Циклогексан (сборник) - Александр Громов

Кстати. А какие у них там дела?

Ладно, об этом после. Мой герой вспоминает прошлое, в то время как ему давно пора впутаться в какую-нибудь историю и совершить какое-нибудь безумство. Что у него там на очереди – сбор команды? Вот пусть этим и займется.

Я помахал рукой вслед крохотному самолетику, доставившему меня в нужное место. Оглянулся – никого. И скользнул из Аэроклуба в Джунгли-3.

Влажная духота мгновенно выдавила пот из моей кожи. В нос ударили запахи прелой листвы, сырости, тропических цветов. Огромные мясистые листья почти касались моего лица, на них дрожали капли влаги. На расстоянии вытянутой руки сидела фиолетовая лягушка и не собиралась удирать, а, похоже, раздумывала: игнорировать меня или плюнуть в глаз ядом? Степан много рассказывал мне о подлых повадках местных тварей. И что приятного он находит в этом мире?

Чужая душа – потемки. Мне не понять. А он тут как рыба в воде. Охотничек. Лорд Рокстон.

Это тоже была Земля, но Земля непривычная, иномирная. Для какого-нибудь индейца из бассейна реки Ориноко здесь был бы дом родной, ну а для меня здесь слишком много всего. Я приветствую количество, если это не количество ядовитых гадов и градусов в тени. Подумать только – на моей родной Земле этому месту соответствует Вологодчина! Вот там – славно. А здесь только и жди, что из-за куста на тебя с голодным урчанием набросится какая-нибудь клыкастая тварюга.

Хорошо уже то, что людей в этом мире нет – за исключением Степана, понятно. Меньше проблем. Местные аналоги обезьян имеются, но от них почему-то не произошли даже австралопитеки, не говоря уже о хомо сапиенсах. Крупные хищники с толикой мозгов в головах предпочитают нападать на знакомую добычу. Я для них не знаком, а Степан тем более не добыча. Степана местные ягуары, или кто тут есть, должны бояться сильнее лесного пожара.

Хуже, если тут водятся крупные безмозглые твари. Этим что знакомая добыча, что незнакомая – все едино. Была бы мясистая, а больше им от нее ничего не надо. Вот крокодилы, например… Их слабо интересует оружие жертвы – они все равно вооружены лучше, да еще и бронированы.

До берлоги Степана было рукой подать, но я едва не заблудился. В тропическом лесу бесполезно запоминать приметы – слишком уж быстро он меняется. Тропинки зарастают в считаные дни, упавшие деревья-великаны превращаются в труху за месяц-другой, и лишь реки и скалы, если они есть, остаются в относительной неизменности.

Мокрую насквозь пуховку я запихнул в рюкзак еще в Аэроклубе, а сейчас ощущал желание расстаться с байковой рубашкой – и расстался бы, если бы не боялся мелкой кусачей нечисти. Пот тек с меня градом. Щипал и чесался шрам на шее. Чересчур холодные, обледенелые миры меня не привлекают – это для мазохистов, – но влажные тропики еще хуже. Дышать нечем, и пот течет, и гораздо больше шансов познакомиться со змеями и ядовитыми пауками, чем желательно разумному человеку. Водные миры на первый взгляд симпатичны, но очень уж однообразны. Их разнообразят только тайфуны, да и те все на одно лицо. Вода – везде вода. Пустыни мерзки все до единой. Леса, такие, как у нас в России, еще куда ни шло. Только пусть в них не водятся плотоядные крупнее медведя…

Голодный медведь, впрочем, тоже не подарок. Я вспомнил, что из оружия при мне всего-навсего короткий нож, и заспешил.

Вот и дом Степана – крепкая бревенчатая постройка на холме, круто обрывающемся с трех сторон. Но и с этих сторон – прочный забор с заостренными кольями поверху. С доступной стороны – настоящий частокол, а в нем калитка, открывающаяся, разумеется, наружу и снабженная прочным засовом. Для отпугивания любопытных четвероруких пакостников, для которых засов не проблема, на столбе висит сморщенный труп макаки.

С виду – надежная берлога. А как-то там внутри? Давненько я у Степана не бывал.

Хозяин отсутствовал, что следовало уже из запертого наружного засова. Внутренний дворик зарос ядовито-зеленой травой, и валуном возвышался над нею выбеленный временем череп – по-моему, слоновий, но с четырьмя бивнями. Выполоть траву Степан, разумеется, не удосужился, а упрекни его в лености – похлопает большими голубыми глазами и скажет с недоумением: «Разве я садовник?» Но тропинку к дому протоптал, и на том спасибо.

Я вошел в дом, потрогал шкуры убитых зверей, дважды содрогнулся, представив себе владельцев этих шкур в полной боевой готовности, осмотрел заспиртованного в банке из-под маринованных опят муравья длиннее указательного пальца, ощупал камни очага – холодные, – поворошил пепел и вывел заключение: Степана нет часов десять как минимум. Ушел еще ночью или вечером. Значит, скоро будет. Если только он не отправился в многодневную экспедицию. С него станется. Тогда я его не найду, даже пробовать не стану. Оставлю на банке с муравьем записку и отправлюсь искать Германа. Уж этого-то в дикую местность калачом не заманишь, ему в гуще народа хорошо. А что такое народ? Для Германа народ – это публика.

А пока что – подождать? Ну да. Только это и остается. А время идет. Балыкин сказал: сбор завтра, понимаешь ли, в двадцать два ноль-ноль. То есть уже сегодня. Осталось менее десяти часов. Пожалуй, можно потратить на ожидание час, но не больше…

Во дворе я разложил костерок «шалашиком». Растопка отсырела, и я позаимствовал немного спирта из банки с муравьем-голиафом. Когда огонь разгорелся – нарвал и набросал в костер травы. Покопавшись в барахле, нашел ракетницу и выпалил в небо. Авось Степан увидит. Не ракету, так столб дыма.

На что-нибудь вроде ответного выстрела из Степановой винтовки я не надеялся. Он не станет обозначать свое присутствие, а сначала попытается незаметно выяснить, кто это забрался в его берлогу и ел из его миски. Береженого бог бережет. Не только на нашей Земле есть скользуны.

Мы даже не были первыми…

Прошло минут сорок. Я дымил в небо, подбрасывая в костер то реквизированные в доме дрова, то охапки травы, и поглядывал на калитку в частоколе, надеясь уловить момент, когда она шелохнется и в нее просунется винтовочный ствол. В сельве голосили птицы. По кронам деревьев за частоколом с мерзкими криками носились какие-то комки рыжей шерсти – наверное, местные бездарные приматы, так и не породившие человека. Все бы им по веткам скакать…

Потом совсем рядом оглушительно бабахнуло, и мой дымный костерок разлетелся во все стороны. Картечь.

Я подпрыгнул.

– Стой смирненько, – ласково посоветовал знакомый голос за моей спиной. – Вот так, умница. Не откажи в любезности положить руки на затылок. Замечательно. Теперь медленно повернись, будь добр.

Ласковое обращение с живым существом – первый залог успеха. Особенно, когда в качестве второго залога выступает оружие для охоты на крупную дичь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});