Чернокнижник - Сергей Калашников

— Туалет прямо здесь, — Маха показала вправо на одну из дверей в стене кабинета. — И, мне кажется, девочки прекрасно справятся и без твоей помощи.

Зульфия только фыркнула и нырнула, куда показали. Лера последовала за ней. В кране зашумела вода.

— Ну да, злилась я на них за то, что они вытворяли с тобой на дискаре, — надулась Маша, не выдержав испытывающего Васькиного взгляда.

Пока Лера с Зульфиёй умывались, Маша и Вася отослали домой эсэмэски, чтобы родители их не теряли. Предстоящий разговор не обещал быть ни коротким, ни простым.

* * *

— Итак, девушки, — начал Васька, когда ребята снова расселись за столом, — вернувшись из недолгих, но насыщенных событиями странствий, вы обнаружили, что самые сильные, самые сокровенные ваши желания неожиданным образом исполняются, — Васька обвёл подруг строгим взглядом и продолжил: — Может быть, кто-то припомнит некую аналогию?

— Гарри Поттер, первый том, — важно произнесла Зульфия. Остальные кивнули.

— То есть, игра наделила вас неким необычным свойством, — бодро подхватил Васька, — весьма сильнодействующим, кстати. Мы не знаем наверняка, известно ли это обстоятельство организаторам, но тот факт, что вы не были предупреждены и не получили никаких инструкций, наводит на мысль, что неизвестно.

— Слушай, а чего это ты развыкался? — нахмурилась Лера, которой не понравилось, что их парень словно отделяет себя от подруг.

«Их парень?» — мелькнула в голове возмущенная мысль. Это еще что значит?! То есть она его уже готова делить с девчатами?! Ну уж нет! Или все же да…? Ну и бардак в голове!

— Похоже, что плюшки достались только девочкам, а мальчики остались в пролёте, — в глазах парня заметна грустинка.

— Похоже, ты просто не умеешь ничего как следует желать, потому что предпочитаешь не чувствовать и переживать, а рассуждать и планировать, — мгновенно встряла Маха. — А ну-ка, сосредоточься на чем-то таком, чего безумно вожделеешь. Прямо сейчас. Немедленно.

Три пары глаз уставились на него. Казалось, девчата даже дышать перестали.

Васька весь как-то напрягся, напыжился, но уже через секунду расслабился, полуприкрыл глаза. А потом его губы вытянулись трубочкой и он подул.

Это дуновение Лера почувствовала на своей коже так, как будто их не разделяла столешница, а они находились почти вплотную. Кроме того ощущение было настолько четким, словно на ней нет никакой одежды. Причем, это весьма чувствительное место. И вообще, он наглец.

Встретилась с юношей глазами. Определённо — наглец. Потому что снова подул, но теперь уже на другой участок тела, симметричный, скажем так. И снова набирает воздуха в грудь.

Что? А теперь докуда он собрался дотянуться? Лера опустила глаза на себя и осмотрела одежду — всё в порядке, всё на ней, платье сидит прекрасно.

— Ой! — Маха вскинулась. — Ты же дул на Леру, а получилось — мне в ухо. Никогда бы не подумала, что тебе этого хочется, — на её лице написана растерянность.

А вот Зульфия, кажется, собралась обидеться. Васька — умница — подул и ей в шевелюру, прикрывающую ухо. Видно было, как под напором воздуха раздались волосы. Подруга тут же расслабилась — про неё не забыли. А ведь два первых дуновения остались незамеченными для тех, кто не участвовал в событиях.

Ёлки! Это что? Признание в любви? Или этот нечестивец потихоньку проделал с остальными то же, что и с ней? Лера, красная от возмущения, осторожно оглядела подруг. Да нет, у них все нормально. Немного успокоилась, а потом, вновь разозлившись, снова перевела взгляд на себя. Опять всё на месте. И услышала разочарованный вздох Васьки. «Ну, он у меня сейчас получит!» — грозно подумала Лера, придумывая «страшную месть».

— Маша права. Хотя, всё намного проще, — несмотря на явно взъерепенившуюся Лерку, Чернокнижник выглядит довольным. — Это словно прокладываешь канал, совмещая разные участки пространства. Только сила желания не является определяющей — тут важно чётко выстроить в воображении образ проникновения, а потом через образовавшийся проход оказывается легко переместить материальный объект… — в это мгновение он почувствовал щипок в весьма чувствительном месте и засёк на Лерином лице довольную мстительную улыбку. — Или просунуть руку.

— Что-то, вроде портала? Любопытно, — Зульфия приняла сосредоточенный вид и заметно «напрягла мысль».

Ничего не происходило.

