Фулкрум - Гвинет Джонс

Послышалось слабое всхлипывание. Рядом с телом Лейки, как рисованная картинка на темном фоне, на корточках сидела куколка Джека Одиночки в своей обычной замусоленной ночной сорочке.

— Джек не делал этого, — жалобно скулила Анни-ма. Она потирала голые руки и съеживалась от ударов, которые существовали только в ее виртуальном мире. — Это не Джек! Его здесь не было! О, ударь меня сильнее, да…

Окровавленный нож с запястья легендарного пилота валялся рядом на полу. Орландо и Грейс подошли ближе к месту страшного события. Лейки получила множество ударов ножом. Раздувшиеся капли крови покрывали все ее тело и обшивку на полу, как нелепые черные пузыри. Взгляды чужаков встретились. Безумец, должно быть, находился где-то очень близко и в совершенно невменяемом состоянии. Конечно, у него было еще оружие. Джек Одиночка носил при себе не один только нож.

— Анни? — прошептала Грейс, стараясь говорить как можно мягче. — Где бедняга Джек?

— Здесь Джек, — отозвался незнакомый голос.

Они повернулись. К ним приближались белые огоньки. От скопища погибших машин отделился долговязый человек с визором, которого они звали Слепой Пью; руки и ноги у него были сильно искривлены от множественных переломов. Его поддерживал под руку пучеглазый парень по кличке Джо Каир. К ним присоединились другие действующие лица: однорукий Грязный Гарри, надменная женщина, которую называли Джин Харлоу[14] за ее платиновые космы, еще двое из службы обеспечения в серо-коричневых комбинезонах. Сейчас они как раз обеспечивали доставку Джека Одиночки. Пилот рассеянно смотрел на чужаков, будто с трудом осознавая, где он находится, и все бормотал: «Джек не делал этого».

— Это он убил Лейки? — спросила Грейс. — Мы слышали шум борьбы.

— Лейки?

— Леди в кресле. Долговязый безразлично кивнул:

— Похоже на то.

— Мы должны были встретиться с ней здесь. Она сказала, что может помочь вернуть наши велосипеды.

— А, велосипеды. Идемте. Оставьте это. — Он резко дернул подбородком в сторону трупа. — Роботы все уберут. Ее звали Лана. Она была моей женой, — добавил он буднично, проводя их к обзорной палубе под руку с Джо Каиром. — Это было много лет назад, когда я еще был пилотом. Но мы разошлись.

Купол все еще заполняла собой огромная, молчаливая и величественная туманность, усыпанная сияющими молодыми звездами. Остальные старатели и те двое из службы обеспечения собрались вокруг долговязого. Джек Одиночка все еще что-то бормотал про себя.

Позади, как беспокойное привидение, маячила Анни-ма. Долговязый повернулся спиной к звездам, прислонился к перилам и повернул голову, нашаривая визором чужаков.

— Меня зовут… хотя это не важно. Они кличут меня Либу, что означает «филин». Когда-то давно я был франко-канадцем. Эти добрые люди уполномочили меня выступать от их имени. Нам нужно поговорить с вами о тех сведениях, которыми вы располагаете касательно Фулкрума, и о том, как вы собираетесь ими распорядиться.

— Лейк… Лана называла это слово. Мы не знаем, что оно означает, — сказала Грейс.

— Фулкрум, мои юные друзья, — это закрепленная ось, вокруг которой вращается рычаг. Можно сказать, неподвижная движущая сила. Но reculons-nous, pour mieux sauter.[15] Восемьсот лет назад первопроходцы отправились бороздить не отмеченные на карте моря; так родилась могущественная цивилизация, которая до сих пор вершит судьбы человечества. Четыреста лет назад человек полетел в космос. И что в итоге?

Орландо и Грейс не знали, что сказать. У Либу был готов собственный ответ.

— А ничего, — сказал он с безмерным отвращением. — Только флажки да следы в безжизненной пыли! Да, в конечном итоге несколько придурков ухитрились кое-как наскрести себе на жизнь работой в космосе. Но полеты на гравитяге доконали нас. Мы не смогли стать новым миром. Там нечего было качать из недр, не было ни специй, ни золота, ни новых рынков; сырья было так мало, что возить его оказывалось себе в убыток.

Астронавты дружно загалдели, поддерживая оратора.

— Открытие Буонаротти все изменило, — продолжал Либу. — На его фоне все наши старания выглядели, как попытки Леонардо да Винчи изобрести летательный аппарат. Трогательное, бесполезное, преждевременное развитие. Жалкое заблуждение! Но что, собственно, нуль-переход дает человеческой расе? Планеты-тюрьмы, мои юные друзья. Сточные канавы для слива избыточного населения Земли, люди будут отправляться туда, имея при себе кирку, лопату и мешок семян. Вот каковы намерения международного правительства. И пусть так и будет, нас это не касается. Но пятнадцать лет назад здесь, на станции Пояса Койпера, кое-что произошло. Во время одного из первых экспериментов Буонаротти открылось «окно» в другое пространство, и обратно вернулось что-то чужое, что-то из другой Вселенной. Тогда погибли все: и люди, и системы искусственного интеллекта. Записи стерлись. Не выжил ни один свидетель события, и подобные эксперименты больше не проводились никогда, исследования космоса с помощью нуль-перехода свелись к известной схеме. Но мы сообразили, что к чему в той давней истории. Они очень боялись. Они достали из приемной камеры это существо, окруженное силовым полем, в котором оно до сих пор находится. «Набалдашник» — Центр управления — построили вокруг этого поля, а затем присоединили к «Ковшу», чтобы его тюремщику было где развеяться и чтобы в случае необходимости он имел средства спасения. Там оно и остается, выделяя свои драгоценные слезы.

— Спасибо, — сказал Орландо. — Мы прочли путеводитель.

— Это скорпион! — прошипел пучеглазый коротышка. — Скорпион, который жалит, потому что для него это естественно, скорпион, который свалит могучего охотника.

Долговязый криво усмехнулся:

— Мой друг Худышка Джонни такой же сумасшедший, как и Джек. Он убежден, что эти серебряные слезы способны разрушить мир под нами так же, как мексиканское золото погубило могущественную Испанию. Это как медленно действующий яд.

— Ха-ха-ха. Когда боги хотят уничтожить нас, они дают нам то, чего мы желаем.

— Успокойся, Джонни. — (Коротышка затих.) — Истинное значение слез в том, что они прошли сквозь. Что происходит при переходе Буонаротти, друзья-туристы? Ну, вы же читали путеводитель!

— Ничего не движется, — ответила Грейс. — Тело путешественника и старательский набор — я имею в виду аварийный комплект — исчезают, как требует закон сохранения фазности пространства в начальной точке нуль-перехода. В э… заданной точке элементы, составляющие основу тел и которых везде навалом, притягиваются к поступившей в эту точку информации, и тогда появляется тождественное исчезнувшему тело и э… комплект. При возвращении происходит то же самое, только наоборот. Результаты анализов всегда неполны, они могут только показать, что путешествие осуществимо, но не дают информации о том, все ли элементы наличествуют в точке выхода. Но когда астролетчик-испытатель возвращается…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});