Эхо первой любви - Наташа Окли

Кейт скорее почувствовала, чем услышала, присутствие Гидеона за своей спиной.

— Воспоминания? — Его голос был низким, глубоким, бархатным, как шоколад.

— Ну да.

— Это ты?

Она кивнула.

— Очень несчастная маленькая девочка. — Ее челка на фотографии была кривой, после того как в детском доме Бернис Кренборн подстригла ей волосы своими портняжными ножницами. Какая противная была эта Бернис!

— Можно? — Гидеон взял снимок.

Кейт продолжила исследовать коллекцию фотографий тети Бэбс. Там был портрет Роберта, мужа тети Бэбс, который умер в тридцать четыре года, снимки Дебби, Дебби и Майка, Дебби и ее мальчиков.

И ее фотографии.

Вот ее выпускной в университете — Кейт гордо позирует в черной мантии и шапочке. Вот она на прошлогодней церемонии вручения премии «Оскар» во взятом напрокат роскошном платье. Черно-белый студийный снимок, предназначенный для личного дела при поступлении на работу…

— Необыкновенная женщина, — сказал Гидеон, поставив снимок на место. — Сколько всего детей она усыновила?

— Двадцать восемь, — ответила Кейт, — но я стала последней.

Эта мысль внезапно поразила ее. После нее в этом доме больше не было приемных детей. Фотографии никого из других двадцати восьми своих воспитанников тетя Бэбс не стала помещать в серебряную рамку — только ее, Кейт, снимок. Тетя Бэбс любила ее. Подумав об этом, Кейт вдруг поняла, что она утратила.

Огромная волна переживаний нахлынула на нее, разрывая сердце, и из глаз Кейт полились слезы, а тело задрожало от рыданий. Она снова сделалась маленькой, одинокой девочкой, которую привезли на незнакомый остров. Испуганной и печальной малышкой…

— Эй, что с тобой? — Гидеон подошел к ней, его рука легла ей на плечо, крепкая и теплая. — Все будет хорошо. Все будет хорошо…

Как это было здорово и как естественно! Она больше не была одинока, его рука поддерживала ее, а мягкий голос успокаивал.

Постепенно рыдания Кейт утихли, и пальцы Гидеона осторожно отодвинули волосы с ее лба, полные сочувствия глаза заглянули в ее лицо.

— Ее больше нет, — пробормотала Кейт.

— Нет.

Гидеон крепче прижал ее к себе, так что Кейт могла слышать, как бьется его сердце — ровно и уверенно. Они продолжали стоять молча, не чувствуя потребности в словах, и Кейт наконец совсем успокоилась и расслабилась в его объятиях.

А Гидеон в этот момент думал, что не готов к такому повороту событий. Он полагал, что Кейт Симмондз — эгоистичная и равнодушная, что она вызовет у него только неприязнь. Дебби и Лора были подругами, их дети Келем и Джемайма — почти ровесники. В течение многих лет Гидеон слышал, как жена осуждает эгоизм Кейт. Она рассказывала ему о неуклюжих попытках Дебби оправдать Кейт — когда та не приехала ни на первый день рождения Келема, ни на все последующие.

Однако в реальности все оказалось не так просто. Беззащитность Кейт растрогала и изумила его. Гидеону захотелось защитить и утешить ее, смягчить боль. Ее теплое и мягкое тело доверчиво покоилось в его объятиях, от волос исходил легкий аромат яблока. Ее печаль вдруг установила новую связь между ними…

И это, разумеется, было совсем ни к чему! Она так привлекательна, что он легко может потерять голову, забыть, как ужасна стала его жизнь без Лоры.

Гидеону потребовались все его силы, чтобы отстраниться от Кейт.

Обнять ее еще крепче. Гладить ее волосы. Целовать ее. Заниматься с ней любовью.

Проклятье! Это желание возникло ниоткуда, изумляя своей неожиданностью. Кейт казалась знакомой и одновременно чужой. Когда ее самообладание рухнуло, его душа устремилась ей навстречу, но теперь из чувства самосохранения Гидеон должен был отступить. Кейт посмотрела на него растерянно.

— Я не плачу. — Ее пальцы поспешно вытерли ручейки слез на щеках. — Я вообще никогда не плачу. Ни из-за чего.

Гидеон был согласен в это поверить — стоит только посмотреть на это замкнутое личико, огромные, исполненные отчаяния карие глаза на детской фотографии. Эта малышка находилась за пределами боли, и страдания этой детской души нельзя было выразить ни словами, ни слезами. Неудивительно, что Бэбс так к ней привязалась. Когда Кейт Симмондз появилась на экране телевизора, она казалась совсем другой — красивой, уверенной в себе популярной звездой. Однако теперь он понял совершенно точно, что под маской блистательной телезнаменитости скрывалась все та же маленькая Кэти. И теперь, сколько бы ее ни показывали на экране в роскошных платьях от Валентино и бриллиантах, он будет помнить ее именно такой — исполненной смятения и опечаленной.

Гидеон сунул руку в карман в поисках платка, но ничего там не обнаружил.

— Люди, которых ты любишь, стоят того, чтобы о них поплакать.

Она сделала еще одну отважную попытку побороть слезы и надменно вздернула подбородок:

— Может быть.

Реплика была короткой, но Гидеон понял, что маска отчуждения вновь водружена на ее лицо.

А ведь он впервые после смерти Лоры захотел… Захотел чего? Он и сам не знал. Как бы то ни было, слишком рано думать об этом. Кейт, без сомнения, очень красива и привлекательна, и его тело отреагировало на опасную близость этой удивительной женщины. Теперь он, слава богу, пришел в себя. Их жизненные орбиты на миг пересеклись, но далее они пойдут по разным траекториям.

Кейт отошла к дверям столовой:

— Здесь понаставили столько стульев! Похоже на приемную врача.

— Дебби все приготовила для поминок, — ответил Гидеон, глубже засовывая руки в карманы своих джинсов. — Она решила организовать их здесь, а не у себя дома. Тут больше места, да и детям лучше при этом не присутствовать.

— Поминки? — Кейт вошла в комнату. На разложенном во всю длину столе была постелена лучшая воскресная скатерть тети Бэбс. — Я и забыла о поминках. Какой странный обычай, правда? Горе… и застолье.

— Это очень помогает. — Его голос прозвучал так странно, что Кейт обернулась, чтобы взглянуть на Гидеона. — Ты сосредоточиваешься на других людях, а не на том, кого ты потерял.

Он думал о другой смерти, других похоронах, Кейт знала это так же точно, как если бы он сказал ей об этом. Сняв пальто, она набросила его на спинку стула.

— Расскажи мне, как управиться с входной дверью. Тебе пора возвращаться к детям.

— Ничего сложного. — Гидеон прошел через столовую на кухню, и Кейт последовала за ним. — Сначала приподними ручку. Ключ входит в замочную скважину как бы наполовину. Затем начинай осторожно поворачивать его, вот так…

Кейт скрестила руки на груди. Вся ее сила воли и хваленая независимость куда-то улетучились — ей отчаянно не хотелось, чтобы Гидеон уходил. Если бы она могла выбирать, она предпочла бы оставаться в его объятиях.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});