Эрехтей - Алджернон Суинберн

Ведь она, от ума возгордясь, (антистрофа)

С даром божьим утратила связь,

Слов красой, и своих уст огнем

Довела до гибели дом; 1250

Но ты не утратила чести и не погрузилась в гордыню от Божьих щедрот -

Дитя отвела на почетную жертву, навеки свой выкупив род.

ВЕСТНИК

Как цвет привит на цвет, так горе прививают

На горе новое, рождая слезный плод,

Бутоны и плоды тугие свежей боли; ибо

Вновь слухи понеслись сюда на крыльях мрачных,

О большем страхе бормоча, чем знали вы доселе,

Несчастья бедной жертвы превзойдя: лишь две

В венке сверкали, что страна вчера носила,

Венке девиц тройном; восплачьте, что сегодня 1260

Уж не одна отпала от того венца, ведома горем,

Какого мы не ведаем, и горькою любовью

К своей сестре, или сгорев душою от стыда

Смерть ближней пережить, или решив, что жизни

Всех трех желают боги за страны спасенье -

Желая рок оракула навеки закрепить,

Себя заклали обе у подножий алтаря,

Извергнув собственной рукою жизни; ужас

Весь город сотрясает, будто вихрь деревья,

Как листья палые — людей сердца трепещут, 1270

Объяты думой горькою, и потеряв надежду,

Горят предвиденьем, что та святая кровь

Детей убитых к ним прильнет и запятнает

Лицо страны, проклятье будто, что клеймит

Нечистый дух и голову виновного в злодействах -

Такого свой же грех сильнее своры гонит,

Даря бессонницу и страх до смерти; ныне час,

Когда все мрачно перед битвой, но она

Закрыть должна врата и страха и надежды

В сердцах людей, исхода ждущих, сомневаясь, 1280

Спасет ли жертвенная кровь народ иль запятнает;

Ввысь длани подымая, мечется всяк здесь.

ХОР

Худые думы страх родят, а страх нечестие; сего (строфа 1)

Мы можем избежать, храня Богов завет святой.

Давайте же сердца возвысим песнею своей,

Пусть души вспрянут, день разбудят вновь.

Сейчас, когда не дождь нам бьёт в лицо, а кровь,

Стань дух, что жизнь вдувает в нас, сильней,

Хоть весла сломаны, и ложен ход рулей,

Над рифами — рев белых бурунов. 1290

Ведь Времени руке послушлива ладья, (антистрофа 1)

Оно незримо двигает кормилом вороным,

Пена с волны летит и стелется, как дым,

И весла, как ножи, над водами гремят,

Кропя над душами людей смертельный яд,

И жизни мраком поглощаются слепым.

Над небом что встала за туча, иль тень; что за звук (строфа 2)

Из подземного мира, из ночи огласил все вокруг,

Кто вздымает незримые крылья, принеся тьмы клобук?

Ибо сломлен сегодня мой дух, и незрячи глаза, 1300 (антистрофа 2)

Болен тяжко, и смерти повсюду бушует гроза,

Страхом времени, ужасом гибели ум истерзав.

О Гея, о Боги страны, обратите ко мне зренье, слух, (строфа 3)

Узнайте тот страх, от которого слеп я и глух!

От ужаса разве не высох источник, и вечный огонь не потух?

Вот, Ночь восстает в темноте, и спустила на День своих псов, (антистрофа 3)

Летят за добычей, и мир содрогнулся от рева их ртов,

И солнце запнулось на небе, с пути уклонилось — слепцом средь слепцов!

На все страны света разносится треск (строфа 4)

От поднятых копий, и лезвий их блеск, 1310

Как во тьме урагана, под стоны, море на сушу встает,

На благо пирату, в угрозу мирному -

Так враг наступает тучею черною,

Трясется земля громом ног, и ужас рвется вперед.

Разве море погубит тех, кто твердью рожден? (антистрофа 4)

Мать- Земля, о Земля, прими наш поклон,

Спрячь нас в чрево обратно, в себе сохрани, упокой.

Сердце его — словно меч заточенный,

Твое ж сердце мягкое и беспорочное:

Да не смоет волной, не погубит народ братец твой. 1320

О Ветер севера сильный, водитель туч и дождей, (строфа 5)

Одарили тебя мы щедро; что в ответ несешь нам, Борей?

Темнокрылый Бог и широкозевный, ужас вышедших в ночь судов,

Что ж злую брачную песню испустил твой холодный рот?

Смерть ты кличешь сюда, одаряешь ты горем свой род -

Горько плачет племя невесты, и горюет царь наш великий, в бой с тобой понестись готов.

Отвратись, и битву окончи, снисходителен к нашим мольбам, (строфа 6)

И ослабь мощь дыханья-вихря, не вели воевать волнам;

Да ослабишь врагов наших ярость, их сломишь силу — гни мечи их, ломай щиты;

Пусть поднимется шторм на море, кораблей мы услышим хруст — 1330

Вмиг развей их ряды, сметай воздыханием мощных уст,

Трупы пусть нам поля завалят, и огромною лягут грудой — раны почвы прикрой ими ты.

