Проклятие рода Голубевых - Екатерина Коржевская

к развалинам усадьбы.

Когда они подъехали к пустырю, Ольга не понимала, что вообще здесь можно найти. Просто поле. Какие-то холмики, бугорки. Но тут она заметила, что вдалеке что-то белеется. И её просто потянуло к белеющему камню.

Белеющим камнем оказались остатки фонтана. Так решил Артём. Они долго рассматривали всё вокруг. И когда уже собрались уходить, Оля решила сфотографировать это место и уронила телефон. Брат наклонился, чтобы поднять его и начал рассматривать обломки фонтана. Он отбросил один кусок, второй, третий и вдруг заметил на белом фоне что- то чернеет. Просунув руку между кусками, он достал небольшой предмет. Им оказался медальон округлой формы в виде цветка. Молодые люди так обрадовались находке, что забыли про телефон. Но он зазвонил, вернув их на землю. Это звонила Глаша, чтобы узнать, как они добрались.

К обеду Артём с сестрой вернулись в дом Юли. Она уже ждала их, приготовив обед. Девушка даже обиделась, увидев корзинку с продуктами. За столом завязался разговор.

– Вы надолго к нам? – спросила Юлия.

– Как получится. Думаю денёк другой, – ответил Артём.

– А по каким делам?

– Мы изучаем старинные усадьбы, – сказала Ольга.

– Так у нас нет ничего такого. Это вам в Рокотово надо. Была, правда, здесь когда-то усадьба, но разрушили её. С тех пор люди тот пустырь стороной обходят. Говорят, будто плачет там кто-то по ночам. Может, Агафья даже. Хозяйка усадьбы.

Тут зазвонил телефон, и Юля вышла на улицу. Она разговаривала с кем-то на повышенных тонах и зашла вся в слезах.

– Что-то случилось? – подошёл к Юле Артём.

– Случилось. И уже давно. Вот вышла замуж без любви и маюсь. Думала, что стерпится – слюбится. Но нет. Только скандалы и слёзы,– сказала Юля, подошла к холодильнику и достала бутылку коньяка.

Брат с сестрой смотрели на эту девушку с бутылкой и понимали, что сейчас им придётся выслушать исповедь молодой женщины. Артём взял коньяк из рук Юлии и открыл его. Хозяйка достала из шкафа хрустальные рюмочки и поставила на стол. Первые две рюмки выпили, молча, без тоста, как за покойника.

– Кто-то умер? – спросила Ольга.

– Я. Я, Оля, давно умерла. Ещё в семнадцать лет.

– Да, ты что, Юля? Ты живее всех живых, – сказал Артём.

– Это только видимость. Знаете, я ведь родилась в очень хорошей семье. Родители мои были уважаемые люди в городе. А тут я. В семнадцать лет в подоле принесла. Отец в шоке был. Сначала мать решила, что надо сделать аборт. Но врачи определили, что резус фактор крови у меня отрицательный и аборт делать нельзя. Тогда папа после девятого класса отправил меня рожать в соседний город к бабушке, а для всех знакомых я поехала учиться. Когда пришло время рожать, приехали родители. Я родила девочку, рыженькую такую, маленькую. Но видела её всего несколько минут. Отец настоял, чтобы я написала отказную на ребёнка. И я согласилась. После всего этого я вернулась в свой родной город, но жизнь как-то не клеилась. В восемнадцать лет я уже была замужем. Мне хотелось быстрее уйти из дома. Я ненавидела своих родителей. Всё время думала о дочке. И, когда подвернулся первый кандидат на мою руку и сердце, сразу же пошла замуж. А, когда муж сказал, что мы будем жить в Ракитино, то я вообще решила, что это судьба. Ведь мои предки отсюда. В нашей семье целые легенды про эти места рассказывали. Но я здесь глубоко несчастна.

– А, почему ты позже дочку не забрала? – спросил Артём.

– Боялась. Боялась, что муж не поймёт. Он ведь не знает ничего. Считает, что это я бесплодна, и детей у нас нет из-за меня.

– А сколько девочке сейчас? – спросила Ольга.

– Восемь уже. Да, и усыновили её, наверное.

– Наверное? – возмутился Артём. – У тебя дочь может, где-то мыкается и слезами умывается, а ты говоришь, наверное?

– А, что я могу?

– Забрать её. Это самое малое, что ты можешь сделать. А, если её усыновили, тайно помогать. Хотя бы деньгами, – нервно, размахивая руками, кричала Оля.

– Видно на роду у меня написано быть несчастной.

– А, что с твоим родом не так? Ты часом не родственница Ракитиных? – вкрадчиво спросила Ольга, почуяв свой интерес.

– Почти. Легенду о Ракитиных знаете?

– Да, – ответил Артём.

– Так вот. Когда оказалось, что Агафья не может иметь детей, её муж пустился во все тяжкие. Мало того, что он ездил к молодой вдове, он ещё и служанку свою соблазнил. Пелагея была не просто служанкой в их доме. Жена старого барина долго не могла зачать ребёнка и поэтому очень привязалась к дочери своей горничной. Она очень баловала Пелагею. Научила её читать, писать, на фортепиано играть. А вот, когда барыня померла девчонка при доме, так с матерью и осталась. В общем, родила Пелагея от молодого барина дочку. Эта самая дочка и есть моя прабабка. Я вроде бы и Ракитина, но в тоже время прабабка моя незаконнорожденная была. Долго в нашей семье хранился дневник Пелагеи. Оттуда всё и узнали. Только потом потерялся он. Доказательств никаких, – вздохнула Юля.

– Офигеть, – сказал Артём и прикрыл лицо руками.

– Юля, если ты не против, мы попробуем помочь тебе выяснить всё о дочке. Мужу пока ничего не говори. Если ребёнка усыновили, то и говорить нечего. А, если его можно забрать, вот тогда и думать будешь, – предложила Ольга.

– Я не знаю. Могу ли я просить вас о такой помощи. Вы ведь по своим делам приехали.

– Наши дела волшебным образом пересекаются с твоими делами. Как-нибудь расскажем.

Ехать в детский дом решили на следующий день, так как было уже выпито немало коньяка.

Глава седьмая

Наутро отправиться в дорогу не получилось. Юле пришлось отлучиться на работу. Поэтому выехали в Тулу после обеда. Её мужу ничего объяснять, пока не пришлось. Он был в командировке.

Когда компания молодых людей подъехала к детскому дому, Юля стала плакать. Она не пошла к заведующей, а осталась ждать в машине.

Артём и Оля оказались на территории детского дома. Количество детей поразило их. Сначала было ощущение, что попали в пионерский лагерь. Группы детей с воспитателями, игры, смех – всё напоминало лагерную смену. Но, от того, как дети смотрели на них, становилось не по себе. Каждый из ребят думал о том, а не за ним ли приехали.

Вот и кабинет заведующей. Их встретила радушная женщина. Посмотрев документы, она сообщила о том, что, действительно, такая девочка поступала к ним. Есть данные о её матери. Но, так как, мать не пожелала дать дочери не имени, не отчества, то назвали её работники дома малютки. Теперь этот ребёнок переведён в Долматово и по сведеньям из базы данных, она до сих пор не усыновлена. Поэтому заведующая с удовольствием написала на листике фамилию,