Замуж в другой мир (СИ) - Татьяна Алферьева

Прекрасно зная, какой ущерб человеческая деятельность наносит флоре, фауне, экологии в целом и собственному здоровью, я не стала возражать.

— Потом мы решили, что это слишком жестоко, и начали превращать вас в рабынь. Хозяином становился тот селестин, на чьей территории появлялась шейри…

— Рабынь?! — перебила я. — К вам, что, только наши женщины попадают?

— Как ни странно, да.

— Почему? — я скатилась с подлокотника в кресло, снизу вверх глядя на по-прежнему стоящего Рена.

— Мы не знаем ответа на этот вопрос, — пожал плечами селестин.

Я подумала и с лёгким сарказмом в голосе выдвинула свою версию:

— Всё правильно, мужиков у нас самих не хватает, а баб хоть отбавляй. Вот и отбавили в ваш мир. Жалко, я под раздачу попала. Так что там на счёт рабынь? Судя потому, что я одной из них не стала, вы посовещались ещё раз?

Рен прожёг болтливую меня взглядом. По всей видимости, это был самый болезненный момент в разговоре.

— На совете я выдвинул предложение даровать вам свободу. Элларион был против. Втайне, да и вслух он всегда мечтал о рабыне-шейри. Голосов было поровну, слово оставалось за правителем. Мудрейший склонялся в пользу моего предложения, но прежде, чем дать ответ, он велел обдумать, каков будет план действий при появлении шейри. Бросить на произвол судьбы — то же самое, что уничтожить. Шейри нуждается в поддержке, присмотре, чтобы свыкнуться с новым миром, в который попала, и не натворить глупостей. Элларион бесился, потому что понимал: правитель на моей стороне. Тогда он предложил свой вариант этой самой поддержки и присмотра: выдавать шейри замуж за того селестина, во владениях которого она оказалась. Если же тот женат, за ближайшего холостого родственника.

— И вы радостно согласились, — торжественно заключила я. — А теперь мучаетесь. Если честно, бред. Сами же создали себе проблем. Я, конечно, категорически против рабства, но замуж-то зачем?

— Эл мотивировал это тем, что шейри надо занять привычными для всех женщин делами. И в нашем, и в вашем мире женские функции одинаковы: рожать детей и следить за домом.

Я зевнула и с вожделением посмотрела на кровать. Всё, что рассказывал Рен интересно и полезно знать, но как давно я не спала…

— Всё-таки странно: почему вы согласились? Со скрипом готова поверить в вашу доброту относительно свободы попаданок, но жениться на них…Это же, наверное, жестокий мезальянс для вас. Никогда не забуду, как ты «радовался» нашей свадьбе.

Рен снова сверкнул на меня глазами, поняв, что так просто от меня не отделаться.

— На тот момент уже существовало несколько случаев добровольных брачных союзов между селестинами и шейри. Один из них…, - тут Рен осёкся, явно раздумывая откровенничать ли дальше.

— И? — я с интересом потянулась в его сторону.

— И потом мы решили ограничить брак сроком в один год, после чего союз может быть расторгнут. Однако теперь селестин обязан заботиться о своей бывшей супруге: найти ей подходящее место для проживания и выплачивать ежегодное пособие.

— Прелестно…, - протянула я. — А вы не такие уж и варвары. Кроме этого, вашего Эла…

— Никогда не называй его так в лицо, — предупредил муж.

— Угу.

Я всё-таки не выдержала, поднялась с кресла, подошла к кровати и упала на неё. Ах, как мягко! По телу побежали мурашки от удовольствия в предвкушении отдыха.

— Рен! — позвала я и задала давно вертевшийся в голове вопрос: — Почему я понимаю ваш язык?

— При переносе через соединительную ткань миров ваше мышление перестраивается таким образом, что вы распознаёте язык того народа, к которому попали.

Слова селестина доносились до меня как сквозь вату. Похоже, я начинаю стремительно засыпать.

— Народа? — встрепенулась я. — Кроме вас есть кто-то ещё?

— Кроме селестинов Экзор населяют другие народы…

Я попыталась спросить какие, но заснула на полуслове. Хотя сон больше походил на странное оцепенение. Я всё слышала и ощущала, только как сквозь очень густую пелену, окутавшую сознание. Вот чуткие пальцы расстегивают пуговицы моего верхнего платья. Клоу? Меня аккуратно переворачивают на спину, и через полуприкрытые веки и ресницы я вижу Рена. Почему он сам меня раздевает? Хотя я не против, лишь бы поскорее оставили в покое и позволили окончательно отключиться. Приподняв с кровати, селестин стянул с меня лиф. Юбка платья крепилась к последнему на крючочки, ею Рен занялся во вторую очередь. И вот я осталась в одном лишь полупрозрачном батисте. Прохладный воздух подземельного жилья холодил кожу и, чуть было, окончательно не привёл меня в чувство. Рен не спешил укрывать меня одеялом. Пользуясь похожим на сон состоянием, он с интересом разглядывал свою навязанную законом супругу. А я не могла ни рукой, ни ногой пошевелить, ни губ разлепить. Ну, и ладно! На мне под батистом нижнее бельё, много не разглядит.

Я всё-таки смогла собраться с силами и повернуться на бок.

— Нахал, — слово далось тяжело, ощущение было схоже с тем, когда пытаешься закричать во сне, но раздаётся лишь мычание.

Рен вздрогнул. Ха! Он-то думал, что я крепко сплю, а тут такой пассаж.

Вот и долгожданное одеяло и не менее долгожданное забытьё.

* * *

Судя по тому, что в потолочное окно лился яркий солнечный свет, по местным понятиям проснулась я глубокой ночью. Рядом спал Рен. Теперь настала моя очередь разглядывать своё «новоприобретение». Тонкая шёлковая простыня как бы невзначай соскользнула на пол. Ммм… Фигура у моего мужа — что надо. Рельефные мышцы груди, кубики на животе. Как там пишут в любовных романах? «Мускулистый, но не перекаченный». Рену такое определение вполне подходило. Длинные ноги…

Хм, а он серьёзно относится к нашему супружеству. Разделся до нижнего белья, то есть подобия семейников, только узких, длиной до колен и из шёлка, и разлёгся рядышком, как ни в чём не бывало. Я притронулась к волосам. Такие жёсткие и одновременно удивительно гладкие. Пальцы машинально принялись заплетать косичку, а взгляд скользил дальше. Сейчас, когда глаза закрыты, он стал для меня более мужчиной, чем селестином. Оказалось, к тёмной коже привыкнуть легче, чем к алому цвету радужки. Мне очень нравились эти длинные белоснежные брови вразлёт. Волосок к волоску. Захотелось провести по ним пальцем, потом спуститься по щеке к красиво очерченным губам, коснуться…Что это со мной? Давно мужчины не было?

Я фыркнула, выпустила крепко сплетённую из пяти прядей косичку и откинулась на спину. Сон больше не шёл, а просто валяться дальше мне не хотелось. Интересно, найду я сама свою комнату или нет? Сейчас попробуем. Я натянула лиф верхнего платья, кое-как прицепила к нему юбку. После чего бросила взгляд в зеркало. Видок был ещё тот и не оставлял никаких сомнений, что брачная ночь имела место быть. Так и не расплетённые перед сном волосы растрепались и обрамляли лицо живописным беспорядком. Под глазами пролегли лёгкие тени — последствия недосыпа, одежда вообще в полном хаосе: платье не застёгнуто, вследствие чего лиф держится на честном слове и то и дело сползает с груди, пришлось придерживать его руками. Надежда только на то, что глубокой ночью коридоры пустуют, и я никого не встречу.