Журнал "Вокруг Света" №5 за 1998 год - Вокруг Света

— А двигатель был один?

— Нет, двигателей было два, но это был очень дряхлый самолетик пятидесятых годов. Каким-то чудом летчик все же смог его посадить, и только на земле, когда нас окружили пожарные и медицинские машины, мы поняли, что все было вполне серьезно. Да нет, пожалуй, ничего особо опасного не припоминается. Так.мелочи...

— Но что-то забавное, смешное наверняка же происходило?

— Понимаешь, здесь все зависит от точки зрения. Взять хотя бы ситуацию, когда у самолета мотор отказал и кто как на это реагировал... Ужасно смешно. Да и с буксиром тоже... Вообще смешного обычно бывает гораздо больше, чем грустного, и это правильно. Никогда не забуду, когда мы пришли в одну из брошенных деревень в Карелии, там жил всего один человек — пастух, и ему на полуостров свозили стадо с разных деревень. Такой ковбой, в шляпе, с трубкой. А у нас с собою было ружье и снасти, мы вообще старались находиться исключительно на подножном корму. Ну и как-то под вечер увидели низко пролетающего гуся. Не удержались, шлепнули, приготовили его с грибами и моментально слопали... А я когда ел, все думал: должен же здесь быть егерь, ну не может такого быть, чтоб здесь егеря не было. Вечером пришел пастух,  а он каждый день заходил на стаканчик, и говорит:

— Стреляли здесь неподалеку.

— Да не слышали мы ничего. А скажи, — спрашиваю я, — егерь тут есть?

Он так задумался и говорит:

— А как не быть, есть конечно.

— А кто?

Он еще немного подумал.

— А я, наверное, и буду... Вы что ли стреляли? Да стреляйте на здоровье...

Но попугал маленько.

— «Мне дорог в путешествии отъезд»?

— Я не люблю возвращаться, Обычно у меня за день до возвращения портится настроение. Я уже начинаю думать о делах,   накопившихся в Москве. Ненавижу возвращаться... Если бы была возможность,  я бы двинулся вокруг света, годика так на полтора.

— На чем?

— Да на чем угодно. К сожалению, для меня это абсолютно нереально. Я не могу на полтора года оставить ни группу «Машина времени», ни свою телевизионную компанию.

— Андрей, наверно, традиционный для тебя вопрос. Любишь ли ты готовить в походных условиях?

— Люблю я или нет... Сваливается все равно на меня. Остальные просто не умеют этого делать. Правда, у меня есть одна особенность, которая меня сильно выручает. Дело в том, что я совершенно спокойно могу есть жутко горячую пищу, и когда общий котел снимается с огня и остальные дуют на ложки, я успеваю вычерпать мясо...

— Насколько я понял, в семидесятых годах Андрея Макаревича не пугали ни пешие переходы, ни подножный корм, ни палатка посреди дремучего леса. Но скажи, положа руку на сердце, не предпочтет ли господин Макаревич конца девяностых всему этому беспроблемный комфорт пятизвездочного отеля?

— Одно другого совершенно не исключает. Почему либо одно, либо другое? Все зависит от места. А что касается палатки, то действительно, даже в диких местах, я стараюсь ею не пользоваться. Обычно мне достаточно гамака...

— Ты уже много лет чувствуешь на себе, что такое быть всеми узнаваемым человеком. И вдруг ты оказываешься в мире, в котором тебя никто не знает?

— Кстати, это еще одна причина, по которой я люблю путешествовать. Можно отключить эту постоянную защиту,  от которой действительно здорово устаешь.

— Андрей, несколько слов о будущих путешествиях.

— К сожалению, сегодня, когда выходившая в течение последних двух лет на российском канале программа «Эх, дороги» с Максом Леонидовым не выходит в эфир, у меня образовалась вынужденная пауза в путешествиях, потому что у меня нет возможности просто взять и выключиться из работы да и поехать куда-нибудь. Но я очень надеюсь, что ближе к лету мы эту проблему решим. Найдем место в эфире. На мой взгляд, программа этого заслуживает. И тогда поедем снова. Ведь в мире еще столько интересного...  

Беседовал Андрей Куприн

Via est vita: Дал, Анчар, Манасбал

Наш постоянный автор архимандрит Августин (в миру Дмитрий Никитин) на этот раз отправился на север Индии, в штат Кашмир. Он совершил путешествие, которое когда-то было доступно многим, но сегодня мало кто рискнет пройти по трем озерам, названия которых звучат как стихотворная строка — Дал, Анчар и Манасбал...

