Сопутствующий ущерб (СИ) - Ставрогина Диана

Отца, вопреки его заверениям и обещаниям, никто не спешил выпускать из СИЗО, — и сколько бы Даша ни пыталась разузнать причины происходящего, все ее вопросы тонули в тишине. Мать категорически не желала посвящать ее в подробности, да и сама ничего не предпринимала, словно всерьез верила, что нависшая над их семьей беда однажды исчезнет по мановению волшебной палочки. 

Поверить, что взрослые, повидавшие жизнь люди — ее родители, — в сложной ситуации предпочли с головой зарыться в песок, отказываясь не только решать, но и признавать существование проблемы, было тяжело. За несколько недель Даша едва ли примирилась с новыми обстоятельствами. 

Чем чаще ей говорили не беспокоиться или не лезть во «взрослые дела», тем яростнее внутри нее вспыхивали обида, разочарование и страх. Хуже всего, однако, оказалось осознание собственной бесполезности: ни одной стоящей идеи о том, как помочь отцу у Даши до сих пор не появилось. 

Когда стало известно об арестах сразу двух бывших отцовских коллег, она окончательно поняла, что «недоразумение», как предпочитали говорить ее родители, набирает пугающий размах. Дашиных обывательских познаний в законах и работе правоохранительных органов вполне хватило, чтобы имевшиеся у нее прежде иллюзии развеялись раз и навсегда. 

— …Это ужасно, наверное, — признавалась она Славе пару дней назад, устав скрывать свои переживания и страхи от других, в том числе самых близких людей, — но иногда я начинаю подозревать худшее… 

— Что твоего батю реально посадят? — предположил он и, не дожидаясь ответа, перешел к стандартному ободрению: — Не думай о таком. Они по-любому скоро разберутся. Все будет норм. 

Даша вяло улыбнулась, не оборачиваясь к Славе лицом. Он вез ее домой из университета, и на протяжении пути она смотрела в лобовое стекло, впрочем, совершенно не видя ни серой ленты дороги, ни знакомых окрестностей. 

— Не только это, — заговорила она вновь, хотя знала, что для Славы ее тревоги останутся непонятными и чрезмерными. — Я… Иногда я думаю, что папа действительно может быть виноват… В чем-то. 

— Ну ты даешь, малыш. Думаешь, человека подставить не могут? 

— Разве за почти два месяца следствие не разобралось бы в том, что его вины нет? — возразила она, но тон ее голоса звучал безнадежно. 

— Это если следствие хочет разобраться, — произнес Слава с намеком. — А если не хочет, то… 

Даша потрясла головой. 

— В таком случае папа давно бы что-то сделал, доказал бы, что у них нет оснований его задерживать, — рассуждала она. — Есть же закон. 

Слава насмешливо фыркнул. 

— Закон… — повторил он пренебрежительно, не скрывая, к тому же, доли высокомерия: будто Даша была наивным ребенком, не имеющим достоверных представлений о жизненных реалиях. — Закон — всего лишь инструмент. 

— Как скажешь, —  она не нашла моральных сил развивать спор. 

Вернувшись домой, Даша еще долго корила себя за крамольные мысли. Ее отец не мог совершить преступление. И точка. 

Уже на следующий день по местным социальным сетям разлетелись первые новостные публикации о резонансном уголовном деле, возбужденном в отношении начальника ОВД и двух его подчиненных. 

Кликнув по ссылке, ведущей на полный текст, Даша была готова — и вместе с тем отчаянно надеялась, — наконец получить подробную и подкрепленную доказательствами информацию. Причем, любую: от оправдывающей отца и дающей надежду на его скорое освобождение до убедительно-страшной, подтверждающей его вину. 

Однако даже самого поверхностного прочтения хватило, чтобы убедиться в полной несостоятельности появившихся в соцсетях статей. Слухи, догадки и предположения — ничего полезного разочарованная Даша не нашла. 

Остальные посетители соцсетей, впрочем, не нуждались в большем: за сутки под постами набрались десятки комментариев — в массе своей, предсказуемо, преисполненных злорадства и морально-интеллектуального превосходства со стороны высказывающихся. 

