Девушки со странностями. Книга 3 - ВиКи

– Менять название тоже не вариант. Опять придётся всё оправдывать иронией, – посетовал Марк.

– Только большинство-то песен чисто женские, – напомнила я. – Нужно либо репертуар менять, либо… аудиторию. Хотя Рено наверняка понравится роль новой гей-иконы.

– Нет, не понравится! – опротестовал тот. – Я поменяю в песнях все местоимения.

– Ты сначала язык выучи, – усмехнулась я, – половина наших песен на английском.

Рено грузно развалился на диване.

– Я-то выучу, Рэн, не беспокойся. А вот чем ты теперь будешь заниматься?

– Продолжу учёбу.

– И после такой жизни ты считаешь нормальным быть простой журналисткой?

– Я могу стать музыкальным обозревателем.

Рено презрительно скривился.

– Ну ладно, это после универа, а сейчас ты что делать будешь?

– Буду работать в частном порядке.

– Да? И сколько в час ты обычно берёшь?

– Двадцать евро, – уныло вздохнула я.

– Как-то дёшево ты себя ценишь.

– Нормально. Профессора берут тридцать.

– Какие профессора?

– Я про репетиторство русского, а ты про что?!

– Неважно, забудь, – ухмыльнулся Рено.

– Мерзкий пошляк!

– После такого успеха идти в учителя? Рэн, тебе не обидно?

– Нет, не обидно!

– У тебя вообще есть какая-нибудь грандиозная мечта?

– Что ты к ней пристал? – вмешался Марк. – Ты-то сам только ради девок начал играть…

– Когда?! – усомнился Рено.

– «Главная прелесть славы состоит в том, что к тебе подходят девушки, которые раньше бы на тебя даже не взглянули». Твои слова?

Рено отмахнулся, но возражать не стал.

– На самом деле мечта у меня есть, – неуверенно призналась я. – Я мечтаю выпустить свой сборник стихов, а ещё… Но это уже очень грандиозно. Я хочу стать писателем.

– Обалдеть. И что ты пишешь?

– Ничего серьёзного я пока не написала – всякие статейки, очерки, эссе…

Рено со вздохом посмотрел на Марка.

– Что-то не то с твоей подружкой. Никаких амбиций, слишком приземлённая.

– Зато ты чересчур заоблачный, – огрызнулась я.

– Может, тебе пианисткой стать? – предложил Марк.

– После бесславной карьеры в рок-группе Карнеги-Холл меня только и ждёт.

– А стихи у тебя какие? – привязался Рено. – Может, покажешь?

– Нет, это слишком интимное.

– Значит, как всему миру на критику выставлять – это нормально, а как мне одному – сразу мнёшься!

– Со всем миром я лично не знакома. А чтобы прочитать свои стихи тебе, мне придётся переступить через себя. Ты будешь неискренен, предвзят, станешь искать меня в лирической героине… Вот если б ты был чужим «случайным прохожим», тогда я легко смогла бы открыть тебе душу.

– А когда ты пела свои песни?

– Песни – это другое. Если я чувствую, что песня людям нравится, страх проходит.

– А если тебе самой продекламировать свои стихи и записать диск? – сказал вдруг Марк.

– Не знаю, – растерялась я. – Я ведь не чтец, у меня совсем не идеальная речь…

– Ну и что? Зато ты прочтёшь их так, как они должны, по-твоему, читаться.

Рено одобрительно кивнул.

– А я бы мог написать к ним музыку.

– Мы могли бы, – подчеркнул Марк.

– Хорошо, ты сочинишь музыку для стишков про любовь, а я – для чего-нибудь посерьёзнее.

– У меня, кажется, все про любовь, – задумалась я.

Рено цокнул языком и не преминул возмутиться:

– До чего же ты приземлённая!

Дневник Жаклин

20/03/2001

Встаю в семь, на работу – к половине восьмого. «Франпри» закрывается в восемь вечера. Прихожу в свою каморку уставшей и вымотанной. Одно желание – броситься в постель и забыться.

Но нет. Надо идти. Встаю, включаю радио. Плевать, что португальцы будут стучать. У нас феноменальная слышимость; иногда я слышу, как мои соседи чихают или пыхтят, занимаясь вознёй, которую они высокопарно назвали бы сексом.

Слушая их недовольные косноязычные крики, наряжаюсь, крашусь, натягиваю сапоги-чулки, в которых малость выгляжу, как шлюха, и отправляюсь в клуб. Вчера «Звезда». Сегодня «Склад». И так каждый день, кроме воскресенья. Неважно куда. Лишь бы найти их, настоящих.

22/03/2001

Вчера заприметила одного интересного парня. В десять часов должна была выступать какая-то норвежская группа, и он важно сидел на сцене, настраивая им гитары.

Я мгновенно обратила на него внимание. Отличный кадр. Белокурый демон. Пусть слишком худой, пусть явно аморальный – всё равно его будут обожать.