Зато Маша сделала кусательное движение, отчего заметная часть лежащего на блюде пирожного исчезла, а оставшаяся украсилась следами зубов. Вымазанные кремом щёки явились дополнительным свидетельством того, что и ей удалось справится с установлением внепространственного канала.

Зульфия же протянула руку вперёд. Было страшно наблюдать, как пропадают из виду пальцы, кисть, локоть. А потом появляются в обратном порядке. Причём на ладони лежит пачка купюр.

— Вау! — одновременно выдохнули ребята.

Поглядев на деньги, девушка поспешно затолкала их обратно.

— Порталы, говоришь? Ххех! — подытожил Васька знакомой с детства фразой. — Сердца мои, об этом никому ничего нельзя рассказывать.

— Кончай прикалываться, Чернокнижник, — чуть не вскочила со стула напуганная и удивленная произошедшим Маха. — Тем более, что перс, которого ты процитировал вторым — полный отстой. А мы не вчера из детского сада, так что — понимаем, почём нынче сотня гребешков, — тут она вдруг, словно припомнив что-то, заметно потеряла петушистость: — Короче, инструктируй, давай.

— Как прикажете, ясновельможная пани, — Васька улыбнулся одними глазами. — Первое дело — взахлёб рассказываем о нашем участии в выживалке, припоминая только первый полигон, это где трава и камыши. Оттуда нас и эвакуировали на четвёртый день. Так что: ракушки, рыба, маета желудками, а потом проснулись в поезде, и никто к нам не заходил и ничего не объяснял. Уловили?

Две головы послушно кивнули, а Зулька сказала озадаченно:

— А я брату всё успела рассказать.

— Не беда, признаешься, что прихвастнула, присочинила для красного словца, — на мгновенье задумался Васька.

— Он не шибко болтливый, Ахмед-то. Попрошу, чтобы помалкивал про нашу победу. Не любит он вранья, — покачала головой Зулька, расстроено вздохнув.

— Ну, или так, — неохотно согласился Вася. — Главное, чтобы сами мы не звенели восторженными колокольчиками. Отвечайте без подробностей.

На этот раз кивнули все три головы.

— Магию тренировать скрытно, задумываясь о возможных последствиях! — нравоучительно произнес парень, но тут же поспешно добавил. — Поскольку, не дети уже, надеюсь — сообразите. Ну что, теперь по домам?

Снова все закивали. Однако, Маха встряла:

— Завтра в шесть утра жду всех на конечной остановке «тройки». Приглашаю покататься на лошадках. Рассчитывайте на четыре дня. Еду и приют обещаю. Только в джинсы не наряжайтесь — от них самые большие мозоли на заднице.

ГЛАВА 3

Толстопузый джип, больше похожий на грузовик, чем на автомобиль для людей, подъехал к остановке точно в назначенное время. С переднего сидения, что рядом с водительским местом, выбралась заспанная Мария и распахнула дверь в задний отсек, называть который багажником ни у кого не повернулся бы язык. Туда, рядом с многочисленными коробками легко поместились рюкзаки. Потом быстренько сели и поехали. Место впереди досталось Ваське, а девчата устроились сзади.

Долговязый мужчина, что позёвывая вёл машину, представился Евгением Ивановичем, и узнать в нем отца Маши оказалось легко — очень большое сходство с дочерью не оставляло ни малейших сомнений в близкой родственной связи их подруги и этого человека.

— Маша мне все уши прожужжала, рассказывая о вас. Так что, можете не называть себя, не перепутаю, кто есть кто, — заводя мотор, добродушно улыбнулся мужчина. — Кстати, Лера, с твоим папой мы учились в школе в одно время, только я на два года раньше. Я его обыгрывал в шахматы, а он меня — в дартс, — ностальгически хмыкнул Евгений Иванович. — Давненько не встречались мы с ним, однако я об этом ни капельки не жалею, ха-ха. Не испытываю ни малейшего желания попадать в поле его зрения. Он ведь, как я слышал, оперирует по самым серьёзным поводам…

Дядя Женя так и не закрывал рта всю дорогу, рассказывая то о приключениях детства, то о похождениях молодости, то о лошадях.

«Весь в Маху», — рассудила Зульфия. Про себя, конечно.

Едва тронувшись, джип миновал крайний квартал города, застроенный частными домиками, и через пару километров свернул вправо на чуть заметную слабо накатанную грунтовку, петляющую между деревьями. Лесные дороги вывели их на просторное поле, посреди которого виднелись дом, конюшня и загон, обнесённый забором из жердей. Туда и подрулили. Несколько человек прямо с рук угощали чем-то невысоких крепких лошадок, выставляющих морды поверх изгороди.