Личное дело майора (СИ) - Кистяева Марина

– При том. Я спать у тебя буду. Тут мне спокойно, – немного устало произнесла девушка.

Евгений ответил не сразу. Поставил берцы на полку, краем глаза отметив, что Тамара тоже скинула босоножки.

В очередной раз выругавшись, он направился на кухню. Во рту пересохло. Да и как-то успокаиваться надо.

– А как же твой ухажер? С ним плохо спится? – огрызнулся Тихонов, все же не удержавшись наливая себе из кувшина воды.

Тамара остановилась в дверном проеме и шумно вздохнула.

– Футболку дашь? – вопросом на вопрос ответила она и потянула платье вверх, намереваясь его снять.

Так просто?

Охренеть!

Футболку ей, значит? А больше ничего не надо?

Но все обидные слова, которые душили его изнутри, застряли в горле, когда он увидел Тому в нижнем белье.

Сука, кто вообще разрешил красивым девочкам носить такое?! О мужиках подумали?!

Для вечера – или для того старого кобеля?! – Тома снова надела белое безобразие. Бельем его язык не поворачивался назвать. Потому что оно было полностью сетчатым. И показывало все.

Абсолютно все.

Розовые соски, напряженные, маленькие. Такие зовущие. Натянувшие ткань.

И треугольник на лобке. Не чисто выбритом, а с широкой, но аккуратной полоской темноватых волос, от которых невозможно было отвести взгляда.

Тихонов громко сглотнул и налил себе еще воды.

Сердце тарахтело в груди.

Вот что, скажите, что ему мешает поиметь эту девочку? Стянуть с нее белое «сито» и прильнуть губами к набухшим складкам? Собрать дурманящий сок, одновременно разводя складочки шире, чтобы добраться до сладких местечек?

Член дернулся, уперся в белье.

Тихонов был на грани. Грохнув стакан о стол, едва не разбив, он, сжав зубы, прошел мимо застывшей Тамары. Не удержался, втянул в себя ее сладко-терпкий запах и направился в ванную, дверью которой от души грохнул.

Пусть делает что хочет!

Футболку его надевает! Платье!

Ему до лампочки!

Быстро раздевшись, Евгений залез под холодный душ и зашипел от раздражения. Иначе никак…

Тронет ведь ее. Возьмет.

А нельзя…

В ванной он пробыл недолго. Страсти внутри поутихли. Контрастный душ – это вещь.

Почистив зубы и пригладив отросшие волосы, Евгений вышел из ванной.

Тихо.

Значит, ушла Томочка…

А, нет. Босоножки стоят рядом с его берцами.

Тогда отчего тихо?

Он кинул взгляд в сторону спальни. Дверь закрыта. Прошел в зал, и улыбка невольно коснулась его губ.

Спит девочка.

Свернулась клубочком на неразобранном диване, ничем не прикрытая.

– Холодно же…Дурочка… – Женя не заметил, как произнес обращение с нежностью, которой наполнилось сердце при виде спящей девушки.

Он подошел к дивану и присел на корточки.

И что с тобой делать, Тома?

Она подложила ладони под щеку, колени притянула к животику. Поза эмбриона. Нежная и очень уязвимая. Как и она сама…

Тихонов пытался отключить свою зависимость от ее красоты. От ее тела. Старался не смотреть.

Не получалось…

Как не любоваться такой красотой? Не трогать…

Он протянул руку и убрал прядь с щеки Тамары.

Чашка бюстгальтера немного сместилась вниз, лямка съехала с плеча, грудь оголилась. Евгений был прав – красивая у него Тома.

Да-да, у него. Она же сейчас в его квартире!

Вздохнув, Евгений пружинисто поднялся, ударив ладонями по коленям. Спать тебе, Тихон, сегодня снова на диване…

Он аккуратно поднял Тому на руки. Она слабо застонала, не открывая глаз выдохнула:

– Жень…

– Спи, маленькая.

Она кивнула и прижалась к его груди.

***

Им дали на отсып полдня. На службу велели явиться к двум.

Евгений открывал глаза с трудом.

Запах вкусной еды теребил обоняние.

К нему в гости мама пожаловала? Кто хозяйничает на кухне с утра пораньше?