– Что делаешь? – поинтересовалась я, приблизившись к сцене.

– Настраиваю анкер, – жёстко отбил он, не поднимая глаз.

– А сегодня вечером?

Он возмущённо вскинул голову, и я не без удовольствия отметила, как потеплел его взгляд.

– Для тебя буду делать что угодно.

Белобрысый угощал меня коктейлями и утверждал, что для него здесь всё бесплатно. Врёт, наверное, но мне не это важно.

– Хочешь посмотреть мою коллекцию гитар? – спросил он после концерта.

– Хочу.

– Тогда поехали.

Он взял такси, хотя метро работает до половины первого. Молодец, ещё один балл в его пользу.

– Ты что пьёшь?

– Я не пью.

– Обожаю непьющих девушек. – Его губы оскалились в самодовольной улыбке. – Значит, всё пиво – моё.

Когда он выплыл из кухни с банкой пива, я как раз держала в руках его Epiphone.

– Эй, вообще-то я не очень люблю, когда трогают мои гитары, – насупился он.

– Ты же сам сказал – хочешь посмотреть мои гитары? – напомнила я.

– Так не трогать же, а смотреть. Если уж хочешь что-то потрогать… – Он поставил банку на подоконник.

Я упорно делала вид, что не понимаю. Едва он подошёл, я сделала резкий шаг в сторону.

– Ты чего? – удивился он.

Я протянула ему электрогитару.

– Хочешь, чтобы я сыграл?!

– Нет, можешь повесить её себе на шею и станцевать, – вздохнула я.

Он будто увидел меня впервые.

– Ты что, серьёзно, приехала смотреть мои гитары?

– Ну конечно. А ты собирался показать мне что-то другое?

– Да и не только показать… – расстроился парень.

Я не без брезгливости села на просаленный диван, для приличия накрытый дырявым покрывалом.

– Играй.

Час ночи, самое время…

– О’кей. – Он подключил гитару. – Что тебе исполнить?

– Что-нибудь посложнее.

– Тогда я сыграю своё.

То, что он делал с гитарой, было необыкновенно, даже учитывая его весьма поддатое состояние. Я слушала, замерев от восторга и почти не дыша. Он был прекрасен, чутьё меня не обмануло.

– Тебе нравится?

– Ужасно нравится.

«Всё, детка, теперь ты от меня никуда не денешься».

Парень улыбнулся, словно прочитав мои мысли. Хотя на самом деле он был просто пьян.

– У меня есть предложение. – Я без отлагательств приступила к делу.

– М-м, мне нравится твоя практичность.

– Я хочу собрать группу, и мне нужен гитарист.

Его рот разочарованно скривился.

– Эй, я ожидал совсем другого предложения.

– Извини, но мне сейчас не нужен мужчина. Мне, прежде всего, нужен музыкант. А как музыкант ты мне очень нравишься.

– Ты мне тоже очень нравишься, так, может, мы совместим наши симпатии более тесно?..

– Я же сказала, мне от тебя нужно только музыкальное сотрудничество.

– Хорошо-хорошо, будет тебе сотрудничество, но, может, сперва… – Он отложил гитару и бухнулся рядом со мной на диван.

– Нет. – Я сразу встала.

– Тогда зачем ты со мной поехала?! – вопрошающе неслось мне вслед.

– Чтобы послушать твою игру. Она меня удовлетворила.

– О’кей, я, может, тоже хочу удовлетворения…

Я холодно посмотрела на него сверху вниз.

– Ты совсем меня не слышишь?

– Я слышу, но ещё и вижу…

– У тебя что, давно этого не было?

– Давно. Вчера.

– Ты можешь думать о чём-нибудь, кроме секса? – рассердилась я.

– Могу, но только после секса. Хочешь группу – будет тебе группа, я ж не против, давай попробуем, но после. Я, может, тоже хочу тебе кастинг устроить.

– Если хочешь, я спою.

– Ой, вот только петь ещё не хватало. Час ночи на дворе…

– Всё, до свидания! Когда очистишь мозг от пошлых мыслей, позвони, – сказала я и ушла.

Я забила его номер под именем «Рено» и, подумав, дописала: «Не брать».

Дневник Ирэн

22 февраля 2004 г.

We are the nobodies,

We want to be somebodies.

When we’re dead,

They’ll know just who we are.7

Marylin Manson – Nobodies

Сегодня позвонил Бернар Перуэн. Несколько секунд я растерянно смотрела на экран телефона, не рискуя ответить.

– Д-да.

– Доброе утро, Айрин. Рено сказал мне про твои стихи. Идея неплохая. Это вполне можно приурочить к твоему уходу. Ты же точно не передумала?

– Точно. Я не Жаклин, я не готова отдать себя музыке.

– Жаль. Нужно быть сумасшедшей, чтобы отказываться от такого шанса.

– Для меня есть вещи поважнее славы и финансового благополучия.