Искатель. 1970. Выпуск №6 - Дмитрий Биленкин

Результативность разведки и контрразведки (если принимать во внимание не конечный исход той или иной разовой акции, а итоги всей работы разведывательной службы в целом) находится в самой непосредственной зависимости от того, служат ли они прогрессивному или реакционному строю, чьи интересы защищают, за какую историческую перспективу борются.

И дело здесь не только в том, что самая совершенная разведка не в силах приостановить ход истории. Общее, как известно, складывается из бесчисленного множества частностей. А поскольку характер, цели и принципы разведки определяются исторической ролью общества, создавшего ту или иную секретную службу, то она, пусть опосредствованно, влияет и на оперативную «технологию», и на моральные стороны разведывательной деятельности. В результате ее гибкость, действенность, надежность оказываются, несомненно, весомее, если (воспользуемся термином, освященным публицистикой времен Великой Отечественной войны) эта разведка служит правому делу.

Система «тотального шпионажа», осуществленная в гитлеровской Германии, разветвленнейшая сеть сыскных служб и каннибальский режим нацистских концлагерей не смогли парализовать деятельность, патриотических организаций, оказывавших сопротивление фашистскому режиму с первых и до последних дней существования «третьего райха».

Чекисты 20-х годов, не имевшие, по существу, никаких профессиональных навыков, вчерашние солдаты и военморы, на практике — трудной, порой смертельно опасной — постигавшие азы контрразведывательной работы в борьбе за дело революции, оказывались сильнее асов английской Интеллидженс сервис и французского Второго бюро, шпионов, прошедших школу полковника Вальтера Николаи и фанатиков-самураев из Общества Черного Дракона.

Закономерность, о которой мы говорим, свойственна не только XX веку с его гигантскими социально-экономическими сдвигами. И в прежние времена, на заре истории разведывательных служб, она также проявлялась. Иногда с предельной определенностью, порой — более замаскированно, а Случалось — и с отклонениями. Но ведь исключения, как известно, лишь подтверждают незыблемость правила.

…Вторая половина XVII века. Лорд-протектор, так именуют в официальных документах одного из виднейших вождей Великой английской революции Оливера Кромвеля, создает секретную службу, которая должна оберегать интересы страны от попыток реставрации роялистского режима. Революция, даже буржуазная, шаг вперед в сравнении с феодальной раздробленностью страны, с властью знати, не способной и не желающей стать причастной к экономическому прогрессу. И что же?

Изгнанного с родных островов Карла Стюарта поддерживают Франция и Испания, Германия и Нидерланды. Во главе сторонников реставрации — один из хитрейших политиков своего времени — регент Франции кардинал Мазарини. С ловкостью прирожденного интригана он укрывается в тени, но действует неутомимо. В ход пущено все. Фанатики и адские машины, золото и провокации. Фронт тайного «наступления» — от Северного до Средиземного моря.

Но все заговоры, покушения, мятежи не достигают цели, парализуются в зародыше или срабатывают вхолостую. Возглавляемая Джоном Терло контрразведка английской буржуазной революции успешно противостоит многолетним усилиям секретных служб крупнейших монархий Европы.

Автор бессмертной трилогий о подвигах четырех мушкетеров был не так уж далек от исторической правды, когда вложил в уста Оливера Кромвеля высказывание о том, что попытка Атоса, Арамиса, Портоса и д'Артаньяна чуть ли не с эшафота похитить приговоренного Карла I, удайся она, была бы только на пользу реформаторам. Имея за спиной секретную службу Джона Терло, лорд-протектор мог устранять своих политических противников так, чтобы не обострять отношений Англии с европейскими монархиями.

Обратим внимание читателей на тот факт, что, по свидетельству весьма авторитетных специалистов, всезнающий министр кромвелевской полиции значительной долей успехов был обязан искусному дешифровщику доктору Джону Уоллису Оксфордскому. И перенесемся на другой, континент, в последующие столетия.

…Вторая половина XVIII века. Американские колонии Британии начинают борьбу за свою независимость. Революция 1775–1783 годов приведет к рождению США — государства, которому суждено выдвинуться на первое место в числе империалистических держав, потеснив свою прежнюю метрополию. Но на первых этапах американская буржуазная революция — это антиколониальное движение против британского господства. И оно выдвигает своих героев, разведчиков, чьими подвигами по сей день обоснованно гордится каждый честный американец.

За несколько лет до знаменитого «бостонского чаепития» — дерзкой антианглийской демонстрации, послужившей как бы прелюдией к вооруженным столкновениям в Бостоне, а по его примеру и в других колониях, начали создаваться так называемые «комитеты связи», являвшиеся, по существу, центрами организации революционных сил. Между этими комитетами сразу же установились постоянные контакты, приведшие впоследствии к объединению повстанцев. Будущие мятежники закладывали тайные арсеналы, сумели наладить военное обучение граждан, производство снаряжения и боеприпасов. Но их конспиративные навыки оставляли желать лучшего.

Наивность патриотов в этой области сегодня не может не вызывать снисходительной улыбки: вопросы политической организации революционных сил чуть ли не накануне вооруженного восстания обсуждались ими в открытой печати. «Нью-Гэмпшир газетт», например, в июне 1773 года писала: «Союз колоний, который сейчас основан, имеет важное и очень большое значение для нашего континента… Объединенные американцы могут бросить вызов всем своим врагам, как открытым, так и тайным»; Вполне понятно, что англичане, обладавшие к этому времени достаточным опытом в закулисной политике и тайной войне, вполне определенно представлявшие себе реальность надвигавшейся угрозы, постарались встретить ее во всеоружии. Колонии были наводнены платными агентами британского разведывательного аппарата. Их число ко времени начала революции достигло 25 тысяч, а некоторые занимали виднейшие посты в «комитетах связи» и отрядах самообороны колонистов.

Значительная часть повстанческих баз располагалась в Конкорде, в восемнадцати милях от Бостона. Они были созданы видными деятелями революционного движения — Самюэлем Адамсом и Джоном Хэнкоком, объявленными англичанами вне закона и долгое время безуспешно разыскиваемыми полицией. Но в конце концов ищейкам Георга III удалось напасть на их след.

Один из способнейших английских агентов, Бенджамин Черч, сумевший стать чуть ли не третьим лицом в революционном движении Массачусетса, оповестил генерала Гейджа, что Адамс и Хэнкок скрываются на одной из тайных баз Конкорда.