Вечная любовь (Бессмертие любви) - Чарлин Кросс

При этих словах он сделал жест рукой, адресуя его облаченному в церковное одеяние священнику, который тут же окунул в чернильницу перо и застыл, ожидая, когда будут произнесены слова, которые нужно записывать.

Привычно откашлявшись, Генрих объявил следующее:

— Королевским декретом ты назначен в мужья Аланы из Лланголлена. Все, что ранее принадлежало ее покойному супругу, Гилберту Фитц Уильяму, равно как и все то, что она получила в наследство от умершего его величества Родри-ап-Дэффида — тем более что полученные ею земли находятся на месте, где ранее стояла старинная нормандская крепость, — так вот, все это переходит во владение сэра Пэкстона в день свадьбы последнего… А как только эта женщина сделается твоей женой, тебе будет не трудно заручиться поддержкой и ее народа.

Пэкстону вовсе не было по душе то, что ему обязательно нужно было жениться на той, которая, быть может, убила Гилберта. Кроме того, Пэкстон сомневался, согласится ли Алана из Лланголлена на это, ведь она — женщина Уэльса.

Сомнения Пэкстона очень рассердили Генриха.

— В тот самый день, когда Алана вышла замуж за Гилберта, она сделалась моей подданной, — рявкнул король. — И она будет подчиняться моим приказам, в противном случае ей придется пенять на себя. Что касается гибели Гилберта, мы до сих пор не знаем, происходило ли все так, как говорит она, и действительно ли он утонул, или же это было злодейское убийство. А потому, если она понравится и подойдет тебе, я советовал бы тебе взять ее в жены. Но если даже она тебе не подойдет, все равно женись на ней.

Ты можешь лечь с ней в постель, лишь когда захочешь, чтобы она зачала законного наследника. Если тебя не будут устраивать ее ласки, найдешь себе любовницу. Ну, а если позже тебе удастся выяснить, что не без участия Аланы из Лланголлена ее муж был отправлен на тот свет, — передашь ее мне, а уж я сумею отплатить ей за предательство.

Если не захочешь жениться на ней, что ж, твое дело. Я лишь подумал, что некоторая помощь с моей стороны не помешает. Потому и продиктовал сей декрет. Но учти, все, что я сказал, остается в силе: если она окажется виновной в гибели Гилберта, то судить ее буду я сам. Такое преступление не должно оставаться безнаказанным. Все ли тебе ясно?

Пэкстон ответил утвердительно.

Сделанное королем предложение было весьма заманчивым, тем более что это была мечта Пэкстона — сделаться правителем и хозяином собственной земли. Его смущало лишь главное условие: уэльсцы должны присягнуть Генриху на верность как своему королю. Если Алана из Лланголлена не будет ему помогать, то задача неизбежно станет невыполнимой.

Конечно, можно было избрать и другой путь. Он вполне смог бы силой оружия поставить уэльсцев на колени и держать их в повиновении. Беда лишь в том, что при таком положении дел награда, о которой Пэкстон мечтал, не будет столь привлекательной, ведь его жизнь тогда будет подобна битве.

Но, тем не менее в кожаном мешочке, прицепленном к поясу Пэкстона, лежал и дожидался своего часа вдвое сложенный пергамент с королевским указом.

Конечно же, Алана была очень красивой женщиной и, теперь он понял, желанной. Однако их брачный союз едва ли окажется удачным. Они ведь такие разные. И главным препятствием было недоверие.

Пэкстону необходимо удостовериться в ее непричастности к смерти друга.

Он оглядел залу, отыскивая женщину, занимавшую все его мысли, и наконец увидел ее, но не за столом, а возле стены.

Пэкстон неотрывно следил за ней: на него произвело впечатление, что женщина предпочла находиться среди своих соплеменников, не желая выделяться. Она прислуживала гостям: наполняла вином чаши, подкладывала желающим еду. Она старалась все время быть среди уэльсцев, которые, как считал Пэкстон, были недостойны даже находиться рядом с ней. Также он обратил внимание, что Алана старалась держаться подальше от места, где сидел он.

Вспомнив, что Алана во время их первой беседы во дворе замка не желала смотреть ему в глаза, Пэкстон задумался о том, что побуждает ее быть такой осторожной. Неужели один его вид заставляет ее нервничать?

Он не представлял, какие его слова или поступки могли вызвать у нее подобную реакцию. Если, конечно, она не…

— Ты все еще думаешь, что смерть Гилберта была спланированным убийством? — спросил сэр Грэхам, допив вино. — Из всего того, что мы услышали, ничто не указывает на убийство.

Эта фраза отвлекла Пэкстона от его раздумий. Сэр Грэхам, как и он сам, ужинал в молчании, склонив светлые волосы над тарелкой. Было очевидно, что Грэхам всецело поглощен событиями последних часов, а именно — беседой с двадцатью солдатами гарнизона.

Пэкстон подождал, пока приятелю вновь не наполнили кубок, но когда горлышко большой плоской бутыли с вином нависло над его собственным кубком, он жестом остановил человека, разливавшего гостям напитки. Дождавшись, когда слуга отошел на некоторое расстояние, Пэкстон сказал:

— Действительно, ничто не указывает на убийство. Однако ведь известно, что если кто-то очень захочет скрыть правду, это вполне может получиться.

Зеленые глаза Грэхама расширились.

— Это как?

— Давно известно, что слезы способны смягчить сердце мужчины, даже если эти слезы и показные.

— Значит, ты полагаешь, что Алана разыгрывает из себя безутешную вдову… и что она и есть преступница?!

— Я подозреваю именно ее.

— Подозрения — это еще не доказательства.

— Может, и так, — сказал Пэкстон и взглянул на Алану. — Можешь назвать это звериным чутьем, если угодно, но я уверен, что она что-то важное недоговаривает. Если она не убивала Гилберта, то уж ей наверняка известен убийца. Но, так или иначе, она имеет к этому какое-то отношение. И это я намерен со временем доказать.

— Я должна предупредить дядю; — шепнула Алана Мэдоку несколько часов спустя.

Они находились в дверях главной залы. Обитатели замка спали прямо на полу возле центрального камина.

— Будет лучше, если вы отправите одного из ваших слуг сделать это, — настойчиво сказал Мэдок, стараясь, чтобы его шепот был слышен одной только Алане. — Затея весьма рискованная. Я заметил, что, в отличие от своего предшественника, этот едва пригубил вино. Не исключено, что и сейчас он не спит. А уж если вас поймают в момент, когда вы будете выходить из калитки, то у Пэкстона могут возникнуть подозрения.

Алана взглянула на помещение, в котором расположились Пэкстон де Бомон и его люди. Из окон здания не пробивался ни единый луч света.

— Меня не поймают. Я не просто собираюсь рассказать Рису о том, что здесь происходит, но и намерена обсудить с ним некоторые другие дела.