Тома…

Она…

Проведя ладонью по лицу, надеясь, что физиономия от недосыпа не особо опухшая, Евгений поднялся. Натянул домашние штаны, усмехнулся утреннему стояку.

Пусть некоторые любуются и принимают мужика таким, какой он есть с утра.

Возбужденным, злым и голодным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Последнее касалась и еды, и секса. И непонятно, чего острее хотелось. Наверное, все же второго. И без «наверное» все-таки.

Мало кто из парней может похвастаться тем, что красивая девочка с утра хлопочет на кухне.

В вечернем платье…

Правда, без макияжа, но оттого еще желаннее. Чище, что ли.

– Привет, – проговорил Евгений, останавливаясь в дверном проеме и упираясь плечом в косяк.

Оказывается, это особый вид удовольствия.

Видеть Тамару Бягезову у себя на кухне.

– Привет. Я пожарила колбаски с омлетом. Спасибо за гостеприимство.

Она улыбнулась немного натянуто, а потом направилась к нему.

Женя приготовился. Он точно не знал, что она сделает, но никак не ожидал, что пройдет мимо.

Рефлексы, отточенные до совершенства, сработали и в этот раз. Он выбросил руку вперед и схватил предплечье Томы.

– Не понял, – вырвалось у Тихонова.

В груди как-то разом засвербело. Зажгло.

– Я пойду, Жень, – слабо улыбнулась Тома и потянула руку на себя, пряча глаза.

Точно стыдно ей было.

– Реально завтраком благодаришь за то, что позволил у себя спать? – завелся он с пол-оборота.

Девушка пожала плечами и вышла в коридор.

Секунда… вторая…

Тихонов устремился за ней.

– Какого черта, Том?

Та присела и застегивала хлястики на босоножках.

Серьезно?

На него даже не посмотрела.

Напряженная, как струна. Того и гляди порвется.

– Том, я задал вопрос.

– Ты знаешь на него ответ, – так и не посмотрев на него, буркнула Бягезова и рванула дверь на себя.

Но та оказалось запертой.

– Жень, отомкни.

Спокойно, Тихонов, спокойно…

Она же девочка.

Напуганная и им отвергнутая!

Приходящая, чтобы, сука, просто поспать! Потому что ее кошмары мучают.

А он?.. Что он?..

Не будет же силой сейчас удерживать.

Нельзя…

Подойдя к ней со спины, Евгений жадно втянул воздух вокруг Тамары и быстро открыл дверь.

Тома даже на него не посмотрела. Выпорхнула и побежала к лестнице, не воспользовавшись лифтом.

Евгений закрыл дверь и уперся в нее головой. После чего не выдержал и ударил кулаком в стену.

***

– Тихонов! Я чего-то не понял…

Евгений вытянулся по струнке.

Когда в кабинет входит начальник, иной реакции быть не может.

Мужики сочувственно посмотрели в его сторону, усмехаясь.

– Слушаю, Василий Анатольевич.

– Там судебные приставы по твою душу пожаловали. Лично я охренел.

Полковник Тибуров скрестил руки на груди и выжидающе посмотрел на майора.

Мужики тоже перестали усмехаться.

– Никак не в курсе…

– Ты мне голову не дури! А иди и разберись! Пока по добру, по-хорошему! Мне еще тут этих товарищей не хватало.

Тибуров вышел, громко хлопнул дверью. Антон отозвался первым:

– Тихон, ты что у нас, должник? Алименты не платишь?

– Заткнись.

– Не, я серьезно! У тебя ребенок есть?

– Нет у меня никакого ребенка! – огрызнулся Тихонов, поднимаясь и тяжелой походкой направляясь к двери.

Если судебные его на работе достали, значит, пора закругляться.

Точнее…

А что точнее? Он не знал.

Время какое-то неправильное у Евгения пошло. Его не отпускала мысль, что он косячит. Форменно и постоянно. Изо дня в день. Делает то, чего от него ждут. И не делает то, чего от него ждут тоже.

Вот такой парадокс.

***

К «Империалу» он подъехал в начале десятого. Сначала с документами возился, потом пошел в спортзал. Тренировки никто не отменял. Форму держать надо, да и дурь через пот тоже выгнать не помешает.

Первым делом придя в зал, Евгений огляделся по сторонам.