Кашмирская кругосветка

Разворачиваю туристическую карту Кашмира, изданную лет 10 назад. Здесь обозначено много заманчивых маршрутов, особенно горных и водных. Но за эти годы карта безнадежно устарела: мусульманские сепаратисты превратили Кашмир в кошмар, и возможности   передвижения   для   иностранцев резко сократились.

Уже не сядешь запросто на рейсовый автобус: в лучшем случае — не продадут билет, а в худшем — снимут с рейса на первом блок-посту. А если странник все же доберется до вожделенных мест, то обнаружит, что в бывшем   отеле   расквартированы   армейцы, а при входе — стража. И снова — от ворот поворот.

Особой популярностью у туристов в мирное время пользовался горный курорт Гульмарг — «Дорога роз (или цветов)», расположенный в 46 километрах к западу от Сринагара. Нынче их возят в Гульмарг только как индивидуалов — на арендованном автомобиле, под присмотром шофера, под ответственность сопровождающего. Все, что лежит к западу от Сринагара, — на особом режиме: ведь до границы с Пакистаном — рукой подать.

Один из немногих маршрутов, сохранившийся с прежних времен, — Большое озерное кольцо, на северо-западе от Сринагара. Оно охватывает три озера: Дал, Анчар и Манасбал. Чтобы проделать этот путь на лодке-шихаре, требуется три дня и четыре человека: два гребца, повар и гид-переводчик. Фарук, владелец отеля, называет стоимость фрахта: цена довольно приличная и для туриста-одиночки неподъемная. Ответа пока не даю — надо все обдумать, взвесить, — впереди целый вечер.

К ужину в нашей плавучей гостинице за общим столом собирается разношерстная англоязычная компания: ирландец, канадец, американец и англичанин.

Первые трое наладились в высокогорный Ладакх: там, в краю буддийских монастырей,— первозданная тишина и не стреляют. Том из Манчестера недавно вернулся с Ладакха и расслабляется в Сринагаре. Решаем объединиться и разделить расходы. Завтра нас с Томом ждет кашмирская озерная «кругосветка». Мы начнем с Манасбала.

Команда шихары

Утром — завтрак по-кашмирски: свежий кашмирский сыр, особые кашмирские лепешки, кашмирский чай с медом. Фарук посматривает на часы: нам предстоит прошлюзоваться, чтобы выйти в реку Джелум, а железные ворота должны открыться с минуты на минуту.

У парадных дверей гостиницы уже покачивается большая шихара. Она гораздо больше и вместительней обычной, прогулочной, — ведь в ней целых три дня будут находиться в автономном плавании четыре члена экипажа и два пассажира. Гребцы восседают на корме; здесь же у переносной газовой плитки хлопочет кок.

Мы с Томом размещаемся как махараджи — на подушках под навесом. Нашим гидом будет Рашид — племянник Фарука. Его место — на носу лодки. Свободного места в лодке почти нет — на борт погружено несколько корзин с продовольствием. Общения с берегом почти не будет.

У шлюза, построенного еще при англичанах, скопилось несколько лодок. Крестьяне везут на продажу кабачки, капусту обычную и кольраби. Один челн доверху нагружен сеном, другой — водорослями и кувшинками. Все это пойдет буренкам. Пастбищ на всех не хватает, вот и приходится хозяйкам пропалывать озера, добывая корм для жвачных. И в этом заключается некая природная мудрость: без регулярной жатвы местные озера давно бы уже зацвели и превратились в болота.

Шлюзы здесь обслуживают вручную, и старей, вращающий ворот, не спешит выкладываться. Он приоткрывает створки ровно настолько, насколько в них может протиснуться одна лодка. Цепочкой входим в шлюз. Перепад воды всего два метра, так что долго ждать не приходится. И вот, войдя в речку Чинар-багх, мы сворачиваем направо и устремляемся вниз по течению.

По Чинару идти трудно: оба берега уставлены жилыми баркасами. Но это уже не гостиницы для туристов, здесь ютится местный люд — те, кому не нашлось места на земле. В плавучих бараках рождаются, живут и умирают. Одно поколение здесь сменяет другое. Старик, сидящий у окна-иллюминатора, вдыхает табачный дым из кальяна. А его сын, стоящий на корме, затягивается сигаретой. У его ног палубный кот — он отвечает за крыс, точнее, за их отсутствие на борту.

Наша шихара проходит мимо жилых баркасов так близко, что видно внутреннее убранство кают. Почти все речные жители — мусульмане, и на стенах прикноплены большие плакаты с изображением Мекки и главной исламской святыни — Каабы. Бородатые, словно голландские шкиперы, обитатели жилищ неторопливо пьют чай и слушают по приемничку призывы муэдзина к молитве. Но бить лбом о пол не торопятся: нынче они умеренные фундаменталисты.