Рейтинговые книги
Читем онлайн Коммунизм - Олег Лукошин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 69

— Неплохо устроились, я погляжу.

— Выбирайте, — отразила она мой скепсис заученной фразой, позой и выражением лица, — счастливая жизнь в Советском Союзе, либо вот это всё вокруг.

Вот это всё, а именно унылое убранство так называемого офиса, состоявшего из стола, стула и шкафа с несколькими пустыми папками, действительно навевало тоску. Достаточная сумма при себе имелась — всё же недавно кассу взяли.

— Ну хорошо, — полез я в карман, — уговорили.

Заполнив шариковой ручкой небольшой прямоугольный бланк, напоминавший открытку, и поставив на нём прямоугольную же печать, она передала его мне в обмен на необходимую сумму.

— Я тоже когда-нибудь в Союз смотаюсь, — деваха решила напоследок порадовать меня искренностью и пониманием. — Разве это жизнь тут у нас?

Я не ответил.

Накарябанный на открытке адрес отсылал меня на другой коней города. Шёл уже пятый час, стемнело и вроде как это обстоятельство недвусмысленно намекало на то, что поездку туда лучше отложить на другой день. Про срок действия направления секретарша ничего не сказала — но это-то и смущало меня. Вдруг только сегодня, подумалось. А завтра суббота, не будут работать. А в понедельник скажут, что просрочил. И придётся ещё десять штук отстёгивать. Возвращаться за уточнениями к этой скользкой девке, лживо мечтающей о Союзе, не хотелось.

В метро от щедрости душевной подарил целых пять баллов утрясчику, терпеливо выслушав его разводку про семь инкарнаций Жанны Д’Арк до и после её материализации непосредственно в теле Руанской девы.

— Пять баллов, — хлопнул его по плечу.

— Да ну брось! — поразился тот. — Серьёзно что ли?

— И не баллом меньше.

Утрясчик просиял.

Вот, а кое-кто думает, что я плохой. Разве может плохой человек столько счастья другому доставить? Радуйся, придурок, радуйся.

В здании, чей адрес был обозначен на открытке, никаких упоминаний про эмиграционный центр не значилось. Напоминало оно банк — я невольно напрягся — но без вывесок и табличек. Двери открыты — ну что же, это радует…

Внутри, в довольно большом помещении, было почти пустынно. Лишь у стены напротив стоял ряд аппаратов, напоминавших банкоматы. В следующее мгновение мне стало ясно, что банкоматы это и есть. Просто помещение, и всё. Ни дверей, ни кабинетов, ничего похожего на работающую организацию. Лишь в самом углу зала, за неким подобием стойки, на стуле, сложив руки на груди, кемарила пожилая тётка.

Развели, как пить дать развели. Убью на фиг суку! Прямо сейчас. Вернусь и замочу на месте. Блин, надо же так попасться!

Или адрес напутал?

Я всё же подвалил к тетёхе. Хрен, конечно, чего она знает. Уборщица, или типа того.

— Что у вас? — вскинула она глаза.

— Вы не в курсе, — я старался быть вежлив, уборщица не виновата, — где-то здесь должен быть эмиграционный центр. Или что-то вроде этого. Они там занимаются эмиграцией в Союз. В Советский Союз. А тут, я вижу, что-то совсем не то.

— Направление при себе? — спросила она строго и устало.

— А что… — я недоумевал. — То есть, типа, мне к вам что ли?

— Давайте направление.

Она взяла у меня открытку, пару секунд вглядывалась в закорючки и печать, потом ловко погрузила ноготь в тонкое открыточное ребро и тут же отодрала полосу бумаги, за которой взору открылась тёмная линия, напоминавшая магнитную полосу на банковских картах.

— Подходите вон к тому зелёному агрегату, который с самого края, — показала рукой тётка, — просовываете направление вот так, лицом вниз, в щель и ждёте. Когда вам ответят, объясняйте зачем пришли.

Я недоумённо повертел вернувшуюся ко мне открытку и хотел ещё спросить пожилую женщину о чём-то, но когда понял, что вопрос будет звучат примерно так: «Что тут вообще за хрень происходит?», мысленно плюнул и направился к банкомату. Тётка меж тем сложила руки на груди и снова погрузилась в сладкую дремоту.

Эх, плохо всё это кончится!

Аппарат принял открытку доброжелательно и даже с каким-то долгожданным урчанием. Зелёным светом загорелась панель, по ней ёлочкой слева направо побежали лихие чёрточки — типа пошло соединение. Чёрточки остановились наконец, но ничего не происходило. Ни звука, ни изображения. Я метнул в сторону невозмутимой хранительницы заведения яростный взгляд, но в то же мгновение банкомат издал человеческий выдох, а вслед за ним прозвучали слова:

— Фамилия, имя, отчество…

Я запаниковал. Забегал глазами по сторонам, ожидая, что сейчас сквозь стены сюда ворвётся отделение какого-нибудь долбанного СОБРа, чтобы завалить меня из автоматов.

— Это… — выдавил я. — Я тут по такому делу…

— Назовите фамилию, имя и отчество, — невозмутимо повторил голос. Мужской голос.

