Дойдем до неба - Игорь Абакумов

– Присаживайтесь, чего уж там…

Вечер казался чуточку подпорченным, но уходить все равно не хотелось. Завтра предстоял тяжелый, как и любой праздник, день, и хотя бы немного отдохнуть было просто необходимо. А с утра начнется: отправить группу ПХД, остальных – на маленький училищный парад. Вроде готовы, осрамиться не должны. Потом лично проверить увольняемых в город, патрули завтра будут усиленные, а лишние штрафные баллы курсу сейчас ни к чему. Ну, и сидеть волноваться, пока последний не вернется, а это до полуночи, как минимум. Н-да, тяжелый будет денек…

– Да не переживайте так, все нормально пройдет, – старшина разлил по рюмкам свой коньяк. – Давайте, командир, за победу.

Собеседник задорно щелкнул пальцами и продекламировал что-то еще, чего Дубовенко не понял. Впрочем, он и не пытался понять.

22.10. Воскресенье 8 мая 1988 г. Киевское высшее военное авиационное инженерное училище (КВВАИУ).

Друзья-сержанты шли от внутреннего КПП-два, отделявшего учебную зону училищного городка от жилой, по широкой аллее, "взлетке", в сторону общежития. Близилось время вечерней поверки, городок был пуст, воздух свеж, и Дмитрий Базов дышал полной грудью, вбирая в себя этот новый, только что открывшийся для него, необычный и жутко интересный мир.

– Странно, что не произошло совсем ничего, – Слава нарушил молчание. – Ты до сих пор ничего не чувствуешь?

– Нет.

– Ладно, не важно. Может быть, позже сработает. Сейчас пойдешь звонить?

Димон последний раз глубоко вдохнул и шумно выпустил из легких воздух.

– Да, до поверки успею. А все-таки, это здорово. Я тебе благодарен, Крот, чесслово.

Друзья пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Тяжелый длинный день заканчивался.

23.07. Воскресенье 8 мая 1988 г., г. Ленинград, ул. Вавиловых, 12. Родильный дом N 15.

Ира проснулась неожиданно и несколько минут вползала в реальность по какой-то мягкой, мокрой и скользкой поверхности. Она только что закрыла глаза, и в палате, казалось, ничего не изменилось. Некоторые соседки даже еще не ложились и продолжали заниматься какими-то своими делами. Но что-то неуловимое, все же, было не так. Ирина попыталась повернуться и вдруг осознала, что простыня под ней мокрая насквозь.

Рука, самостоятельно метнувшаяся под подол казенной распашонки, успела поймать последние истекающие капли. Воды!

– Девочки, у меня воды отошли… – дрожащим голосом произнесла Ира в сгустившийся воздух палаты.

Молоденькая, моложе Ирины, Ленка застыла возле своей кровати, еще шире распахнув свои и без того немаленькие глаза. У противоположной стены со страшным скрипом повернулась на своей лежанке стапятидесятикилограммовая обрусевшая армянка Лиля, спокойно переносившая свою третью беременность.

– Ну и чудненько. Чего испугалась-то, девонька? На то они и воды, чтобы отойти. Значит, родишь сегодня, все нормально. Перестань дрожать и дуй быстренько к акушерке, пусть готовятся.

Быстренько никак не получалось. Живот стал почему-то еще тяжелее, а вот ноги предательски дрожали и идти совсем не хотели. Ира по стеночке добралась до поста и, никого там не обнаружив, пошла до ординаторской.

Акушерка там и обнаружилась. Вдвоем с незнакомой сестрой они сидели за столом, на котором присутствовал несколько странный натюрморт: две чашки, чайник и разложенная на газете селедка. Взоры, обратившиеся на открытую дверь, были слегка туманны и сильно недовольны.

– Чего надо?

Ноги задрожали еще сильнее, заставив Ирину крепче вцепиться в косяк.

– У меня воды… Отошли.

– Нет, ну ты погляди! – акушерка возмущенно всплеснула руками, обращаясь к молча кивающей соратнице. – Ну, никакого покою от этих молодых дур, никакого отдыха культурного! – и уже обращаясь к Ире: – На то они и воды! Схватки есть?

– Нет… Не знаю… Наверно, нет.

– Не знаю… наверно… – передразнила акушерка и очень натурально изобразила плевок на пол. – Иди отсюда, ложись и жди, когда схватки начнутся. Тогда зови, и пойдем в предродовую. А щас не мешай! Могу я чайку попить или нет?

– Но… у меня кровать… Она мокрая, – Ира в ужасе отшатнулась и почему-то почувствовала жгучий стыд. – Я не могу лечь… туда.

Акушерка повторно всплеснула руками.

– Нет, ты гляди! Так и норовят все изгадить! – только теперь поверх резкого селедочного запаха до Ирины донесся стойкий сивушный аромат.

"Господи! Да они же пьяны!" – пугающая мысль раскаленной каплей обожгла переносицу.

– Тогда ходи по коридору!!! Если через час схваток не будет, пойдем на стимуляцию. Все!

Ира не помнила, как добралась до палаты.

"Маленький мой, родненький мой, как же мы здесь рожаться-то будем? Да за что же это вот так?"

Слезы ручьем катились по щекам, мочили шею и прокладывали дорожку к набухшей груди. Ирина, не замечая, машинально вытирала их и без того мокрым рукавом. Почти у самых дверей палаты она в изнеможении опустилась на стоящую в коридоре кушетку и разрыдалась в голос.

"Маленький, сладенький, не подведи. Выйди им всем назло. Как раньше в поле рожали? Помоги мне. Никто нам с тобой не нужен. Только ты и я. Мы всегда будем вместе, и всегда будем любить друг друга. Приходи скорее, я жду тебя".

Ира не знала, сколько она просидела вот так, растирая по лицу не иссякающие слезы и гладя мокрыми руками затихший перед последним рывком живот. Она не замечала, что кто-то ходит рядом и мимо, она не слушала бубнящее над ухом радио и не обращала внимания на пробирающий холодом сквозняк, лениво гуляющий по коридору. Из оцепенения ее вывел последний удар раздавшихся из приемника курантов и первые аккорды гимна.

"Девятое. Ты родишься девятого…"

И в этот момент живот стянуло длинным болезненным спазмом.

Из ординаторской на Ирин крик выбежала растрепанная акушерка.

Глава II

9.53. Понедельник 9 мая 1988 г. Киевское высшее военное авиационное инженерное училище (КВВАИУ).

– Все, братцы, переку-ур! – на команду это походило мало, сказано негромко, да и далеко не в уставных выражениях, но выполнено было единодушно и беспрекословно.

Собственно, Базов в отсутствие начальства никогда свое командирство напоказ и не выставлял. А прапорщик Пылыпко, посланный Дубом контролировать и наблюдать, на начальство не тянул ни при каких условиях. На первом году обучения он еще пытался утверждать, что начальник хозяйственной части курса – тоже командир, но курсачи довольно быстро скумекали, что к чему, и поставили молодого, вороватого и туповатого прапорщика на подобающее ему место. Совсем за своего, конечно не держали, и относились, скорее, как к неизбежному, справедливо считая его штатным стукачком.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});