О сын розо-красного утра, рожденный с днем наравне, (строфа 7)

Бог-ветер, грядущий с Солнцем, познав его путь в вышине,

Тем ратям не выдай свой род, грабить посланным в южной стране.

От логова Фракии хладной, где ночи струят свой туман, (антистрофа 7)

От ложа веселого утра, которым весь мир осиян,

Оплотом, защитой явись к нам, зажав в длани судьбы хвастливых, летящих на бой поморян.

Ведь ныне не словом, а делом оружье сберет урожай, (строфа 8)

Его блеск ослепит и солнце, и гром оглушит его лай. 1340

От утра истоков звенит бой, и отблески битвы видны

До края, где падают звезды, до дальней закатной волны.

Под грохот копыт, мытых в красном, со звоном пробитых кольчуг

Берет война в длань свою косу, а ноги ее — словно плуг.

Земли уж изранено сердце, и страх царит в недрах скалы,

Содвинулись горы, равнины колеблет, как в море валы.

От корня холмов до ущелий, до брега, где в дымке утёс,

Дрожит воздух посвистом копий, и стонет от гула колес.

Клыков скрежетанью подобны льва полных слюной челюстей

Разбитых осей скрежетанья, и вскрик корабельных снастей. 1350

В поту коней бешеных гривы, тугие грызут удила,

Несутся по полю не глядя, подковы стучат ритмы зла.

На небе и снизу четыре готовы сразиться полка,

Гром в тучах, и тучею войско клубится, а ночь так долга.

Мне слух врагов трубы терзают, и тьма затопила глаза,

Заморских врагов вой и грохот сильнее, чем в небе гроза.

На лошадь кидается лошадь, о лбы разбиваются лбы,

Разинута злая пасть битвы, как скрыться от страшной судьбы?

В лугах полегли колесницы, как будто сбил бурный поток, (антистрофа 8)

А конники гордые грудой навалены, скрыл их песок. 1360

Средь воплей и горестных криков, сумятицы и суеты

Как искры летят вскрики горнов, и грохот страшней глухоты.

Бурлят в море желтые волны, под ветром взвыл водоворот -

Так взад и вперед вои рвутся, проклятья ревет каждый рот.

И гибельный звон острой меди звучит сквозь волны громкий шип,

Как ветра клич вмиг превосходит шум сильный прибоя у глыб.

Коней морды шлемом укрыты, а груди обернуты в медь,

Блестят будто гребень у вала, что хлещет утесы как плеть,

Блестят, будто волн ярых груди, когда их ветров страшных рать

Суда зовет рушить, поднявшись, и, к смерти спеша, убивать. 1370

Столь лбы скакунов блестят жутко, и страшен дыханья огонь,

И свет их зрачков смерть готовит, и громом гремит каждый конь,

И пена их ртов как морская, когда пасть морей словно склеп,

И шеи как гривы прибоя, когда шторм бушует, свиреп,

И щетки пылают, ныряя в кровавую грязь глубоко,

Как будто на губящих рифах вскипает пена молоком.

Трясется, гудит вся равнина, как бурное море в ночи,

Коль буря вредит мореходам, и гибели песня звучит.

Но ты, краса и честь неба, угасшего дня милый лик, (эпод)

От страха какого затмилось, кто темный ко взору приник? 1380

О солнце, тебя чем заклясть, отведет твой гнев что за слово,

И дойдет какая мольба, фимиам ублажит, успокоит тебя что за дар,

Почему же отныне ты сдаться спешишь мореходам суровым,

Тем, что светят себе маяком, расточая дотла его жар?

Подымись, озари; протяни нам тяжелую руку, внемли,

Дай нам факел свободы, и развей злую ночь сей земли.

Для живущих для всех живой свет, не фонарь мертвецов,

Глаз открой яркий ты, нам светя среди мрака врагов.

Кто тебя ослепил? Кто тебя одолел? Кто заклятьем сломил?

Кто твой лук преломил, кто лишил твои стрелы всех сил? 1390

Где оковы нашли для тебя, и какой цепью прочно связали?

Объявись, победитель, теперь; свою мощь прояви, о хозяин.

Слава дня, чудный Бог всех рассветов, небес синевы,

Кто сумел венец сбросить с пречистой твоей головы?

Ленты как, воссиявшие светом, сорвали, поранив виски,

И на лоб натянули тебе вечной ночи седые клочки?

Ты ослабило узды коней, и тревожась, их бьешь по бокам,

Но куда и зачем ты спешишь, мраком скрыто, неведомо нам.

Будто ветер бушует во мраке, загремело твое колесо,

Черным светом кружится над миром, взвывая с высот. 1400