу, полученному ими в третьей стране, путь в которую лежал через славянские земли…

Земля дунайских ругов-русов оставила по себе память в целом гнезде местных названий и личных имен от слова «рус, русский». Документы эпохи Карла Великого отмечают на том же месте «Русскую Марку». Интересно, что и ближайшие соседи и сородичи ругов — ободриты — тоже отметились на Дунае, и в тех же самых местах. И в русских летописях мелькают некие «варяги дунайские».

Самым знаменитым ругом-русом того времени, без сомнения, должен считаться Одоакр. Личность, надо сказать, тоже весьма загадочная — не меньше, чем, скажем, гунны. Кем его только не называют в источниках! И внуком тому самому Кроку, и безродным, и сыном вождя. И готом (ну, это понятно, служил в готских отрядах, значит гот), и «герулом с острова Рюген», и скиром. Скиры эти сами по себе странный народ. Жили где-то рядом с венедами, в государстве Аттилы играли немалую роль. Римские источники называют их — ну естественно! — германцами, а историки послушно это повторяют. Я же не буду в третий раз повторять, что значит «германцы» в устах римских историков, и сколько веса это определение имеет. Вождь скиров Едико был приближенным Аттилы и возглавлял посольство гуннского повелителя в Константинополь. Вместе с ним в посольстве ехал римлянин на гуннской службе — да, бывали и такие типажи — по имени Орест. После смерти Атилы и распада его скороспелой державы вождь остроготов Теодомир разгромил скиров и убил Едико. После этого поражения скиры так и не оправились. Более они не появлялись на исторической арене.

Иордан же именует Одоакра ругом. Может, скиры и были одним из ругских племен?

Одоакр из родных мест пришёл в провинцию Норик — точнее, уже в королевство русов. Там он повстречался с отшельником Северином — его житие до сих пор служит одним из основных источников о королевстве русов. Отшельник пользовался большой популярностью в провинции и имел влияния даже на короля русов, которому уже давно принадлежала реальная власть в Норике. Более того, уважение к Северину испытывал и сосед ругов, заклятый язычник, король алеманов Гильбульд. Впрочем, Северин и не пользовался известностью в интересах своей веры — не сказано, чтоб он пытался обратить короля, часто внимавшего его советам, или королевского вельможу, чьего сына исцелил. Не очень понятно поэтому, за какие заслуги Северина величают «апостолом ругов». Среди примеров прозорливости святого житие приводит и историю о его встрече с молодым ещё Одоакром. Юный великан явился к старцу, славному предсказаниями, чтобы узнать о своей судьбе. Одетый в сшитую из шкур одежду, он едва не выворотил низкий потолок кельи отшельника головой. Отшельник предсказал ему, что, отправившись в Италию, он прославится и станет великим властелином. Предсказание сбылось. Когда Одоакр со своими людьми прибыл в Италию, Римом, точнее Равенной, куда из разоренной готами и вандалами столицы переместилось правительство умирающей империи, правил от имени провозглашенного императором сына патриций Орест — тот самый, что некогда служил Аттиле и ходил послом в Константинополь вместе с скиром Едико. В скором времени Одоакр стал командующим войсками Ореста — а потом возглавил мятеж недовольных правителем воинов. Орест погиб, его малолетний сын, Ромул Августул, вскоре отрекся от престола. Одоакр не стал облачать в императорские регалии очередную марионетку, не стал надевать их и сам. Он фактически «закрыл» западную Римскую империю, отправив регалии в Консантинополь, императору Зенону. Православный владыка отблагодарил варвара за щедрый дар, натравив на него вождя остроготов, воспитывавшегося в Константинополе Теодориха, сына разгромившего скиров Теодомира. Война длилась долго, пока Одоакра не убили предательски на пиру в честь «примирения».