— Насчёт эмиграции я… В Союз. Вы этим вопросом занимаетесь?

— Мужчина, не теряйте время, — вроде как разозлился обладатель голоса, хотя тембр и интонация ничуть не изменились. — Вы обратились по адресу. Фамилия, имя, отчество.

Называть их какому-то хренпоймическому агрегату мне жуть как не хотелось.

— Шаталин, — всё же бормотнул я, быть может, выдавая себя и подставляя под удар всех корешей. — Виталий Валерьевич.

— Телефон, пожалуйста.

О, ещё и телефон! Ничего себе развод. Ладно, если что номер сменить не долго.

Обречённо продиктовал номер сотового.

— По какой причине желаете эмигрировать?

Я облизал языком ссохшиеся губы.

— Социалистические убеждения.

Несколько секунд банкомат безмолвствовал. Потом голос раздался вновь и вроде как звучал он уже не столь официально. Даже панибратски.

— Значит так, Виталий Валерьевич, мы ставим вас в лист ожидания. Денежная сумма, необходимая для процесса эмиграции, составляет двенадцать миллионов рублей. Надеемся, что эти деньги у вас имеются. Ну, или появятся в ближайшее время. Однако кроме этого существует ряд политических и других моментов. Во-первых, с вашим переселением должно быть согласно правительство Советского Союза. Во-вторых, есть условия причинно-следственного свойства, с которыми многие лица на той стороне могут быть не согласны. Распространяться об этих условиях я не имею право, но они могут поставить на вашем желании переместиться в СССР крест. Вы должны быть к этому готовы. В третьих, с вашей эмиграцией должно быть согласно правительство Российской Федерации. Но его получить несложно, если, конечно, вы не являетесь носителем государственной тайны. В любом случае, деньги вы заплатите только тогда, когда все эти моменты будут решены и согласованы. Не теряйте телефон, не меняйте номер, мы с вами свяжемся. Всего хорошего.

Зелёная панель на аппарате моргнула и потухла. Я огляделся. В помещении было так же пустынно, дремлющая женщина продолжала восседать на своём месте. Я направился к выходу.

Шаги гулко разносились по сводам подземного перехода, я был погружён в себя и крайне не доволен всем услышанным и увиденным. Сомнений в том, что я стал жертвой дешёвого развода, быть не могло. Свяжутся, ага. Копи двенадцать миллионов, потом ещё разведём, раз понравилось. Может, всё же наведаться к той полуподвальной сучке?

— Стоять! — услышал я окрик.

Было в нём нечто странное. Вскинув глаза, я понял, в чём заключается эта странность. Голос принадлежал ребёнку — человек пять пацанят, да, пять, оборванных, чумазых, лет по двенадцать-тринадцать, с воинственным видом преграждали мне дорогу. У каждого в руках имелся некий предмет, который мог быть использован в качестве оружия. У того, который выступал впереди остальных — видимо, он и крикнул — в руке значилась бейсбольная бита, он опирался на неё. Другие тоже держали кто монтажки, кто дрыны. Намерения, по всей видимости, были у них серьёзные.

— Не повезло тебе, дядя, — улыбался мне беззубым ртом — то ли не выросли коренные, то ли выбили — обладатель биты. — Гандошить тебя ща будем.

— Это тебе не повезло, мелочь, — постарался улыбнуться я в ответ. Получилось это нескладно, но не из-за пацанвы, а от мыслей по истраченным впустую деньгам и неизвестно кому переданным сведениям о себе любимом. — Сбрызни с дороги.

— Оба! — чуть повернулся пацан к своим корешам. — А дядя-то борзый. Дяде-то, никак, ни разу по башке не били. Что ж ты, дядя, людей так не уважаешь? Бычиться сразу начал.

Вступать в дискуссии с этими щенками не хотелось. Я попытался мирно обойти их. Да ещё и другое мешало ответить на выпад выпадом: я же понимал, отчего они такие. Отчего их родителей поставили раком невыносимыми условиями жизни — непомерными счетами за коммунальные услуги, за еду, за одежду, за любую нужную и ненужную херотень — поставили и имеют от души, позволяя кучке каких-то лощённых ублюдков откладывать на счета ласкающие душу миллиарды. Я понимал, что до собственных детей, пусть когда-то и желанных, их родителям стало совершенно наплевать, более того — они прокляли тот день, когда решили их завести, потому что в одиночку, да пусть на пару, ещё можно как-то уворачиваться от ежедневных, просчитанных до миллиметра ударов судьбы, работающей на гандонов-капиталюг, а с детьми-то ведь всё — никто ты и ничто, если сам не сын капиталиста, если обыкновенный и простой человек. С детьми каюк, потому что из нищеты никогда не выбиться. Вот и выходят неблагодарные дети на улицы, вот и берут в руки монтажки с битами, чтобы отвоевать себе то, чего лишила их судьба — хоть жвачку ту же, или стакан кока-колы с хот-догом. Да что там говорить, я ведь, по сути, был точно таким же волчонком, ребёнком опустившейся от невзгод, отчаявшейся и потерявшей всякий смысл жизни матери.

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 69
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Коммунизм - Олег Лукошин бесплатно.

Оставить комментарий