До глубокой ночи Даша с остервенелой одержимостью обновляла страницы в пабликах и группах, бездумно перечитывала статьи и с трудом сдерживала яростный порыв написать оправдательный ответ. Как мантру, она повторяла себе, что ее комментарий лишь спровоцирует всех интернет-троллей и ненавистников, но никак не поможет ее отцу. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Утром, заторможенно собираясь в университет, Даша не могла не думать о возможной реакции однокурсников на вчерашние публикации. Теперь, когда новость об аресте ее отца широко разлетелась по интернет-пространству, вопросы возникнут у всех. И если бы только вопросы…

К своему стыду убедиться в настоящем положении дел Даша не решилась. Перерывы между парами она предусмотрительно проводила или в женской туалетной комнате, или в пустой аудитории, расположенной на значительном расстоянии от ее группы; на занятиях же она появлялась с небывалым для себя прежде опозданием в несколько минут. 

Краснея, она неловко извинялась перед преподавателем и быстро усаживалась за последнюю в ряду парту, и только там выдыхала с облегчением: целых полтора часа ни у кого не будет шанса с ней заговорить. 

Тактика оказалась удачной, и за весь день Даша едва ли обменялась словом с парой человек. С последней лекции она и вовсе выбежала раньше других и уже через несколько минут, находу натягивая на себя пуховик, спешила к парковке и одновременно высматривала машину Славы. 

Скоро стало очевидно, что знакомого автомобиля нигде нет. Даша проверила телефон. Закусив губу, она дольше необходимого вглядывалась в краткий текст недавнего сообщения: 

«Малыш, прости, нам тут пару поставили. Не смогу тебя сегодня забрать. Доберешься сама?» 

Даша не стала отвечать. Развернувшись, она пошла к автобусной остановке, но вдруг резко остановилась и, вытащив из кармана телефон, принялась что-то усердно искать. Слава и его внезапная ложь были забыты. 

Построив в приложении маршрут, Даша наконец двинулась с места, но пошла в противоположенную от первоначальной сторону. Мысленно она отчитывала себя за недогадливость: только сейчас она поняла, где сможет узнать достоверные подробности о деле отца. 

Глава 11

— Спасибо, — поблагодарила Даша, принимая кружку с чаем из рук Натальи — жены одного из недавно арестованных сослуживцев отца. — Как вы держитесь? 

— Нормально, Дашенька, — ответила та со вздохом. — И ты себя не накручивай: ни в чем наши мужчины не виноваты, какую бы чушь им там не приписывали. 

На последних словах Даша напряженно замерла. 

— Конечно, — заверила она и после небольшой паузы, желая подтолкнуть свою собеседницу к более подробному разговору, с жаром добавила: — Я вообще не понимаю, в чем их обвиняют, что там вообще такого понаписали? 

Наталья закивала, приняв ее вопросы скорее за риторическое любопытство, нежели за полную неосведомленность, и возмущенно подхватила:

— Такие статьи кошмарные еще выбрали! Как будто никому непонятно, что полицейские никогда такого не сотворили бы. Мой Миша — достойный, женатый человек, какие пытки подозреваемых?! Он и мухи не обидел на моих глазах!

Только в последнюю секунду Даша предусмотрительно прикусила язык, сдерживая шокированный возглас. 

Позже. У нее еще будет время осмыслить полученную информацию. 

— Я думала, им только превышение полномочий приписывают… — заметила она. 

— И это тоже. Там такой список… Но Мишин адвокат обещает, что скоро добьется снятия всех обвинений. 

— Вы уже адвоката наняли? — встревожилась Даша. 

— Да на всякий случай, — обронила Наталья небрежно. — Кто этих столичных знает? Разве они будут нормально разбираться, кто прав, кто виноват? Им «звездочки» нужны, понятное дело. Пляшут там под дудку этого Муратова, — фамилию неизвестного Даше человека Наталья почти выплюнула. — Черт его знает, кто он такой, что здесь всех на уши поставил. 

— Муратова? — спросила Даша. 

— Ой, а ты не знаешь? — удивилась та. — Артем Муратов. Жил в нашем городе лет шесть назад, наверное. Мне Миша сказал, что это все из-за него.