Москва – Владивосток - Екатерина Серебрякова

слишком большие накачанные мужчины мне не нравятся!

Но эта широченная спина, перекатывающиеся на руках мышцы, капельки пота, поблескивающие на коже…. Так, приезжаю во Владивосток и нахожу себе достойного кандидата. А то уже на всяких деревенщин поглядывать начала!

– Доброе утро, – поздоровалась я с мелькающей перед глазами задницей, – может быть, на следующей остановке стоит купить штаны или хотя бы шорты?

– У меня есть и штаны, и шорты, – спрыгивая на пол, ответил мужчина, – просто так заниматься удобнее.

Глубоко вздохнув, я мазнула взглядом по его чуть влажным волосам, раскрасневшемуся от нагрузки лицу и скользнула к подрагивающей груди. Почему-то в голове нарисовалась картинка, как я слизываю с этих крепких мускулов взбитые сливки, обмакивая в них клубнику.

Так, Анита! Тебе нельзя сливки, это раз. Тебе нельзя этого мужика, это два.

– А почему я не на своем месте? – только сейчас заметила, что лежу не на своей полке.

– Я ночью уходил за постельным бельем. Пришел, а ты тут спишь. Будить не стал.

– Извини, что заснула. И большое спасибо за помощь. Если нужно будет отвадить каких-нибудь пьяных девиц, ты обращайся, – я улыбнулась, намекая на то, что это была шутка, но Михаил шутки не оценил. Окинул меня каким-то странным взглядом и вышел из купе.

Я откинулась на подушку, ловя себя на мысли о том, что пахнет от его постельного белья восхитительно. Если и от него самого так пахнет, то пусть у меня будет насморк. Я не выдержу такой пытки.

После обеда, в очередной раз облизываясь от запаха жутко вредного доширака и пюрешки быстрого приготовления, я решила попробовать снова завести разговор с Михаилом.

– А Вы во Владивосток с какой-то целью едете или возвращаетесь?

– Слушай, давай уже определимся «ты» или «Вы». Лучше на «ты», кстати. С какой целью интересуешься? – опешив от того, что Михаил без меня принял решение, я даже не сразу поняла, что прозвучал вопрос.

– Да просто интересно. Меня вот из Москвы в ссылку отправили, – я грустно улыбнулась уголками губ, – лучшим работникам обычно премию дают, а меня вот во Владивосток….

– Владивосток очень красивый город, намного чище Москвы. У нас и атмосфера России присутствует, и технологии Японии.

– Ты, значит, оттуда родом?

– Вообще родился в Японии, родители там жили лет пять, но через несколько месяцев после моего рождения переехали. А в Москве я по работе был, командировка.

– Меня хотят заставить работать в головном филиале фирмы, – печально изрекла я, – после Москвы как-то это грустно.

– Никакие связи поддерживать не сможешь. Семь часов разницы. У тебя там утро, а во Владике люди уже спать собираются. У нас кто приезжает из центра, быстро возвращаются на родину, потому что родные, близкие, друзья – все держит.

– Ну я жила как-то восемь лет…. – Михаил посмотрел на меня, удивленно изгибая бровь, – у меня все родственники на Сахалине, я сама оттуда.

– Тогда поближе к семье будешь. Почему нет? А город правда красивый.

– Ну за неделю присмотрюсь, может и понравится.

Я обрадовалась, что с мужчиной мы поговорили. А-то витало в воздухе какое-то напряжение, прямо некомфортно было. Не скажу, конечно, что после разговора поезд Москва–Владивосток резко показался мне комфортным, но изменения я почувствовала.

Миша в основном молча валялся на своей полке, читал книгу или дремал. Короче, своим присутствием не докучал. Только ближе к ужину, проснувшись от будильника, он начал куда-то собираться.

– У тебя, прости, свидание с кем-то в поезде? – поинтересовалась я, окидывая взглядом мужчину, который без стеснения натягивал при мне джинсы.

– Ревнуешь? – по обычно серьезному и сосредоточенному лицу скользнула ухмылка, а мои щеки тут же залились румянцем. Боже, как он хорош, когда улыбается!

– Очень остроумно. Просто интересуюсь, куда ты так вырядился. В моем присутствии ты обычно ограничиваешься трусами.

– Только по утрам. Сейчас стоянка целый час в Новосибирске. Хочу выйти продуктов купить, перекусить может где-нибудь.

– Серьезно час? – я вскочила с полки и быстро засобиралась. Мне же тоже продукты не помешают, да и выйти на свежий воздух очень хочется! – выйди на пять минуточек, пожалуйста, я переоденусь.

– Ты мою позицию знаешь, – мужчина демонстративно уселся на полку, скрестил руки на груди и устремил на меня взгляд своих пытливых глаз.

– Миш, будь мужиком! Я не стесняюсь своего тела, но это как-то…. Неприлично, в общем.

– Отвернусь я, отвернусь, – он кое-как уместился на полке с ногами и свернулся калачиком, впечатав взгляд в стену, – милое бельишко, – изрек он, когда я стянула футболку.

– Ну попросила же!

– Я не виноват, что тут зеркало, – как будто и впрямь вины на нем нет, такими глазками честными косится. Тьфу ты!

К моменту остановки поезда я была готова идти в магазин. Взяла кошелек, пакет, на голове закрутила шишку, чтобы не выдать не мытые вот уже несколько дней волосы.

Миша вышел вместе со мной на платформу, потянулся, разминая явно затекшие в небольшом купе мышцы, и окинул дрожащую меня презрительным взглядом.

– Это Сибирь, девочка, – сказал он со знанием дела и накинул мне на плечи свою спортивную кофту, в которой я буквально утонула.

– Спасибо, – нет, ну а что? На улице и впрямь холодища, а из теплой одежды у меня только вязаный шарф.

От Мишиной кофты приятно пахло ненавязчивым парфюмом и мужчиной. Еще никогда подобный запах не вызывал во мне никаких эмоций, я вообще ненавидела запах духов, сама не пользовалась парфюмом.

Мужские ароматы мне казались и вовсе приторными и навязчивыми, а тут…. как будто что-то родное, приятное. Так, Анита, прекратить истерику! Не хватало еще из-за духов по мужику сохнуть.

Миша шел по территории вокзала со знанием дела, как будто он бывал здесь уже много раз. Самое что странное, он даже не дрожал на ветру, не ежился. Конечно! На улице ведь градусов одиннадцать, а он в тонюсенькой футболочке на голое тело. Или у жителей Дальнего Востока специальные запасы жира и тепла?

Нет, у Миши запасов жира не было…. А если и были, то очень маленькие и очень гармонично вписывающиеся в его образ.

– А куда мы идем? – поинтересовалась я на выходе с территории вокзала.

– Подальше отсюда. А-то тебя в таком виде за бомжа примут.

– Даже если примут, никто слова не скажет. Тебя вон все шарахаются, – хотя я обманывала. Я ловила женские завистливые взгляды на себе, а на Мише – восхищенные. Специально жалась ближе к мужчине, не от холода, а чтобы побесить сибирских дамочек.

– Я в кафешку иду. Подальше от вокзала, чтобы не травануться. Ты со мной?

– А можно?

– Пошли уже, – он схватил меня за руку и потащил за собой через дорогу, нарушая правила. Нам вслед долетела парочка ругательств от водителей, но Миша только лучезарно им улыбнулся и взглядом попросил прощения, – а-то ты так на меня смотришь, когда я ем, как будто выбираешь, какую часть первой ночью оторвать и сожрать.

– Вот я думаю